В Шангри-Ла Рузвельт в нервном нетерпении ждал первые сообщения о высадке американских войск в Северной Африке, которой из гибралтарской скалы командовал генерал Эйзенхауэр. На шестидесяти судах семьдесят тысяч американских пехотинцев изготовились к броску на север Африканского континента. Среди них был и сын президента Франклин Делано Рузвельт-младший, офицер-артиллерист на эсминце «Мейрант». Десант был оснащен лучшим американским оружием, танками «шерман», амфибиями, только что появившимися базуками. Впечатляло снабжение отдельного десантника: черные баскетбольные ботинки, дополнительные шерстяные одеяла, респираторы от пыли, антимоскитные сетки, носки для сна, увеличительные стекла, резиновые сапоги, велосипеды и многое другое.
Испытав большие опасения, и Черчилль все же не потерял веру в способность советских вооруженных сил выстоять в районе Кавказа. Он пишет в эти дни, что «в целом кампания Гитлера против России в 1942 г. является для него, видимо, большим разочарованием». И хотя ежедневные сообщения говорили о том, что немцы все еще рвутся вперед в южной России, Черчилль пришел к выводу, что германские военные планы здесь не выполняются.
8 октября Черчилль информировал Сталина:
«Последние сведения говорят о том, что немцы отложили посылку военных судов на Каспийское море по железной дороге».
Тайна троих
Именно наступление, о принципиальной невозможности которого говорил начальник штаба ОКХ генерал Цайцлер, обсуждали Жуков и Василевский со Сталиным. Была специально отмечена слабость румынских войск, оборонявших фланги германской группировки на Волге. Пришли к выводу, что предпосылкой успеха является способность защитников Сталинграда выстоять в период подготовки контрнаступления. «Тайна троих» базировалась на убежденности, что немцы непродуманно выдвинули свои ударные силы и сделали их уязвимыми для операции окружения. Фронт Паулюса растянут почти на семьсот километров, от Павловска до Халкута. Не много ли? Румынские, итальянские и венгерские компоненты группировки «Б» едва ли могли сравниться по боевым качествам с германским ядром. Пятьдесят дивизий (девять механизированных) находились в огромном выступе, не видеть который мешал лишь фанатизм Гитлера.
Исключительную важность приобретало то обстоятельство, что оказать помощь забравшемуся слишком далеко на юго-восток Паулюсу было чрезвычайно сложно. Германия была далеко, а на фронтах советско-германского фронта советские части демонстрировали активность, связывая возможные силы помощи. Единственная железнодорожная линия и авиационные перевозки — вот на что рассчитывали в германских штабах.
Жуков и Василевский тщательно изучали местность, инспектировали войска и формировали резервы. Жуков на Сталинградском фронте изучал ситуацию на севере, особенно его интересовала возможность для советских войск использовать плацдармы на западном берегу Дона у станицы Клетская и у города Серафимовича. Плацдарм десятикилометровой глубины позволял советским войскам в случае наступления меньше опасаться германской артиллерии. Делу помогало и то, что оба фронта — Сталинградский и Юго-Восточный — подчинялись теперь одному командующему — генералу Еременко. Тот чувствовал, что нечто витает в воздухе, он спросил заместителя Верховного Главнокомандующего о возможности «мощного удара». Жуков свел разговор к тому, что нечто подобное будет возможно в будущем.
Василевский инспектировал южный участок — 57-ю и 51-ю армии Юго-Восточного фронта. Для него важным было наличие в районе Бекетовки плацдарма на правом берегу Волги. 4-я танковая армия немцев давно бы ликвидировала эту «аномалию», но постоянное отвлечение танков на бои в Сталинграде не давало Готу времени решить эту задачу. Выступ в виде колокола (двенадцать километров в длину и три в глубину) опирался на озеро Сарпа, за которым следовали еще два соленых озера — Цаца и Барманчак. Здесь Волга в своем величавом течении поворачивала на юго-восток. Василевский настоятельно посоветовал иметь в виду укрепление опорных позиций в районе этих озер.
Убедившись, что концентрация войск на севере и на юге сталинградского выступа принципиально возможна, Жуков и Василевский в конце сентября возвратились в столицу. Они верили теперь, что данное румынским союзникам задание охранять немецкие фланги было со стороны немцев упущением. Несколько офицеров оперативного отдела Генерального штаба — специалисты по южно-волжскому региону — были призваны изложить свою точку зрения на практические проблемы, связанные с предполагаемым наступлением. Действующие в районе Сталинграда фронты были переименованы. Прежний Сталинградский фронт стал 28 сентября Донским фронтом, а новый фронт — Юго-Западный вобрал
в себя то, что было правым флангом прежнего Сталинградского фронта. (О перегруппировке и соответствующем переименовании ничего не сообщалось до конца октября.) Шли поиски наиболее эффективных командиров, вобравших в себя опыт современной войны. И Жуков и Василевский способствовали выдвижению на пост командующего фронтом генерал-лейтенанта Рокоссовского. Еременко сохранил свое положение командующего фронтом — новым Сталинградским фронтом. Командующим Юго-Западным фронтом стал генерал Ватутин. Заместитель Еременко генерал Голиков получил в руки Воронежский фронт.
