Остается Полтавская «виктория», «перл» полководческого гения Петра.
Полтавская виктория это вовсе не переломный момент Северной войны, а добивание остатков шведской армии, измотанной многократными разгромами Шереметева и других полководцев. Полководческий гений Петра во всех этих разгромах не виден ни через какое увеличительное стекло. К Полтаве, — как пишет В. Ключевский, — пришло «30 тысяч отощавших, обносившихся, деморализованных шведов. Этот сброд два месяца осаждал Полтаву, Карл XII три раза штурмовал Полтаву и ничего у него не получалось».
Полтаву отстоял 4-тысячный гарнизон, которому помогали 4 тысячи вооруженных чем попало обывателей. Потом началось Полтавское сражение с голодными, деморализованными шведами. Успех Полтавской виктории решил не Петр, а опять-таки Шереметев, командовавший всеми войсками во время Полтавского сражения.
Выходит, что у «гениального организатора» и полководца на 20 году его царствования не было лучшего полководца, чем воевода Московской школы и самой боеспособной частью армии была дворянская конница, которую Петр не успел разгромить.
Совершенно необъясним Прутский поход Петра, если придерживаться теории о его гениальности как полководца. Ключевский пишет: «Излишним запасом надежд на турецких христиан, пустых обещаний со стороны господарей молдавского и валахского и с значительным запасом собственной полтавской самоуверенности, но без достаточного обоза и изучения обстоятельств, пустился Петр в знойную степь, не с целью защитить Малороссию, а разгромить Турецкую Империю». Что из этого получилось?
То же самое, что и под Нарвой. Петр, как и под Нарвой, как и под Гродно опять замалодушествовал: то он требовал у Султана, чтобы он немедленно выдал ему Карла XII, то лил слезы, составляя завещание и обещал, если окружившие его армию турецкие войска пропустят его обратно в Малороссию, он отдаст Карлу XII всю завоеванную Прибалтику. Своему любимцу, еврею Шафирову перед тем как тот отправился для переговоров в турецкий лагерь, впавший в отчаяние Петр предложил добиваться перемирия любой ценой. Потребует великий визирь Азова — отдать Азов, потребует разрушить Таганрог и другие крепости — согласиться и на это… А Карлу отдать все завоеванное в Прибалтике — кроме Петербурга. И только благодаря Шафирову, который сумел подкупить турецких пашей, удалось сохранить за Россией Прибалтику.
Политический же итог войн Петра I следующий: война с турками кончилась поражением. Туркам пришлось отдать Азов, завоевания которого стоило таких колоссальных жертв, выдать туркам половину имевшегося на Азовском море флота, для построения которого были вырублены все воронежские леса и загублены во время дикой спешки с постройкой кораблей тысячи человеческих жизней. О конце Северной войны Ключевский делает следующий вывод:
«Упадок платежных и нравственных сил народа едва ли окупился бы, если бы Петр завоевал не только Ингрию с Ливонией, но и всю Швецию и даже пять Швеции». Извлечь политические выгоды из победы над шведами под Полтавой Петр не сумел, война после Полтавы длилась еще 12 лет. Кончилась она по оценке Ключевского «тем, что Петру пришлось согласиться на мир с Карлом XII».
Какую роль сыграл морской флот в войнах, которые вел Петр?
Оправдались ли огромные траты людских жизней и средств, которые Петр потратил на создание его. Нет, не оправдались. Бесславный конец флота на Азовском море известен. Пристани на Азовском море и половина флота перешли в турецкие руки. Порт в Ревеле не был достроен. Прибалтика была завоевана пехотой и конницей. Шведский флот в шхерах был разбит гребными галерами и пехотой, а не парусным флотом.
Какую же, спрашивается, роль сыграл тогда созданный Петром, путем неимоверных жертв, флот? Ни к чему не привели и все прочие затеи и реформы Петра. И, вот, несмотря на все это, Петр I ходит в «военных гениях». Очень символичным было и то, что Петропавловская крепость, которая по замыслу Петра должна была бы «грозить шведу», стала не крепостью, а тюрьмой. И первым заключённым этой тюрьмы был родной сын Петра, несчастный Царевич Алексей, принесенный Петром в жертву своим революционным замыслам.
XIX. ВЕЛИКИЙ РАСТОЧИТЕЛЬ НАРОДНЫХ СИЛ. «ПОБЕДЫ», ДОСТИГНУТЫЕ ЦЕНОЙ РАЗОРЕНИЯ СТРАНЫ И МАССОВОЙ ГИБЕЛИ НАСЕЛЕНИЯ
Воображаемый парадиз Петру был дороже живых людей. Царьреволюционер ничем в этом отношении не отличался от своих почитателей большевиков. Восхваляют Петра большевики, конечно, не зря. Смысл этих восхвалений таков. Смотрите какие зверства проделывал над Русью Петр, когда он захотел завести европейские порядки. И все историки за это называют его раболепно великим. Почему же нас осуждают за жестокость.
