Начавшийся бег 6-й армии к Днепру казался неудержимым. Встречавшиеся ей немецкие гарнизоны были слишком слабы, чтобы оказать серьезное сопротивление. Часть войск армии наступала в маршевых порядках. Куда более опасным, чем действия противника, казался кризис снабжения. Так, 111-я танковая бригада 25-го танкового корпуса из-за нехватки горючего стояла на месте, 1-й гвардейский танковый корпус опаздывал к Синельникову тоже из-за нехватки горючего. Однако основная опасность возникла с неожиданной стороны – из полосы соседнего фронта.
Контрнаступление начинается
Гитлер прилетает в Запорожье. Судьба двигавшихся к Днепру стрелковых и танковых корпусов 6-й армии, как, впрочем, и зимней кампании в целом, решалась в течение нескольких дней с непосредственным участием высшего руководства Третьего рейха. 17 февраля в небе Запорожья появился четырехмоторный Фокке-Вульф-200 в сопровождении нескольких истребителей: сам фюрер прилетел к Манштейну для ознакомления с обстановкой и обсуждения дальнейших действий. Гитлер прилетел в штаб группы армий «Юг» в Запорожье с многочисленной свитой, начиная с личного повара и заканчивая генерал-полковником Альфредом Йодлем. Если верить Геббельсу (точнее, записям в его дневнике), разговор между Манштейном и Гитлером предстоял неприятный – фюрер летел в Запорожье с желанием снять Манштейна с поста командующего группой армий. Донесения в Берлин рисовали мрачную картину кризиса по всему фронту группы армий «Юг», и Гитлер сомневался в способности Манштейна выйти из сложившегося положения.
Э. фон Манштейн встречает Адольфа Гитлера на аэродроме в Запорожье. Крайний справа – командующий 4-м воздушным флотом В. фон Рихтгоффен.
Действительно, не было ни одной армии или армейской группы, положение которой не внушало бы опасений. Армейская группа Холлидта была вынуждена отойти на Миус, причем советские войска уже захватили плацдармы на Миусе. Кавалеристы 8-го кавалерийского корпуса захватили стацию Дебальцево, затруднив снабжение армейской группы. Соседняя 1-я танковая армия фон Маккензена была глубоко обойдена подвижной группой Попова и была вынуждена задействовать все свои боеспособные подвижные соединения для парирования кризиса у Красноармейского. Прибытие соединений 4-й танковой армии Гота на южный фланг советского наступления задерживалось. Тем временем брешь между 1-й танковой армией и армейской группой Ланца расширялась, и советские танки и пехота неудержимо рвались к Днепру и железнодорожным мостам через него.
Первым вопросом, который Гитлер хотел решить в штабе группы армий «Юг», было возвращение Харькова. Фюрер был разозлен тем, что, несмотря на все его приказы, город был сдан. Манштейн, напротив, был убежден в необходимости вначале прекратить наступление к Днепру. В этом конфликте, по существу, сталкивались политика и стратегия. Политика говорила о значении пятого по величине города СССР, удержание которого одной из сторон было вопросом престижа, психологического состояния людей на фронте и в тылу. Стратегия говорила о значении железнодорожных веток, тянувшихся от нескольких железнодорожных мостов на Днепре к тыловым станциям войск в Донбассе и в районе Харькова. Захват коммуникаций, конечно, еще не означал окружения войск. Однако увеличение плеча подвоза автотранспортом, потери времени на перегрузку из автомашин в вагоны и обратно означали ухудшение снабжения войск продовольствием, топливом и боеприпасами. В конечном итоге это могло привести к краху обездвиженных и лишенных патронов и снарядов дивизий из-за невозможности эффективно парировать выпады противника.
О произошедшей в штабе группы армий «Юг» в Запорожье сцене повествует Пауль Карель: «Советская 6-я армия неудержимо продвигалась к Днепру. Манштейн планировал задействовать там все свои наличные силы, прежде всего танковый корпус СС, вышедший из Харькова. Но Гитлер запротестовал. «Нет, – сказал он, – зачем такое количество сил против надуманного противника?» Гитлер желал, чтобы сначала отбили Харьков. Харьков! Он никак не мог смириться с фактом, что Хауссер сдал этот город вопреки строгому приказу. В слепом упрямстве он запрещал Манштейну использовать танковый корпус СС во фланговой атаке против советской 6-й армии и требовал в первую очередь осуществить частную контратаку на Харьков, только после ее успешного завершения Манштейн может выступить против 6-й армии Харитонова»[29].
