204-й гаубичный полк (один дивизион – на конной тяге и два – на механической) по боевой тревоге вышел из своего городка в составе 33 гаубиц. Перейти реку Мухавец, чтобы, согласно плану прикрытия, совместно с 84-м стрелковым полком оборонять район Бреста, удалось лишь нескольким батареям, так как по всем мостам через реку в это время переправлялась немецкая 22-я танковая дивизия, а 204-й гаубичный полк понес большие потери от авиации противника. Тогда, не видя возможности переправиться через Мухавец, командир полка приказал своей части идти в направлении населенного пункта Радваничи.
Судя по всему, в первые же дни войны вся матчасть 204-го гаубичного полка была утеряна, хотя полк и сохранился как часть, причем в октябре 1941 г. он сменил номер и стал 294-м полком.
Большинство артиллерии, находившейся в открытых артиллерийских парках крепости, было уничтожено на месте артиллерийским огнем немцев в первые же часы войны. Погибли почти все лошади артиллерийских и минометных частей и подразделений 6-й и 42-й стрелковых дивизий, находившиеся во дворе Брестской крепости у коновязей. Все автомашины обеих дивизий, стоявшие в открытых автопарках, были сожжены. Все документы и имущество частей остались в крепости.
131-му легкому артполку 6-й стрелковой дивизии удалось вывезти восемь 76-мм дивизионных пушек 2-го дивизиона и одну 76-мм полковую пушку обр. 1927 г. полковой школы. Личный состав, матчасть и воинский состав 1-го артиллерийского дивизиона, находившегося в крепости, были уничтожены.
Все неприкосновенные запасы советских частей, находившиеся на складах крепости, были целиком уничтожены.
Части 28-го стрелкового корпуса, размещенные в Северном городке Брестской крепости, понесли намного меньшие потери. 17-й гаубичный полк 42-й стрелковой дивизии в составе двух дивизионов удалось вывести из городка. 447-й корпусной артиллерийский полк вывез 19 орудий и немного боеприпасов к ним. Остальные боеприпасы, находившиеся в артиллерийском парке полка, были уничтожены артиллерией противника.
А теперь перейдем к действиям конно-механической группы (КМГ) в районе Белостока. Вечером 22 июня 1941 г. нарком обороны приказал образовать КМГ в составе 6 механизированных и 6 кавалерийских корпусов. 23 июня в группу включили 124-й гаубичный артполк РВГК (под командованием майора Дивизенко) в составе 48 152-мм гаубиц Виккерса. Ранее полк входил в состав 5-го стрелкового корпуса. Полк перешел в район северо-восточнее Белостока.
4-й гаубичный артиллерийский полк 4-й танковой дивизии (12 122-мм и 12 152-мм гаубиц) 23 июня был зачем-то отправлен к Волковыску, где после авиаудара разбежался, не сделав по противнику ни одного выстрела.
7-й гаубичный артполк 7-й танковой дивизии (12 152-мм гаубиц) к началу войны находился на полигоне Червонный Бор. Бывший экспедитор секретной части Н. Ф. Грицюк позже вспоминал, что он уже в 2 часа ночи 22 июня привез из штаба дивизии «красный пакет» и вручил его командиру полка подполковнику Г. Н. Иванову. Полк был срочно поднят по тревоге и потерь не понес.
«Полк наш выходил на дорогу. На эту дорогу выходила и мотопехота, и танки нашей дивизии. Создавались пробки. Каждая часть стремилась быстрее занять исходные позиции и вступить в бой. Навстречу нам стали попадаться сначала одиночки, а потом и целые группы полураздетых, безоружных, в большинстве своем раненых бойцов. Это были стройбатовцы, не успевшие укрепить нашу границу».[20]
Немецкие самолеты атаковали на марше наших артиллеристов, нанеся им потери в личном составе. Связаться со штабом дивизии не удавалось. Вечером, когда полк остановился на привал, снова налетела авиация, на этот раз потери в личном составе и матчасти были значительные. В ночь на 23 июня полк, не зажигая фар, отошел к Белостоку, а оттуда – к Волковыску. Далее полк попросту разбежался.
В итоге в КМГ осталось всего два полка: 124-й гаубичный артполк РВГК и 77-й артполк 29-й мотодивизии. В 77-м полку имелось 12 122-мм и 8 152-мм гаубиц.
«Позже в своем докладе начальник АБТУ Западного фронта полковник И. Е. Иванов отметил крайнюю слабость артиллерийской поддержки танковых атак 6-го мехкорпуса. По 124-му артполку данных немного, и есть расхождения в датировках событий, но очень похоже, что реально он пробыл в составе конно-механизированной группы всего лишь один день и провел только одну 2–3часовую артподготовку беглым огнем с закрытых позиций».[21]
К 25 июня оба артиллерийских полка прекратили свое существование.
