В значительной зависимости от сведений Льва Дьякона оказался в данном вопросе чешский историк И. Иречек. Он считал, что во время первою похода Святослав действовал по наущению греков, а предпринимая второй поход в Болгарию, уже действовал «не как союзник византийцев, а ради собственных интересов», то есть ради завоевания страны, которое и осуществил, пленив болгарского царя. Затем на смену русским завоевателям пришли греки, уничтожившие болгарскую государственность. Болгария как единое целое противостояла этим враждебным ей силам71.
В конце XIX века французский византинист Д. Шлюмберже высказал мысль о том, что внешняя политика Святослава не была самостоятельной, что он стал случайным орудием византийской политики, а сам русский князь являлся типичным воином-завоевателем, державшимся в Болгарии лишь путем насилия. Никифор Фока в поисках союзника против болгар остановился на нем просто потому, что Русь была далеко и менее опасна для империи, чем печенеги или угры2.
В первой трети XX века сходная точка зрения нашла отражение в ряде работ группы буржуазных болгарских ученых и английского византиниста С. Рэнсимена.
М. Д. Дринов одним из первых в болгарской историографии откровенно противопоставил болгаро-византийский союз русскому нашествию, хотя такого прямого противопоставления в источниках нет. М. Д. Дринов утверждал, что после тщетных попыток империи воспрепятствовать проходу угров к границам Византии через болгарскую территорию Никифор Фока направил Святослава против Болгарии. Русь, писал М. Д. Дринов, давно уже была враждебна Болгарии. Она воевала с болгарами еще при Игоре, и поход Святослава на Дунай в 967 году был логическим продолжением этой политики3. Но вскоре между Византией и Петром II был заключен «мир и союз» с целью изгнания Святослава из придунайского края. Этот союз был закреплен болгарским посольством в Константинополе в июне 968 года, но, отвлеченный делами на Востоке, Никифор не смог помешать Святославу захватить Болгарию. Царь Борис был пленен, руссы установили на захваченной территории режим террора (казни в Филиппополе),что и привело к завоеванию края. Все это, по мнению Дринова, показывает, каким образом Святослав покорил и держал под своей властью Болгарию. Однако историк признал, что вместе с руссами в войне против Византии наряду с уграми и печенегами участвовали и болгары - «одни из страха, другие по доброй воле». Из страха перед отрядом Сфепкела обороняли болгары и Преславу. Что касается положения царя и царской семьи, то Святослав «держал их в плену»4.
Отметив, что Цимисхий миролюбиво обходился с болгарским населением, автор далее сообщил о добровольном переходе болгар на сторону греков, что и заставило Святослава провести репрессии в Доростоле. Вместе с тем М. Д. Дринов рисует картину подчинения Восточной Болгарии Цимисхием5.
Так была заложена основа для изучения проблемы буржуазными болгарскими учеными.
В. Н. Златарский, исследуя истоки событий 60 - начала 70-х годов на Балканах, считал, как и его предшественник М. Д. Дринов, что ослабевшая Болгария пала жертвой борьбы двух враждебных ей сил - Византийской империи и Руси. Используя ослабление Болгарии, расколотой междоусобицами, Византия стремилась сокрушить своего опасного в прошлом соседа, не оказала ей помощи против угров, отказалась платить дань, направила против нее Русь, с тем чтобы одновременно отвлечь ее от своих владений в Крыму6. Святослав в свою очередь стремился завоевать Болгарию, чьи богатые земли давно привлекали его внимание7. Однако на первых порах он занял лишь теперешнюю Добруджу. Автор акцентирует внимание на грабежах и разрушениях, произведенных руссами в Болгарии, и говорит о закономерном обращении болгар за помощью к империи8. Второй поход руссов на Дунай В. И. Златарский называет «новой страшной бурей», пишет о «покорении Болгарии» руссами, о борьбе болгар против захватчиков, пленении Святославом царя Бориса, последующих расправах над болгарским населением Вместе со Святославом прошв греков, по мнению В. Н. Златарского, шли «покоренные» болгары. Он считает, что сражение под Аркадиополем закончилось поражением руссов9.
С неменьшим пафосом повествует автор о подчинении греками Болгарии после ухода из страны Святослава10.