Манштейн понимал, что игнорирование прорыва 6-й армии к Днепру в угоду контрудару по Харькову может привести к катастрофе. Он уговорил Гитлера отложить решение до следующего дня. Главным аргументом была необходимость сосредоточения II танкового корпуса СС на шоссе Харьков – Красноград. Это могло быть сделано самое раннее 19 февраля. Манштейн убеждал Гитлера, что только тогда можно было окончательно решить – выступать на север или на юг. Еще одним аргументом было то, что до 19 февраля нельзя рассчитывать на 4-ю танковую армию Г. Гота. Командующий группой армий «Юг» просто хотел любой ценой добиться задержки пребывания фюрера в Запорожье для получения представления о реальности. Здесь стоит вспомнить тезис из мемуаров Манштейна о решающем значении передачи группы Ланца в его подчинение. Как мы видим, даже Манштейну было тяжело переубедить Гитлера отказаться от целей политических во имя решения насущных задач группы армий. Если бы танковый корпус СС был по-прежнему подчинен Вейхсу, он был бы неизбежно брошен на Харьков и просто технически не мог бы предотвратить катастрофу в группе армий «Юг».
Непосредственное знакомство с обстановкой всегда отрезвляюще действует даже на самых экзальтированных политиков. 18 февраля поступило донесение, что советские войска находятся лишь в 60 километрах от Днепра и всего лишь в 100 км от Запорожья. Не только генералы, но и сам Гитлер прекрасно понимали, чего стоят 100 км в век мотора и гусениц при отсутствии сплошного фронта. Настало время фюреру глотать горькие пилюли:
«Гитлер подозрительно взглянул на полковника Буссе, начальника оперативного отдела группы армий «Юг». Не вводят ли его в заблуждение? «Я хочу знать об этом подробнее», – проворчал он.
И, будто он ждал реплики, Буссе быстро начал излагать детали. «Советская двести шестьдесят седьмая стрелковая дивизия находится здесь, южнее Краснограда, – говорил он, показывая на карте. Затем его палец переместился к Павлограду: – Танковый батальон тридцать пятой гвардейской стрелковой дивизии взял Павлоград. Итальянская дивизия, которая должна была оборонять город, бежала».
Гитлер смотрел на карту, стиснув зубы»[30].
Как нетрудно догадаться, «танковый батальон» советской стрелковой дивизии – это батальон капитана М.П. Закиева из 175-й танковой бригады 25-го танкового корпуса. Капитан Закиев вряд ли догадывался, какое впечатление его действия оказали на немецких генералов и самого Гитлера в Запорожье. В дальнейшем части корпуса П.П. Павлова продолжили интенсивную терапию, выйдя 19 февраля к железнодорожному узлу Синельниково и перекрыв две железнодорожные линии, по которым осуществлялось снабжение армейской группы «Холлидт» в Донбассе. Сюда же вышла 41-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Н.П. Иванова. Первая атака дивизии, без поддержки отставшей артиллерии, была неудачной, но захват станции стал вопросом времени.
Манштейн впоследствии несколько драматизировал ситуацию: «Все же положение нельзя было считать безопасным, так как приезд Гитлера не был секретом и при въезде с аэродрома в город его узнавали и приветствовали солдаты, находившиеся в Запорожье, представители его партии и другие лица. Для охраны мы имели в Запорожье, кроме нашей караульной роты, только несколько зенитных подразделений. В ближайшее время вражеские танки должны были подойти настолько близко к городу, чтобы они могли обстреливать аэродром, расположенный восточнее Днепра»[31]. На самом деле в Днепропетровск с 18 февраля прибывала 15-я пехотная дивизия, которая вскоре была брошена против прорыва у Синельникова. Судьба соединения была типичной для прибывавших в группу армий «Юг» резервов. Возглавлявшаяся зимой 1943 г. генералом Бушенхагеном 15-я пехотная дивизия начала войну в СССР в составе группы армий «Центр». После того как она была наполовину выкошена, ее отправили на переформирование во Францию. Теперь пополненная по штатам и хорошо оснащенная зимним обмундированием дивизия должна была вновь попытать счастья на поле боя.
Однако наличие советских танков в нескольких переходах от штаба группы армий «Юг» произвело нужное впечатление на Гитлера. Мягко подталкиваемый свитой, он утвердил принятое Манштейном решение и засобирался обратно в Винницу. Когда Фокке-Вульф-200 в сопровождении истребителей оторвался от взлетной полосы в Запорожье, Манштейн облегченно вздохнул и приступил к реализации своего плана. Классические «клещи» должны были срезать ударную группировку наступающей к Днепру 6-й армии. С севера должен был атаковать II танковый корпус СС, с юга – XXXXVIII танковый корпус 4-й танковой армии Г. Гота. Последний включал в себя 6-ю и 17-ю танковые дивизии, с которыми Манштейн пытался деблокировать Паулюса. Теперь потрепанные дивизии должны были помочь взять реванш за неудачи осени 1942 г. Одновременно Манштейн произвел кадровые перестановки. Армейская группа, оборонявшая Харьков, получила нового командующего, место Хуберта Ланца занял Вернер Кемпф. Формальной причиной было то, что Кемпф обладал большим опытом как танковый командир, а в составе армейской группы были подвижные соединения. Но реально это выглядело как наказание Ланца за сдачу Харькова.
