Казаки – иекрасовцы, несогласные с петровским наступлением на русскую одежду, на русскую традицию ношения бороды, на вечевое самоуправление, на устои древнего православия, объявили Петра I антихристом и ушли на святую реку Дунай. Туда же бегали и запорожцы:
«Край Дунаю трава шумить,
А в тий траве казак лежить,
А в головах ворон краче,
А в ниженьках коник плаче…»
И сегодня, спустя триста лет, в Румынии, в дельте Дуная среди медведей и волков живут иекрасовцы, известные под именем липован. Они занимаются тем же, чем и их предки две тысячи лет назад: ловят рыбу в плавнях, ведут сопутствующую охоту. Сохранили русский язык и традиции.
В плавнях бывали разные исследователи, но любопытнее других впечатления писателя Бориса Полевого, побывавшего у липован в 1945 году, после освобождения Румынии от гитлеровцев. Тут он встретил полное сочувствие «нашей России». Да и то сказать, не зря немцы и румыны не рискнули формировать части из липован во время Второй мировой войны для Восточного фронта.
Дунай по-прежнему река сербов, болгар, русских, чехов. Полностью выдавить наше племя с дунайских берегов не удалось никому.
Со временем обожествление реки в песнях сокращалось. Как магическое слово Дунай пелся вплоть до XX века:
«Не разливайся, мой тихий Дунай,
Не заливай зелены луга!
В тех лугах все шелкова трава,
По той по травушке ходит олень,
Ходит олень, золотые рога…»
Еще встречается восприятие Дуная как реки времени:
«Я сижу-сижу под окошечком,
Я гляжу-гляжу на Дунай-реку,
По Дунай-реке бежит два волка…»
В несчетном количестве песен Дунай употребляется в присказках. Встречаются и разные варианты припевок:
«Теперь Дунай, Дунай,
Боле век не знай».
«Дунай, Дунай, Дунай,
боле пить (петь) вперед не знай!»
В конце XIX века и до середины XX века слово «Дунай» уже часто используется бессюжетно, как бы по привычке:
«Плавала утушка, плавала серая
Да вниз по Дунаю;
За нею селезень сиз косатый
На след наплывает…»
Людей, которые являлись носителями древних традиций, в России настолько мало… Да и нельзя им было светиться. Домком этого не одобрял, а разного рода «патриоты» послушно кивали. О чем говорить, если в разгул «гласности», когда чиновники продали все, что покупалось, украли все, что имело хоть какую-то рыночную цену, работы по русской национальной культуре идут в свет очень тяжело и зачастую вопреки пожеланиям мужичков-паучков.
Более всего образ святой реки держался у казачества. В песнях, былинах едет казак воевать на чужбину «старшая сестра (или мать) подводит ему коня, а младшая заклинает вернуться, на что он отвечает, что вернется, когда прорастет песок (взятый из Дуная), посеянный на камне».
И тут присутствуют образы Дуная и Алатырь-камня.
«Возьми, мати, песку жменю,
Посей его на каменю:
Ой коли тот песок взайде,
Тоди твой сын до дому прийде!»
Долее всего образ святой реки держится у знахарей, видимо, наследников волхвов, в их заговорах: знахарь бросает в реку что-либо съестное или монетку, и кланяется в сторону истока реки, и произносит один из заговоров:
«Как с гуся дунайская вода, так с Ивана (Петра…) худоба».
«Святая истечица водица, матушка Дунай-река, течешь, омываешь пенья-коренья, крутые бережочки… Так смой с (такого-то…) болячки…».
С Дунаем связаны традиции, которые известны, но понятны только в соединении с проживанием на Дунае более двух тысяч лет назад. Так, у казаков есть традиция, обозначаемая дуван дуванить, то есть делить добычу. Вначале это чисто рыболовецкие, а не военные дела. «Дунаки», «сдунавия», «дунавиться», «дуваниться». Подтверждает это и Н.М.Малева («Словарь говоров уральских (яицких) казаков»): «Дуванить – вылавливать рыбу в скрытых ото всех ятовях».
По топонимике, по гидронимам можно проследить направление движения русского народа от дунайских берегов, от римско-германского нашествия к свободе в заснеженных лесах и степях. Топонимы и гидронимы – это уже на уровне документа, факты, зафиксированные в бумагах и на картах.