Мы ведь тоже делаем жестокости во имя блага будущих поколений. Разница только в том, что Петр строил европейский парадиз, а мы для вас, дураков, строим парадиз социалистический на основе европейских же идей.
Трудовой режим на Петровских фабриках и заводах мало чем отличался от режима большевистских концлагерей. Работные люди надрывались над работой от зари до зари, иногда по восемнадцать часов в сутки. В рудниках работали по пояс в воде, жили впроголодь. Люди гибли сотнями от недоедания, от непосильной работы, от заразных болезней. Тех, кто протестовал против этого каторжного режима, ждало каленое железо, батоги, кандалы. Для того, чтобы превратить ненавистную ему Московию в «европейский парадиз», Петр не жалел людей. Кормили впроголодь. Один из иностранцев — современников Петра писал, что содержание русского рабочего «почти не превышало того, во что обходится содержание арестанта». Интересно, что бы запели почитатели Петра, если бы им пришлось побыть в шкуре строителей немецко-голландского парадиза, возводимого Петром.
В оценке преобразовательной деятельности в области экономики Ключевский, как и во всех своих оценках Петра опять противоречит себе. То он заявляет, что «Петр был крайне бережливый хозяин, зорким глазом вникавший в каждую мелочь», то заявляет, что Петр был «правителем, который раз что задумает, не пожалеет ни денег, ни жизни», то есть вторая оценка начисто опровергает первую. Верна вторая оценка. Петр был «бережливым хозяином» большевистского типа, который раз что задумают, то «не пожалеет ни денег, ни жизней». Только почему то большевиков за подобный тип хозяйствования зачисляют в губителей народного хозяйства, а Петра I в гении.
Петр же принёс вред русской экономике не меньший, чем большевики нынче. Именно благодаря его варварской расточительности народных сил Россия в течении 200 лет не могла догнать Европу. П. Милюков совершенно верно считает Петра великим растратчиком народных сил и народного благосостояния. Только Ленин и Сталин перещеголяли в этом отношении Петра. Вековые дубовые леса в Воронежской губернии были вырублены во имя постройки каких-то двух десятков кораблей. Миллионы бревен валялись еще десятки лет спустя, свидетельствуя о хищнической бессистемной вырубке лесов. Целая лесная область была превращена в степь, и в результате верховья Дона перестали быть судоходными. 35 же построенных кораблей сгнило в водах Дона.
С такой же безумной расточительностью материальных ресурсов строился позже порт в Ревеле. Как сообщает Ключевский «ценное дубье для Балтийского флота — иное бревно ценилось в тогдашних рублей в сто, целыми горами валялось по берегам и островам Ладожского озера, потому что Петр блуждал в это время по Германии, Дании, Франции, устрояя Мекленбургские дела».
Переведя бессмысленно дубовые и сосновые леса, Петр как всегда бросился в крайность и издал драконовские законы против «губителей леса».
На окраинах лесов были поставлены виселицы, на которых вешали крестьян, срубивших не то дерево, которое разрешалось рубить. В этом весь Петр.
Сам он может бессмысленно уничтожать сотни тысяч людей и миллионы деревьев, другие же за порубку дерева платят жизнью.
Вспомним с какой безумной затратой средств и человеческих жизней строился излюбленная нелепая затея Петра — «Северный парадиз» Петербург:
«Петербург, — сообщает П. Милюков, — раньше строили на Петербургской стороне, но вдруг выходит решение перенести торговлю и главное поселение в Кронштадт. Снова там по приказу царя, каждая провинция строит огромный корпус, в котором никто жить не будет и который развалится от времени. В то же время настоящий город строится между Адмиралтейством и Летним садом, где берег выше и наводнения не так опасны. Петр снова недоволен. У него новая затея. Петербург должен походить на Амстердам: улицы надо заменить каналами. Для этого приказано перенести город на самое низкое место — на Васильевский остров».
Во время наводнений Васильевский остров заливало. Тогда стали возводить плотины по образцу голландских. Но плотины, защищающие от наводнений, были не под силу тогдашней русской технике. Тогда стали продолжать застраивать Васильевский остров несмотря на то, что он затапливался водой при каждом наводнении. Что это не яркий пример патологической страсти к голландщине?