Однако будучи большим знатоком болгарской истории, В. Н. Златарский приводит также факты, которые подрывают его же схему единой Болгарии, борющейся против сильных соседей-хищников. Он пишет о борьбе боярских группировок как в царствование Петра, так и после его смерти, об их провизантийской и прорусской направленности11. Все это значительно меняет картину русско-болгаро-византийских отношений того времени.
Для Н. П. Благоева время царя Бориса - это также время «нашествия и завоеваний», сначала со стороны Руси, затем со стороны Византии. Борис же мужественно боролся и с теми и с другими12. Ход событий, по Благоеву, выглядит следующим образом: сначала развивается болгаро-византийский конфликт, а с 968 года складывается болгаро-византийский союз, затем в 969 году начинается болгаро-русская война. Н. П. Благоев явно идеализирует болгаро-византийские отношения как в период 927–967 годов, так и в период осложнения русско-болгаро-византийских отношений13. На первом этапе событий Болгария выглядела жертвой перед лицом агрессора - Византии. После ссоры из-за венгерских вторжений Никифор Фока расторг договор 927 года, оскорбил болгарских послов, предпринял военный поход против Болгарии, захватил болгарские пограничные крепости. В ответ Петр не предпринял никаких враждебных действий. К тому же Византия через Калокира спровоцировала русское наступление, и Святослав якобы взял с посла обещание, что руссы сохранят за собой Болгарию в качестве «собственного владения». Но, как только измена Калокира стала известной в Константинополе, греки предупредили болгар о готовящемся русском наступлении, и начинается вторая фаза в образовании болгаро-византийского союза и развитии русско-болгарского конфликта14. Появление сыновей Петра - Бориса и Романа в Константинополе в 969 году (по данным Скилицы) автор объясняет тем, что они вели переговоры о совместной борьбе с руссами. После смерти отца Борис предпринял все возможные меры для отражения русской опасности, и «события скоро подтвердили, что страх болгар перед руссами имел все основания»15. А далее Н. П. Благоев рисует картину упорной борьбы болгар против руссов, в которой «приняли участие все болгары от всех областей Болгарии»16, хотя для такого вывода у Н. П. Благоева не было абсолютно никаких оснований.
По мнению автора, руссы завладели Болгарией, пленили Бориса, заставили сражаться болгар против греков, установили на болгарской территории режим террора17. С другой стороны, болгары оказывали всяческую поддержку Цимисхию: провели его через проходы в Балканах, сдали ему захваченную руссами Преславу, помогли в боях под Доростолом. Болгары, писал Н. П. Благоев, искренне верили, что греки освободят их от русских завоевателей18. Ни один из приведенных выше фактов, однако, не подкреплен данными источников.
В заключение автор сообщил, что Цимисхий жестоко обманул болгар в их ожиданиях и поработил страну 1Э. Те же тенденции отражены и в другой работе Н. П. Благоева20.
Единственным, пожалуй, кто попытался в те годы объективно подойти к сообщениям источников, был болгарский ученый П. Мутафчиев, чья статья, опубликованная в 1931 году в Праге, резко расходилась в этом вопросе как с болгарской официальной историографией, так и с работами русских, а также ряда советских ученых 20–30-х годов. П. Мутафчиев привел все данные Льва Дьякона и Скилицы относительно того, что Святослав якобы запугал болгар и заставил их при помощи террора подчиниться своей власти и участвовать в войне с Византией. Однако автор сумел выявить и факты другого характера в тенденциозных описаниях византийских хронистов. Полемизируя с Дриповым, он писал, что царь Борис вовсе пе находился в плену у Святослава, а, напротив, был на свободе, о чем сообщил Скилица. К тому же он сохранил за собой царские знаки отличия. Преславу вместе с руссами отчаянно защищали болгары21. Обратил внимание автор и на то, что, когда Борис находился в Преславе, Святослав был далеко от него, в Доростоле. Согласившись с тем, что захват добычи явился для руссов в Болгарии естественным делом и во время военных действий были допущены со стороны русского войска разрушения и насилия, П. Мутафчиев, однако, замечает, что не это составляло главную цель прихода Святослава в Болгарию22. К тому же п здесь П. Мутафчиев заметил в источниках факты иного свойства: сокровища болгарских царей остались нетронутыми руссами, их позднее захватил Цимисхий и отправил в Константинополь; Святослав щадил христианские храмы, однако их позднее разграбили единоверные болгарам византийцы23.
