Стены одного из найденных помещений оказались покрыты высеченными иероглифами, и это стало весьма значительным открытием, но мы поговорим об этом подробнее в следующих главах.
Также Виз обнаружил предсказанные много лет назад вентиляционные шахты, и, когда те были прочищены, в усыпальницу царя начал поступать свежий воздух. Характерно, что температура здесь, в центре пирамиды, всегда оставалась равной 20 градусам независимо от погоды снаружи. Этот факт, в принципе, подтверждал идею Жомара о том, что палата изначально являлась хранилищем мер, для чего и требовалось постоянство температуры.
Вскоре Виз совершил еще одно важное открытие: расчистив часть завала в центре северной стороны пирамиды, чтобы добраться до ее основания, он обнаружил две облицовочные плиты, которые по-прежнему оставались на своем месте. Эта находка не только подтвердила догадки о внешнем покрытии пирамиды, но и позволила с большей точностью вычислить угол наклона стен. По словам Виза, «угол был выполнен так великолепно, словно при помощи современных оптических инструментов. Стыки были едва различимы и были не толще серебряной фольги».
В 1840 году полковник Виз вернулся в Англию, где издал два тома, содержащих детальное описание его исследований в Египте: «Работы, осуществленные в пирамидах Гизы в 1837 году».
Хорошо, что энергичные методы рьяного британского полковника не подействовали заразительно на других его соотечественников. Они предпочли действовать не динамитом, а головой.
Редактор газеты «Лондон обсервер», поэт и очеркист Джон Тейлор никогда не бывал в Египте, но, пользуясь работами Виза и прочих очевидцев, провел большую исследовательскую работу. Он составил чертежи Великой пирамиды, а также изготовил ее модель. Он пытался понять, какие геометрические и математические формулы отражены в ее конфигурации. Вскоре он обнаружил, что если разделить периметр основания пирамиды на ее удвоенную высоту, то получится число 3,144, весьма близкое к значению числа π. То есть высота пирамиды относится к периметру основания так же, как радиус окружности к ее длине. Это показалось Тейлору чем-то более нежели простым совпадением, и позже наука подтвердила его выводы: папирус Ринда, датированный примерно 1700 годом до н. э., свидетельствует о том, что египтяне знали число π.
Тейлор предположил, что периметр основания пирамиды должен символизировать длину экватора, а ее высота – расстояние от центра Земли до полюса: «В ней зашифрованы размеры Земли. Они знали, что Земля представляет собой шар; наблюдая движение небесных тел, они установили ее окружность и пожелали оставить после себя точное значение длины окружности в той форме, которая была им доступна».
Затем Тейлор стал искать универсальную меру, по которой могла быть построена пирамида, и пришел к выводу, что она не слишком отличается от британского фута, который, по его мнению, был заимствован, скорее всего, от евреев, живших некогда в Египте и вынесших эту меру оттуда. Также он выяснил, что объем саркофага Великой пирамиды практически без остатка делится на объем английского бушеля. Тейлор был уверен, что пирамида и в самом деле является древней палатой мер и весов. В 1859 году он издал книгу «Великая пирамида: для чего и кем она построена?».
Открытия Тейлора нашли горячую поддержку королевского астронома Пиацци Смита. Смит был также членом Королевского общества в Эдинбурге. По его мнению, «священный локоть», который применялся строителями пирамиды, равнялся локтю, использованному Моисеем при постройке ковчега Завета и Ноем при постройке своего ковчега, а двадцать пятая часть этого локтя примерно равна британскому дюйму. После смерти в 1864 году Тейлора Смит, решив доказать его теорию, лично отправился в Египет, чтобы сделать новые измерения. Его поездку финансировало лондонское Королевское общество.
Прибыв в декабре того же года в Каир, Смит был настолько поражен Африкой, что прямо писал в своем дневнике о «мерзостях отвратительнейшего города на Земле», где «еда воняет чесноком, свиным салом и африканскими макаронами, а воздух пропитан запахом высохших человеческих экскрементов. Днем здесь досаждают мухи, ночью – москиты, а на рассвете раздается какофония, состоящая из лая собак и воя кошек, которые поднимают свиней, а те гусей и индюков. А потом восходит солнце, «подобное шару жидкого огня». Местные девочки «ныряют между ног огромных верблюдов, хватают теплый помет и вылепливают из него красивые лепешки… которые послужат вонючим, насыщенным аммиаком топливом для кухарок… сего великолепного города».
