С 28 января в районе Сухиничей была создана новая, 16-я армия во главе с прибывшим сюда с правого крыла фронта генералом Рокоссовским. В состав армии вошли пять стрелковых дивизий и танковая бригада, переданные от Голикова, 11-я гвардейская стрелковая дивизия и два лыжных батальона. 10-я армия, которую возглавил генерал-лейтенант B.C. Попов, с оставшимися у нее двумя дивизиями и новой 385-й стрелковой продолжала удерживать занимаемые рубежи к северо-западу от правого фланга 16-й армии.
Дальнейшие боевые действия на жиздринском направлении вели войска Рокоссовского, которые 29 января заняли Сухиничи (немцы, деблокировав гарнизон, оставили город без боя), после чего получили от командования Западного фронта задачу: «…наступательными действиями продолжать изматывать противника, лишая его возможности прочно закрепиться и накапливать силы».
Что это означает, знал только гениальный Жуков. Генерал Рокоссовский, по собственному признанию, не понимал: «Одно дело изматывать врага оборонительными действиями, добиваясь выравнивания сил… Но можно ли «изматывать и ослаблять» наступательными действиями при явном соотношении сил не в нашу пользу, да еще суровой зимой?» Ответ маршала на этот вопрос был изъят из его мемуаров и опубликован лишь в 1990 году:
«Наступательными действиями мы изматывали свои войска во много раз больше, чем вражеские. Это изматывание было выгодно противнику, а не нам. Наши силы были уже исчерпаны до предела. Командование фронта не могло не знать этого, а раз так, то оно не имело права требовать от войск того, чего они выполнить не могли. Получалось, что Ставка и Генеральный штаб не хотели видеть настоящего положения дел, а командование фронтов, зная хорошо состояние войск, не желало доказывать несостоятельность наступательных мероприятий. Механически отписываясь директивами, явно невыполнимыми, оно перекладывало ответственность на командование армий… Обстоятельный доклад об этом, подкрепленный подсчетами и выводами, был представлен командующему фронтом. Как и следовало ожидать от Г.К. Жукова, ответ он дал короткий и в резком тоне. Его реакция исключала надежду на то, что там, наверху (фронт, Ставка) поймут, может быть, что наступила пора подумать и о накапливании сил для летней кампании, а не доводить войска, как говорится, до ручки».
Жуков принципиально не признавал никаких оборонительных действий. Где бы он ни командовал, организованная им «оборона» всегда представляла собой непрерывную череду контратак и контрударов до полного истощения своих войск и, как обмолвился артиллерийский маршал H.H. Воронов: «Наше счастье, что силы советского тыла неисчислимы».
Боевые действия в полосе 16-й армии в итоге свелись к борьбе за отдельные опорные пункты юго-западнее Сухиничей. Кто быстрее «изматывался» в ходе каждодневных штурмов, догадаться несложно: «Наша пехота наступала тогда жиденькими цепями; они преодолевали глубокий снег под сильным огнем, при слабой артиллерийской поддержке из-за малочисленности стволов и недостатка снарядов. Еще не видя врага, задолго до атаки героическая пехота выбивалась из сил, несла потери… — пишет Рокоссовский. — Сложность заключалась еще и в том, что мне была непонятна основная цель действий войск Западного фронта. Генералиссимус Суворов придерживался хорошего правила, согласно которому «каждый солдат должен знать свой маневр». И мне, командующему армией, хотелось тоже знать общую задачу фронта и место армии в этой операции. Такое желание — аксиома в военном деле. Не мог же я удовлетвориться преподнесенной мне комфронтом формулировкой задачи — «изматывать противника», осознавая и видя, что мы изматываем прежде всего себя».
Этим бессмысленным избиением собственных войск Жуков занимался еще почти два месяца. Немецкие аналитики очень быстро раскрыли нехитрые секреты советского наступательного искусства, обобщив собранную информацию в специальном бюллетене от 14 января 1942 года:
«…Атаки русских проходят, как правило, по раз и навсегда данной схеме — большими людскими массами и повторяются по несколько раз без всяких изменений. Наступающая пехота компактными группами покидает свои пехотные позиции и с большого расстояния устремляется в атаку с криком «ура». Офицеры и комиссары следуют сзади и стреляют по отстающим.
В большинстве случаев атаке предшествует разведка боем на широком фронте, которая после прорыва противника или просачивания в наше расположение переходит в решительное нападение с тыла и флангов. Артиллерийская подготовка атаки проводится редко…
Свои атаки русские начинают в сумерки или на рассвете. Пользуясь темнотой, туманом, вьюгой или дождливой погодой, русские занимают перед этим исходные позиции для атаки. Отбитые атаки повторяются снова, не щадя сил и ничего не меняя. Трудно предположить, что на протяжении одного боевого дня наступления атакующая часть каким-либо образом сменит схему проведения атаки.