Как всегда бывает в окружении, кто-то бежит, а кто-то стоит насмерть. Так, к примеру, 2-й дивизион 383-го гаубичного полка 86-й стрелковой дивизии «на марше был настигнут небольшой группой немецких танков, но отличная выучка артиллеристов не оставила им шансов одержать победу. Вспоминает бывший командир дивизиона И. С. Туровец: „Командир 3-й батареи старший лейтенант Степанов развернул своих два орудия прямо на дороге… Три танка Степанов разбил, остальные отошли“. Через некоторое время дивизион остановился: кончилось горючее. Начальник штаба уехал на его поиски, снова были развернуты в боевое положение две гаубицы, как оказалось, не зря. Группа немецких мотоциклистов, наткнувшихся на колонну, была встречена огнем. Как мне рассказал Туровец, „мотоциклы летели вверх метров на пятьдесят“… Когда вернулся начальник штаба, выяснилось, что дизтоплива он не нашел, привез только пять бочек бензина. Заправив им тягачи, тронулись в путь. Дизеля стучали и сильно грелись, но до Нарева выдержали. Дивизион снова был в расположении своего соединения».[22]
Любопытно, что 86-я стрелковая дивизия, согласно сведениям на 1 ноября 1940 г.,[23] обладала невероятной огневой мощью – 54 45-мм противотанковые пушки, 37 76-мм пушек, 28 122-мм гаубиц, 10 152-мм гаубиц и 10 (!) 203-мм гаубиц. Она была единственной дивизией, имевшей 203-мм орудия.
В чем-то типична судьба 311-го пушечного артполка РГК, в составе которого было 24 122-мм пушки и 12 152-мм гаубиц-пушек. «П. З. Баклан, помкомвзвода 1-го дивизиона 311-го Краснознаменного ПАП РГК, рассказывал, что в мае 41-го в полку (дислокация – штаб 1-й дивизии в Деречине, остальные дивизионы по окрестностям) были организованы 45-дневные учебные сборы, на которые было призвано от 300 до 400 человек из окрестных сельсоветов. Среди них было много бойцов, которые раньше вообще не служили в армии (т. н. западники).
Незадолго до войны полк выехал на стрельбы под Ломжу, в Червонный Бор, а в летнем лагере возле Зельвы (в имении Холстово) было оставлено 150 «партизан», 12 новеньких 122-мм пушек и около шести тысяч выстрелов к ним. Баклан вспоминал: «Тягачей нам не дали, связь с соседними лагерями отсутствовала… В этот день я был старшим по лагерю. Узнав от местных жителей, что началась война, приказал пригнать из Зельвы трактор, чтобы выставить на позиции пушки. Когда пушки были на том месте, где нужно, оказалось, что нет снарядов. Они были закрыты на складе, а сбивать замки не посмели. В это время приехали отдыхавшие в своих семьях старшие командиры – майор и лейтенант – и стали руководить обороной. Я был послан во главе группы из 8 человек принять караул штаба полка в Деречине. Солдаты оружия не имели, только у меня была самозарядная винтовка. На второй день, 23 июня, я отправился в Зельву за вооружением. Принес 5 винтовок и несколько сот патронов и раздал солдатам для несения караула. К этому времени в Деречин возвратилось командование полка, которое находилось в Ломже и в Червонном Боре. Это комиссар Малышев, комсорг Никандров, командир 3-й батареи ст. лейтенант Черняховский, политрук Шарипов, ст. лейтенант Кучеренко с женой Марией и 30–40 солдат. Полк, по их донесению, был разбит, но отдельные группы бойцов еще оказывали сопротивление врагу».[24]
Так глупо и нелепо были в первые же дни войны утеряны тысячи первоклассных орудий Красной Армии. Как это могло случиться?
Глава 2
Человеческий фактор
В летне-осеннюю кампанию 1941 г., то есть с 22 июня по конец сентября 1941 г., советскими войсками была потеряна астрономическая сумма – 79 093 орудий и минометов! Из них минометов – 46 334, противотанковых пушек – 10 017, 76-мм пушек и 122-мм гаубиц – 15 216 и более мощных орудий – 5000.
За то же время было получено от промышленности 39 695 орудий и минометов, то есть почти в два раза меньше.
Попытаться провести анализ причин гибели такого числа артиллерийских орудий никто ни в открытых, ни в секретных, ни в совсекретных документах даже не пытался. Хотя в 1945–1950 гг. такие возможности были. Можно было опросить участников боев, тысячи пленных германских офицеров, разобраться в документах вермахта, в трофейной матчасти и т. д. Увы, никто этого сделать не захотел. Главная причина – нежелание признать, что подавляющее большинство орудий было не подбито, а попросту брошено.
Тысячи орудий были брошены прямо на складах, в артиллерийских парках, на полигонах, на железнодорожных платформах и т. д.
