Рабочие жили в тесных, полутемных помещениях. Для поденщиков строили бараки, в которых они спали на земляном полу. Часть рабочих ночевала под открытым небом.
Из-за тяжелых условий труда и низкого жизненного уровня среди рабочих распространялись тяжелые заболевания: туберкулез, ревматизм, экзема и т. п. Только в 1895 г. в Галиции от туберкулеза умерли 602 промышленных рабочих. Медицинская помощь была почти недоступна для трудящихся.
Еще в худшем положении находился сельскохозяйственный пролетариат. Пользуясь огромным излишком рабочей силы, помещики и кулаки платили поденным рабочим мизерную плату. По свидетельству газеты «Громадський голос», галицийские сельскохозяйственные рабочие получали от 10 до 20 крейцеров в день. Такая же низкая заработная плата была и у сельских пролетариев Северной Буковины. Даже буржуазная газета «Буковина» констатировала, что сельскохозяйственные рабочие в крае работали за 15 или 20 крейцеров в день, за четвертый кочан, одиннадцатый, двенадцатый и даже тринадцатый сноп. В Закарпатье средняя заработная плата сельскохозяйственных рабочих во второй половине XIX в. была несколько выше, но при этом женщины получали на 30–40, а дети — на 50–60 % меньше, чем мужчины.
Положение крестьян. На западноукраинских землях происходил процесс массовой пролетаризации крестьянства. Значительную часть крестьянского труда присваивали представители торгово-ростовщического капитала. Даже «москвофильская» газета «Карпат» признавала, что тот, кто попал в когти ростовщика, может спастись только ценой потери своего хозяйства.
В начале 90-х годов ростовщики захватили в Галиции по меньшей мере ¼ крестьянской земли, а в некоторых районах Закарпатья даже больше половины ее.
Ссуда, получаемая крестьянами в кредитных обществах, также носила ростовщический характер. Различными способами, часто обычным жульничеством, эти общества сдирали с крестьян за ссуду 22–25 % суммы, взятой в долг на 3-месячный срок. Разорительной для крестьян была деятельность так называемого крестьянского (рустикального) банка. Афишируя себя борцом против ростовщичества, банк сам стал крупным ростовщиком. Весной 1891 г. в Галиции банк имел 8457 должников, в Буковине — 2245. Ежегодно банк получал огромные прибыли и распределял между залогодержателями значительные дивиденды.
Правящие круги Австро-Венгрии оставались верными своей политике дискриминации украинского населения и в вопросе земельного налога, размер которого в Восточной Галиции, Северной Буковине и Закарпатье был большим, чем в других провинциях. К тому же кроме прямых налогов крестьяне платили еще различные местные — дополнительные. Краевые дополнительные поборы в Галиции в 1900 г. достигли 68 %, уездные — 30, а общинные — 15 % прямых налогов. В Северной Буковине и Закарпатье такие налоги были не меньше. Тяжелым бременем на плечи крестьян, как и всех трудящихся, легли косвенные налоги (на сахар, мясо, спирт, пиво и т. п.).
В обязанности крестьян входили строительство и ремонт дорог (так называемые шарварки), а также бесплатная работа, натуральная и денежная дань в пользу церкви. Многие крестьяне не имели возможности уплатить даже часть налогов. Их задолженность росла из года в год. Крестьянин превращался в постоянного должника, пауперизировался. Продажа крестьянских хозяйств с молотка стала обычным явлением.
Безземелье и малоземелье, хроническое недоедание, голод и высокая смертность были постоянными спутниками сельской бедноты на западноукраинских землях.
Пролетаризация основной массы крестьянства, нищенские заработки или полное отсутствие их, страх перед приближающейся нищетой были причиной массовой эмиграции западноукраинских крестьян в Америку (преимущественно в Бразилию, Аргентину, США, Канаду) и сезонной миграции в европейские страны (Германию, Венгрию, Румынию, Россию и др.). На протяжении второй половины XIX в. из Восточной Галиции и Северной Буковины за океан эмигрировали около 250 тыс. человек. В течение 30 лет (1871–1900) из Закарпатья выехали 170 тыс. человек. В 1892 г. эмиграционная волна направлялась и в Россию, куда из Восточной Галиции и Северной Буковины переселились свыше 7 тыс. человек. Только в 1900 г. на заработки из Галиции за границу выехали свыше 55 тыс. человек.
