94 Там же.
95 Краткая выписка о черногорском народе, б/г. // РГВИА. Ф. 52 (Потемкина-Таврического). Оп. 1/94. Ч. I. Д. 248. Ч. 6. Л. 181.
96 Бажова А. П. Указ. соч. С. 83.
97 Станојевић Г. Указ. соч. С. 165.
98 Црногорске исправе XVI–IX виjека / Уредили НикчевићТ. и ПавићевићБ. Цетиње, 1964. Док. 67, 74.
99 Там же. Док. 72, 75. Следуя по пути митрополита Данилы, Василий Петрович еще в 1751 г. учредил верховный судебный орган из 12 влиятельных старейшин (сердары, воеводы, кнезы), но он через короткое время прекратил свое существование. См.: Ражнатовић Н. Црногорско-приморска митрополија и настанак државе Црне Горе // Историjски записи. Подгорица, 2000. Бр. 1–. С. 63.
100 Г. Мерк – Коллегии иностранных дел, 6 (17) сентября 1768 г., Вена // РГАДА. Ф. 149 (О самозванцах). On. 1. Ед. хр. 78. Л. 67об.
101 Краткая выписка о черногорском народе, б/г. // РГВИА. Ф. 52 (Потемкина-Таврического). Оп. 1/194. Ч. I. Д. 248. Ч. 6. Л. 184; Бажова А. П. Указ. соч. С. 84.
Черногорцы в России во второй половине XVIII в. [5]
Н. И. Хитрова
В данной работе поставлена задача рассмотреть переселенческое движение в Россию из Черногории во второй половине XVIII в. и ввести в научный оборот новые архивные материалы о переселении черногорцев в Россию и их участии в общественно-политической жизни страны. Особое внимание уделяется тем из них, чья деятельность оставила заметный след в истории Российского государства.
В середине XVIII в. положение Черногории продолжало оставаться тяжелым. Расположенная на небольшой горной территории, зажатой как в тисках между владениями Турции и Венеции, она не могла обеспечить пропитанием значительную часть своего населения. Перспектива голода вынуждала многих черногорцев покидать родные места, хотя уход работоспособного мужского населения отрицательно сказывался на обороноспособности страны. Черногории приходилось постоянно быть наготове, чтобы отражать нападения Османской империи.
Переселение в далекую, но родственную Россию не казалось черногорцам противоестественным. Сказывалась не только этническая близость с русским народом, сходство языка и единая религия, но и общие политические цели – необходимость вести борьбу против Османской империи. Кроме того, черногорцев, так же как и остальных югославян, привлекала возможность принять непосредственное участие в войнах, которые на протяжении XVIII в. не раз вела Россия против султанской Турции. Они надеялись, что их участие в антитурецкой борьбе будет способствовать ликвидации на Балканах гнета Порты, продолжавшей считать Черногорию частью своей территории. Так, в 1756 г. Порта направила против черногорцев карательный поход, чтобы заставить их платить дань. Османскую армию возглавил боснийский визирь Хаджи-Мехмед-паша.
В середине XVIII в. для России не утратила своего значения внешнеполитическая задача – возвращение исконно русских земель и борьба за выход к Черному морю. К этому времени Русское государство добилось значительных успехов в борьбе против Крыма и Турции и в результате Азовских походов 1695–1696 гг. Победа русского оружия под Азовом способствовала укреплению международного престижа России, увеличивается ее значение в качестве участницы антитурецкой лиги.
Во второй половине XVIII в. резко возрастает активность России и усиливается ее влияние на международные дела. Вместе с тем все ярче проявляется стремление правящих кругов страны путем победоносных войн ослабить начинавшееся разложение крепостнической системы и использовать приобретение новых земель для смягчения внутренних противоречий, приглушить борьбу крепостного крестьянства против своих угнетателей1.
Привлекая югославянских выходцев на русскую службу и принимая их в русское подданство, правительство предоставляло им земельные участки, даровало различные льготы и привилегии. Переселенческая политика правительства была связана с планом освоения и заселения пустующих плодородных земель южных краев России путем создания военно-хозяйственных поселений. В течение трех лет, с 1751 по 1753 г., на южнорусской земле совершились заметные перемены. Там возникли целые области – Новая Сербия и Славяно-Сербия. Партии сербских переселенцев возглавляли Йован Хорват, Йован Шевич и Райко Прерадович, получившие привилегии и генерал-майорские чины2. После этого в степи, где до этого только казаки несли охрану границ Российской империи, поселились югославяне, привлеченные к борьбе с татарами и турками. «Эта Новая Сербия и Славяно-Сербия, предтечи Новороссии, – как отмечал русский славист В. И. Григорович, – сделались рассадниками деятелей, ознаменовавших себя на гражданском и военном поприщах. История, конечно, не забыла их»3.