В Верхнем Поднепровье видим целый сгусток гидронимов Дунай, Истр: река Дунаец, он же Дунай, он же Дунайский колодец (правый приток Полони, левый приток Сейма…); Дунаец (пр. пр. Зализны, пр. пр. Вопца, пр. пр. Десны…); Дунаец (пр. пр. Эсмани, пр. пр. Клевании, пр. пр. Сейма…); Дунавец (пр. пр. Калиновки, пр. пр. Судости, пр. пр. Десны…); Дунаик (пр. пр. Грезы, лев. пр. Друти, пр. пр. Днепра); Дунайчик (лев. пр. Ворсклицы, пр. пр. Ворсклы, лев. пр. Днепра).
Название Дуначик встречается на всех славянских территориях. Всего насчитывается разных вариантов имени Дунай до сорока гидронимов.
Есть у Днепра и Истрой, и Истровка (лев. пр. Снова, пр. пр. Десны…).
Сделаем уточнение: там, где проводились священные обряды с водосвятием, там реки поименовали «дунаями».
Топоним Дунай в Подольской губернии из урочища превратился в город Дунаевцы (или Дунай-город). В Волынской губернии у Божьей горы есть село Дунаевцы. В Галичине есть река Дунаец (Донаец), приток Вислы. По М.Фасмеру, Дунаец известен в Курской, Смоленской, Рязанской, Костромской, Вятской и даже в Томской губерниях.
Основные направления движения видны: с западной Украины, к верховьям Днепра, север России и далее в Сибирь, вплоть до Дальнего Востока. Куда переселялись, туда и везли с собой память о священных реках.
Селение Дунайка известно в Белгородской области; Дунаево известно в Новгородской области. Свое Дунаево есть в Ставропольской области. Список можно продолжать.
В силу исторических и иных обстоятельств движение русского народа дошло до северных пределов – до Белого моря. Но и тут «поют дунай», и тут жива народная память. О чем свидетельствует интересный и глубокий труд «Онежские были, записанные А.Ф.Гильфердингом летом 1871 года»:
«Только благодаря тому, что каждый сказитель считает себя обязанным петь былину так, как сам ее слышал, а его слушатели вполне довольствуются тем, что «так поется», и объяснений никаких не требуют, – только благодаря этому и могла удержаться в былинах такая масса древних, ставших непонятыми народу слов и оборотов; только благодаря этому могли удержаться бытовые черты другой эпохи, не имеющей ничего общего с тем, что окружает крестьянина, подробности вооружения, которого он никогда не видел, картины природы, ему совершенно чуждой. Нужно побывать на нашем Севере, чтобы вполне понять, как велика твердость предания, обнаруживаемая в народе его былинами. Мы, жители менее северных широт, не находим ничего особенного для нас, необычного в природе, изображаемой нашим богатырским эпосом, в этих «сырых дубах», в этой «ковыль-траве», в этом «раздолье – чистом поле», которые составляют обстановку и каждой сцены – в наших былинах. Мы не замечаем, что сохранение этой обстановки приднепровской природы в былинах Заонежья есть такое же чудо народной памяти, как, например, сохранение образа «гнедого тура», давно исчезнувшего, или облика богатыря с шеломом на голове, с колчаном за спиною, в кольчуге и с «палицей боевою». Видел ли крестьянин Заонежья дуб? Дуб ему знаком столько же, сколько нам с вами, читатель, какая-нибудь банана. Знает ли он, что такое «ковыль-трава»? Он не имеет о ней ни малейшего понятия. Видел ли он хоть раз на своем веку «раздолье – чистое поле»? Нет, поле как раздолье, на котором можно проскакать, есть представление для него совершенно чуждое: ибо поля, какие он видит, суть маленькие, по большей части усеянные каменьями или пнями, клочки пашни либо сенокоса, окруженные лесом; если же виднеется кое-где чистое гладкое место, то это не раздолье для скакуна, это – трясина, куда не отважится ступить ни лошадь, ни человек. А крестьянин этого края продолжает петь про раздолье – чистое поле, как будто бы он жил на Украине».
Мы можем добавить, что в былинах картин подунавья даже больше, чем поднепровских.
Пусть во многих местах на русской земле, в том числе на Дунае, живут немцы, венгры и другие народы, но русский народ сохранил приметы своей прародины, милые сердцу предания, поклонение к святым отеческим рекам.
Небольшая река Рось, приток Днепра-Славутича, известна благодаря своему имени. Мало ли притоков у Днепра, а этот особенный.
Рось впадает в Днепр километрах в ста от Киева; в тех местах, что известны как «остров Русский» («остров Руський»), отождествленный древним летописцем с Русью, Русским государством, Русской землей. Можно сказать, «отсюда есть пошла ЗЕМЛЯ РУССКАЯ». Тут один из центров старой русской культуры, на которых формировалась наша государственность, наша держава Россия. Потому реки с корнем «рос», «рус» для русского народа святые.