Смит встретился с Исмаил-пашой, правителем Египта, и тот согласился выделить двадцать рабочих на две недели, чтобы расчистить основные камеры пирамиды. Также паша обеспечил ученого вьючными животными, чтобы доставить до пирамиды багаж.
Смит с женой поселились в заброшенной гробнице на восточных скалах гор Гизы, где когда-то жил Виз.
Летучих мышей за последние годы меньше не стало, и вечерами Смиты наблюдали, как те тучами покидают пирамиду: «Этот исход продолжался почти двадцать минут практически без перерыва». Мышей тут же хватали подлетавшие к пирамиде многочисленные ястребы и совы.
Смит привез с собой самые совершенные для того времени измерительные приборы. В частности, у него был металлический шест длиной почти двести семьдесят сантиметров со встроенными на обоих концах термометрами, чтобы выявлять малейшие перепады температуры, что могло помочь обнаружить новые коридоры. Смит привез и высокоточную аппаратуру для астрономических наблюдений.
Смит пробыл в Египте четыре месяца и сделал точнейшие измерения Великой пирамиды, которые частично подтвердили, а частично опровергли его предположения. Тем не менее Смит сделал вывод, что пирамида «свидетельствует об удивительно глубоких познаниях астрономических и географических дисциплин… существовавших на 1500 лет раньше, чем начала этих наук познали древние греки».
От Королевского общества Смит получил золотую медаль, а результаты своих исследований изложил в трехтомной монографии «Жизнь и работа у Великой пирамиды в январе, феврале, марте и апреле 1865 года». Однако, приведя в этом труде множество новых данных, Смит так и не смог объяснить, откуда египтяне могли знать все эти науки. Он отнес эти знания на счет Божественного провидения: «Библия говорит нам, что в доисторическое время Творцом всей мудрости, ради неких особых и неизвестных нам причин, были переданы избранным людям знания и метрические требования к постройкам». В век бурного развития науки такие откровения популярности Смиту не снискали, и над ним начали откровенно посмеиваться. Впрочем, никто другой тоже так и не сумел дать ответа на вопрос, каким же образом древние египтяне могли располагать столь глубокими познаниями.
Не обращая на все это внимания, Смит продолжал свои вычисления и вскоре нашел, что пирамида возводилась в пропорции 10:9, то есть на каждые десять единиц высоты пирамида увеличивалась на девять единиц в ширину. Смит решил, что эти пропорции символизируют обращение Земли вокруг Солнца. Умножив высоту пирамиды на 109, он получил 146944000 километров, что, по его мнению, составляло величину радиуса земной орбиты. И снова был поднят на смех. Правда, позднее ученые установили, что этот радиус действительно варьируется в пределах от 145600000 до 147200000 километров. Отнесем результат Смита к простым совпадениям?
Теориями Тейлора и Смита увлекся инженер-механик Уильям Питри (Петри). И решил, чтобы положить конец спорам, провести технически безупречные измерения пирамиды.
На конструирование совершенных секстантов, теодолитов и верньеров у него ушло двадцать лет. Его сын Флиндерс также загорелся идеей отца. И занялся для начала измерениями в Англии. Он объехал всю страну и даже издал по результатам своих измерений книгу про Стоунхендж.
В 1880 году Флиндерс Питри, которому уже исполнилось двадцать шесть лет, прибыл наконец в Египет. Подобно своим предшественникам, он расположился в заброшенной гробнице.
Сначала Питри сделал то, чего не мог сделать Смит: провел высокоточную тригонометрическую съемку всего холма Гизы – местности вокруг главных пирамид, а также окрестных храмов и стен, относящихся к комплексу. Чтобы ему не мешали, он демонстративно расхаживал у пирамид в нижнем розовом белье, и туристы старались держаться на расстоянии.
Затем он произвел обмеры пирамиды и данные получил весьма точные: большинство его инструментов позволяли осуществлять съемку с точностью до 1/200 доли сантиметра, а некоторые – до 1/2000.
Исследовав саркофаг, Питри пришел к выводу, что у древних египтян имелись пилы с длиной полотна около 2,7 м, зубья которых были сделаны из твердых драгоценных камней. А чтобы выдолбить камень изнутри, они пользовались буром с фиксированной режущей кромкой, возможно, из алмаза или корунда. Также Питри подсчитал, что для обработки гранита подобным инструментом необходимо усилие в две тонны. Но каким образом это можно было обеспечить, он понять так и не смог: «Сказать правду, современные буры не смогли бы сравниться с древнеегипетскими… такая блестящая работа свидетельствует о наличии в древности инструментов, которые мы только сейчас начинаем изобретать заново».