Значительным толчком к массовому переселению черногорцев явилась поездка черногорского митрополита Василия Петровича в Россию, отправившегося туда в 1752 г., чтобы добиться политической поддержки и материальной помощи4. Среди нескольких проектов, представленных им правительству Елизаветы Петровны, было, в частности, предложение об организации переселения в Россию черногорцев. Имеющиеся в нашем распоряжении материалы позволяют более детально остановиться на данном вопросе, чем это сделано до сих пор в литературе5.
В середине XVIII в. в связи с провозглашением Елизаветой Петровной возврата к петровским порядкам в России стало уделяться большое внимание армии 6. Для усиления боевой мощи было решено привлечь на военную службу югославянских выходцев, среди которых в особенности черногорцы отличались мужеством и доблестью. Поэтому, когда в мае 1753 г., будучи в Москве, митрополит Василий предложил по возвращении в Черногорию направить в Россию те семьи, которые заявят по этому поводу о своем желании, правительство Елизаветы Петровны отнеслось положительно к этому предложению7.
Василий Петрович поставил перед русским двором также вопрос о международном положении Черногории и ее отношениях с Османской империей. Ему удалось убедить правительство Елизаветы Петровны в том, что черногорцы – свободный народ, не платят дани Порте и
постоянно с оружием и руках отстаивают свою независимость. Это был большой успех миссии черногорского митрополита8.
В России митрополит Василий заранее условился, что он будет выдавать свидетельства тем черногорцам, которые пожелают поступить на военную службу. В его обращении в Сенат в качестве мотивировки выдвигалось то обстоятельство, что многие переселенцы незаконно присваивали дворянские титулы и выдавали себя за черногорцев, что могло нанести ущерб «славе и чести черногорского народа»9. Сенат согласился с доводами митрополита. Но вместе с тем, не желая усложнять процедуру приема, в Петербурге решили, что для тех лиц, которые уже служили в какой-либо державе, достаточно предъявления об этом соответствующих документов – «апшита»[6] или «патента», «по чему здесь оной в службу без всякого сумнительства и принят быть может». Свидетельства же следовало выдавать тем, кто нигде не служил10.
Первоначально Василий возлагал большие надежды в организации переселения из Черногории на Степана Петровича, служившего в русской армии11 и ранее выполнявшего подобные поручения.
В 1753 г. капитан Петрович был произведен в секунд-майоры и направлен в команду генерал-майора Шевича. Затем он был переведен по просьбе митрополита Василия в Киев с повышением в чине премьер-майора и зачислен в армейский полк12.
Перед отъездом на родину Василий сообщил из Киева в Государственную коллегию иностранных дел, что он постарается также убедить находящихся на венецианской службе черногорцев, чтобы они перешли на русскую службу. Поэтому митрополит просил, чтобы российский посол в Вене Г. К. Кейзерлинг оказал содействие в их отправлении в Россию13.
Для успешной организации переселения правительство Елизаветы, учитывая пожелание, высказанное митрополитом Василием, решило направить в Черногорию Степана Петровича вместе с несколькими унтер-офицерами. Черногорским переселенцам предстоял долгий и нелегкий путь в Россию через владения Венецианской республики и Габсбургской империи. В январе 1754 г. из Петербурга вновь был направлен рескрипт Г. К. Кейзерлингу, в котором содержалось распоряжение, чтобы он получил разрешение венского двора относительно «свободного пропуска» черногорцев через австрийскую территорию. В рескрипте по этому поводу указывалось, что посол должен «успешные представления чинить», чтобы «черногорцам и прочим из тамошных мест народам, кои совсем вольны[7], выход в нашу империю чинить»14.
12 (23) марта посол сообщил в Петербург о вручении им канцлеру Кауницу ноты относительно проезда черногорских переселенцев с просьбой об оказании им в пути «дружественного вспоможения». При этом подчеркивалось, что такой проезд основывается на нормах международного права, поэтому российское правительство «уже наперед надеется, что в позволении к таковому проезду тем менее остановки не воспоследует»15.
