В результате раскола и возникшей, в значительной степени благодаря ему, революции (так называемых «реформ» Петра), русское общество на целые столетия, вплоть до наших дней, лишилось величайшего счастья в жизни нации — единящих всю нацию чувств, когда царь думал и верил также как весь народ.
В очерке «Русские в Латвии» еврейский журналист А. Седой пишет, что для современных русских старообрядцев в Латвии характерны:
«…Тишина, строгость и благолепие». Эти черты старообрядчества показывают, чем была бы Россия, не исковеркай Никон и Петр национальные начала жизни.
Европейское умственное иго, которого опасался еще Александр Невский и во имя спасения от которого добровольно пошел в физическую неволю к монголам, стало возможно только благодаря расколу, который определил собой страстный подражательный характер реформ Петра.
Автор «Истории древней русской литературы» проф. Гудзий в главе об Аввакуме делает очень интересное признание, что «Проявившиеся в реформе Никона элементы самокритики, разрушая существующее представление о непогрешимости старины и подрывая ее устойчивый авторитет, тем самым косвенно прокладывали дорогу для более решительного пересмотра всех традиционных основ русской жизни».
Этот решительный пересмотр всех традиционных основ русской жизни и произвел Петр I.
Порвав все нити с 800-летней исторической традицией, Петр Первый, конечно, не смог создать из России чисто европейское государство, а только искалечил душу народа, заложив своей революцией сверху прочные основы для неизбежной революции снизу, которая рано или поздно должна была уничтожить все чужеродные начала, внесенные реформами Петра в русскую жизнь.
Восшествие на престол Петра знаменует собой начало развития в России формы западного абсолютизма и конец русской национальной формы монархии. А в ряде случаев Петр действует даже не как абсолютный монарх западного типа, а как революционный диктатор, который источник свой неограниченной власти видит только в своей личной воле и личных принципах, не имеющих никакой опоры в национальных традициях страны.
Это и все другие высказывания С. Платонова взяты из его «Лекций по русской истории».
Издание 9-ое. Петроград. 1915 г.
С. Платонов. Лекции, стр. 402–403.
Явное преувеличение.
И. Солоневич. Белая Империя. 175 стр.
И не только в Ростове, но и в Ярославле, Вологде и в. других городах.
Керсновский. История Русской Армии, стр. 580–581.
В. А. Рязановский. Обзор русской культуры, стр. 464.
Ключевский. Курс русской истории, III, 312 стр.
Рязановский. стр. 465–466.
Уже в трудах Д. Ф. Масловского, Михневича, Мышлаевского мы можем найти проблески понимания, что в своей основе военное искусство национально и что русское военное искусство зиждется на иных принципах, чем европейское. Но в конце своей научной деятельности, из карьеристских соображений А. 3. Мышлаевский перешел в ряды представителей военного космополитизма, а научная деятельность Банова, сторонника взгляда о самобытности русского военного искусства была прервана революцией.
Дополнение к Актам Историческим, Том. IX, № 106.
Дополнение к Актам Историческим. Том IX.
Виппер. Круговорот истории. Стр. 64 и др.
С. Князьков. «Как начался раскол в Русской Церкви».
Белокуров. Из духовной жизни Московского общества XVII века, стр. 123. 58.
С. Платонов, Лекции по русской истории. 9 издание. Петроград. 1915 г. Все остальные цитаты взяты тоже из Лекций.
С. Платонов. Лекции по русской истории. Стр. 370.
Ю. Самарин. Сочинения. Том V, стр. 226.
Митрополит Макарий, том XII.
Проф. Голубинский. «К нашей полемике со старообрядцами» Б. В. 1892.
Проф. Н. Ф. Каптерев. «Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович», 1912 г.
С. Князьков. Как начался раскол в Русской церкви.
Л. Тихомиров. Монархическая Государственность.
П. Ковалевский. Исторический путь России.
С. Князьков. Как начался раскол в русской церкви.
А сущность до-никоновского понимания христианства заключалась в том, что нельзя заставить людей веровать насилием.
Милюков. Очерки русской культуры. Том II, V. 77.
Рязановский. стр. 481.
Л. Тихомиров. «Монархическая Государственность». Л. Тихомиров. «Монархическая Государственность».