Таким образом, для отражения атак русских нужны крепкие нервы и сознание того, что наше прекрасное стрелковое оружие в состоянии противостоять массовому наступлению русских…»
61-я армия, которой командовал талантливый пьяница Маркиан Попов — 342, 346, 350, 356, 387-я стрелковые, 91-я и 83-я кавалерийские дивизии, 66-я танковая бригада, 142-й отдельный танковый батальон, два гвардейских минометных дивизиона — находилась в аналогичном положении. В армии к концу января насчитывалось 42 829 солдат и офицеров, 160 полевых и 70 противотанковых орудий, 372 миномета и 25 танков. Войска Попова продолжали напряженную борьбу с войсками 2-й танковой армии, упорно оборонявшимися в районе Белев, Волхов. При этом если вначале 61-я армия наступала на фронте 75 км, то с 13 января ей была поставлена задача закрыть 70-км разрыв с Западным фронтом, в состав которого она передавалась. К концу января правофланговым частям удалось продвинуться в целом на глубину 55–60 км и охватить фланг болховской немецкой группировки. Сил продолжать наступление не было, борьба приняла затяжной характер.
К началу февраля наступление в полосах 10-й, 16-й и переданной из состава Брянского фронта 61-й армий фактически прекратилось.
Абсолютно никакого успеха с 8 января не имели вразнобой наступавшие две другие армии Брянского фронта — 3-я под командованием генерал-лейтенанта П.И. Батова и 13-я армия генерал-майора Н.П. Пухова (всего 12 стрелковых и 6 кавалерийских дивизий, 14 лыжных батальонов, одна танковая бригада).
ВЯЗЕМСКИЙ УЗЕЛОсновные события разворачивались на центральном участке Западного фронта.
Здесь 5-я армия генерал-лейтенанта Л.А. Говорова — 19, 32, 50, 108, 144, 329, 336-я стрелковые, 82-я мотострелковая дивизии, 37, 43, 60-я стрелковые, 20-я танковая бригады, имевшая задачей овладеть Можайском и продвигаться на Гжатск, 9 января своими левофланговыми соединениями прорвала оборону противника и повела энергичное наступление вдоль автострады Москва–Минск. 20 января войска Говорова после трехдневного штурма заняли Можайск, 22 января 19-я стрелковая дивизия генерал-майора Н.С. Дронова взяла Уваровку — последний крупный опорный пункт немцев на территории Московской области. 30 января, продвинувшись на 80 км, 5-я армия уперлась в новый оборонительный рубеж противника в 18–20 км восточнее Гжатска, который прорвать не смогла, хотя в ее состав вошла часть сил 16-й армии — 26-я, 354-я стрелковые дивизии и 36-я стрелковая бригада. Но войска были сильно истощены, в дивизиях оставалось по 2500 человек.
Как раз в это время в 32-ю дивизию вернулся из госпиталя лейтенант И.М. Третьяк. «Встретили меня радушно, как бывалого фронтовика, но попотчевать особо было нечем. На паек выдавались сухари, в приварок шла конина. Было холодно и голодно. В таких условиях какая же поправка после лечения? Вместо того чтобы окрепнуть, организм ослаб. Открылись раны».
Южнее вела наступление 33-я армия генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова. В состав армии входили 93, 110, 113, 160, 201, 222, 338-я стрелковые, 1-я гвардейская мотострелковая дивизии. 19 января после трехдневных упорных боев за город армия освободила Верею. После этого Ефремов получил приказ повернуть войска на Дубну и нанести удар в направлении Вязьмы. 24 января головные дивизии, отбивая контратаки противника, вышли в Шанскому Заводу, а сутки спустя 93-я стрелковая дивизия овладела станцией Угрюмово. 26 января войска армии форсировали реку Воря. Выход передовых частей армии в этот район означал, что им удалось с ходу и внезапно для противника глубоко вклиниться в его оборону и овладеть рядом важных населенных пунктов, открывавших дорогу на Вязьму.
После непродолжительных боев на рубеже реки Воря 113, 338-я и 160-я стрелковые дивизии в течение 26–28 января продвинулись еще глубже и достигли рубежа Кузнецовка, Морозово в 30 км юго-восточнее Вязьмы. Противник в излучине Угры стремился задержать их продвижение, но эти попытки успеха не имели. Вслед за войсками Ефремова в немецкий тыл прорвалась 329-я стрелковая дивизия из состава 5-й армии.