Покинув родные места, крестьяне подвергались в эмиграции жестокому социальному гнету. Характеризуя тяжелую судьбу галицийских поселенцев в Бразилии, И. Я. Франко отмечал, что эмиграция туда «является путешествием на гибель и дальнейшую нищету»[488]. Однако в эмиграции продолжали искать спасение все новые группы западноукраинской бедноты.
Национальная дискриминация. Социальное угнетение трудящихся масс западноукраинских земель дополнялось политическим бесправием и национальным гнетом. Несмотря на то что австрийская конституция 1867 г. официально декларировала полное равноправие всех граждан в получении образования, в государственных учреждениях и судах, а также право народов на дальнейшее развитие, фактически в Восточной Галиции всеми правами пользовались только польская буржуазия и помещики. Реакционная национальная политика австрийского правительства была направлена на то, чтобы держать в повиновении угнетенные народы, предоставляя эксплуататорским классам определенные привилегии. В. И. Ленин отмечал, что польские паны входили в соглашение с австрийской реакцией с целью угнетения украинского населения[489]. На этот же путь стали румынские помещики в Северной Буковине. В Закарпатье все государственные должности занимали представители венгерской буржуазии и дворянства.
Антидемократическая избирательная система, существовавшая в Австрии, целиком и полностью отвечала интересам эксплуататорских классов. Выборы, происходившие по куриям, обеспечивали капиталистам и помещикам преобладающее большинство не только в рейхсрате и краевых сеймах, а и в уездных органах самоуправления. В Венгрии существовали имущественное, возрастное и другие ограничения для избирателей. Трудящимся силой навязывали правительственных кандидатов. Любой протест избирателей подавлялся силой.
Политика правительств Австрии и Венгрии в области образования свидетельствовала о старательно продуманной системе ассимиляции украинского населения. Краевые школьные советы всячески препятствовали деятельности открытых по инициативе трудящихся народных школ, ограничивали преподавание в них на родном языке. Ни в одном высшем учебном заведении на западноукраинских землях преподавание не велось на украинском языке.
Режим социального угнетения поддерживали украинские буржуазные националисты, униатская (в Восточной Галиции и Закарпатье) и православная (в Северной Буковине) церковь, ставшие орудием австрийского и венгерского правительств в их реакционной политике на западноукраинских землях. Националистические ренегаты и клерикалы объединялись с наиболее правыми силами, выступали как жестокие враги трудящихся. В 1892 г. униатская церковь запретила чтение и распространение изданий прогрессивной Украинской радикальной партии. Писатель и общественный деятель М. И. Павлик в одной из своих разоблачительных статей в радикальном журнале «Народ» вполне обоснованно назвал эту церковь «домашней инквизицией»[490].
Итак, в условиях колониального гнета положение трудящихся западноукраинских земель было очень тяжелым. Капиталистическая эксплуатация сочеталась с полуфеодальными методами угнетения, росли пауперизация и пролетаризация крестьянства. Массовой стала эмиграция. В ответ на жестокое социальное угнетение, национальное и политическое бесправие трудящиеся усиливали революционную борьбу.
3. Классовая борьба трудящихся
Стачечное движение рабочих в 70-е годы. Рабочее движение на западноукраинских землях развивалось в непосредственной связи с рабочим движением всей Австро-Венгрии, было его составной частью. Из-за медленного роста рядов фабрично-заводского пролетариата в западноукраинском рабочем движении на первом этапе его развития принимали участие главным образом рабочие ремесленных мастерских и других мелких предприятий, что не могло не наложить определенного отпечатка на его характер. Выступления были преимущественно стихийными. Обычно рабочие стремились добиться от предпринимателей удовлетворения своих экономических требований: повышения зарплаты, сокращения рабочего дня, улучшения условий труда и жизни.
Первой на западноукраинских землях была стачка львовских печатников в 1870 г. Ею руководили члены «Прогрессивного общества львовских печатников». Подобные общества печатников успешно действовали в Beне, Праге, Будапеште, Триесте и других городах. Среди львовских печатников возникла «группа левых», которой руководили рабочие И. Сеник и Щ. Беднарский. Группа развернула активную нелегальную деятельность. После официального утверждения властями устава общества в 1869 г. «группа левых» продолжала свою деятельность. Вместе с членами правления общества группа стала организатором стачки печатников во Львове. Используя опыт печатников Вены, Брно и Будапешта, успешно применявших стачечную форму борьбы, львовские печатники создали комитет, который предложил предпринимателям проект коллективного договора, предусматривающего повышение заработной платы и сокращение рабочего дня. Выступление длилось неделю и закончилось победой печатников.