Ситуация, стабильная с немецкой точки зрения, стала в Москве рассматриваться как подверженная весьма серьезным изменениям. Конец сезона для немцев означал начало сезона для русских. «Тогда считать мы стали силы, товарищей считать». В большой округе Сталинграда уже были сосредоточены 78 стрелковых дивизий, 6 кавалерийских дивизий, 5 танковых корпусов, 18 независимых танковых бригад — общая численность 771 тысяча солдат, 8100 орудий и минометов, 525 танков и 448 самолетов. На севере у Рокоссовского было 39 стрелковых дивизий, 3 кавалерийские дивизии, 3 танковых корпуса, 9 независимых танковых бригад, 2 моторизованные стрелковые бригады; его фронт протянулся на триста километров от Павловска на севере до Волги к югу от Ерзовки. Центральную позицию занимали плацдармы на южном берегу Дона. Донской фронт охранял плацдармы на Дону у Ново-Григорьевской и Сиротинской, охраняя при этом кратчайшее пространство между Волгой и Доном.
Только что сформированный Юго-Западный фронт (Ватутин) соединялся с Донским фронтом в станице Клетская и простирался вдоль Дона до Верхнего Мамона. В него входили 63-я и 21-я армии, а также танковая армия из резерва Ставки. Центром приложения сил этого фронта должен был стать плацдарм у города Серафимович. Сталинградский фронт (Еременко) пролегал вдоль Волги, от Рынка в Сталинграде до бекетовского «колокола» и оттуда до поворота Волги к степям (пять армий — 62,64, 57,51,28-я).
В первой половине октября наступило бабье лето. Немцы деловито строили блиндажи для зимнего стояния. Приказ Гитлера укреплять свои позиции им был не нужен — они и так знали, что зимовать в голой степи равносильно гибели. Военнопленные копали траншеи и ходы сообщения, за кирпичами расположенные за пределом города немецкие части ездили на грузовиках в Сталинград. Между Доном и Волгой было немало другой тягловой силы — более полутораста тысяч лошадей, много быков и верблюдов. В конце октября в немецкие войска поступило зимнее белье — типично немецкие тона, белый и светло-серый. Для солдат — беззащитных жертв безжалостных насекомых — это было своего рода издевательство. Светлые тона постоянно напоминали о нашествии паразитов, которых немцы называли «маленькими партизанами». (С конца июля немецкие врачи фиксировали резкий рост инфекционных болезней. Возраст 17–20 лет был самым уязвимым, 55 процентов умерших от инфекционных болезней.)
На рубеже октября-ноября атаки германских войск в Сталинграде начали ослабевать, сказывалось отсутствие боеприпасов и продовольствия. 6 ноября 1942 года штаб Сталинградского фронта докладывал: «В последние два дня противник изменил тактику. Возможно, это связано с большими потерями, которые немцы понесли за предыдущие три недели. Вермахт больше не атакует крупными силами». Немцы начали закрывать окна мелкими решетками, в ответ защитники города стали прикреплять к гранатам крючки. На кораблях Волжской флотилии стали устанавливать башни от «Т-34» и расстреливать немецкие позиции прямо с воды. Но если немцами уже не владели великие стратегические идеи, то советская сторона упорно искала единственный наилучший вариант.
Замысел
Стратегический замысел советского Верховного командования базировался на двух ударах. Первый — со стороны среднего течения Дона в южном направлении. Второй — со стороны левого крыла Сталинградского фронта (к югу от Сталинграда) в северо-западном направлении, ориентируясь на излучину Дона. Нанося основной удар по менее фанатично воюющим румынам, зажать в кольцо 6-ю армию Паулюса и 4-ю танковую армию, всего более 300 тысяч элитных германских войск, сгрудившихся в районе Сталинграда. План был одобрен Ставкой в конце сентября. Через месяц в своем окончательном виде он получил кодовое название «Уран». Успокоения в Москве не было. Жуков снова вылетел в излучину Дона, в район Серафимовича и Клетской. Ему предписывалось также обеспечить все меры, чтобы «измотать и еще более ослабить врага». Параллельно Василевский навестил Еременко к югу от Сталинграда. «Тайна троих», несмотря на широкомасштабную подготовку, оставалась достоянием авторов, и Сталин запретил раскрывать план даже командующему ключевым фронтом Еременко, пользовавшемуся прежде его особым расположением. Даже Генеральный штаб разрабатывал операцию скорее местного значения, а вовсе не удар сразу трех фронтов. Сталин боялся утечки информации, в конспирации ему не было равных.
