Согласно циркуляру НКФ РСФСР от 15 января 1934 года № 225/1336 существовала скидка на производственные расходы, которая составляла 50 процентов от общей суммы авторского гонорара и предоставлялась без каких-либо доказательств. Но если указанные расходы писателя превышали эту сумму, для получения соответствующей скидки необходимо было предоставить оправдательные документы. К производственным относились расходы на творческие поездки для сбора материала, на стенографирование и перепечатку материалов и произведений, на приобретение книг, журналов, газет, на оплату переводов, необходимых для работы писателя, на организацию встреч с лицами, описываемыми автором в своих произведениях. Для членов ВКП(б) кроме производственных расходов из общей суммы литературного заработка исключались также отчисления в партийную кассу.
28 февраля 1934 года в «Литературной газете» была опубликована информация о новом порядке выплаты гонораров. Сообщалось, что Центральное бюро и Мосгорком писателей проводят кампанию по заключению тарифных соглашений с издательствами. Для авторов вводилась поощрительно-премиальная система оплаты. Она заключалась в том, что после выхода книги из печати и оценки ее качества специальной комиссией из представителей издательств и писателей автору, помимо договорного, мог быть выплачен дополнительный гонорар. Писатели, которые содействовали снижению себестоимости книги, высокому качеству ее оформления и сокращению авторской правки, досрочно сдающие рукописи, должны были получать от издательств производственные денежные премии. Авторы, не сдавшие в срок рукописи, привлекались к ответственности вплоть до предания производственно-товарищеским судам.
В 1935 году в секции критиков Союза писателей был проведен опрос, в ходе которого предполагалось выяснить материальное положение и лимит времени писателей. Результаты использования литераторами своего времени выглядели следующим образом:
Всего Целиком заняты литературным трудом Половину времени поглощает организационная, редакционная, педагогическая, административная, общественная работа Большая часть времени занята нелитературным трудом Литературоведы 23 12(52,17 %) 7 (30,43 %) 4 (17,39 %) Критики 20 5 (25 %) 8 (40 %) 7 (35 %) Западники 20 9 (45 %) 7 (35 %) 4 (20 %)По-разному оценивали опрошенные свое материальное положение:
Всего Материальное положение неблагоприятное Материальное положение неустойчивое Материальное положение удовлетворительное Литературоведы 23 4 (17,39 %) 3(13,04 %) 16 (69,5 %) Критики 20 6 (30 %) 3(15 %) 11 (55 %) Западники 20 —
2 (10 %) 18(90 %)Таким образом, видно, что самыми обеспеченными из опрошенных были западники, которые могли зарабатывать на жизнь, используя знания иностранных языков. Значительная часть опрошенных занималась побочными видами деятельности, причем труднее всего приходилось критикам: они имели меньше возможностей прокормить себя, занимаясь только любимым делом, и не всегда находили подработку, связанную со своей специальностью.
20 января 1936 года в Союзе писателей под председательством В. Кирпотина состоялось совещание по проблемам исчисления гонораров, на котором существовавшая система выплат была подвергнута критике. Участников совещания тревожило, что «писатели, которые зарабатывают относительно немного, поставлены в отношении обложения или исчислений производственных расходов часто в более неблагоприятное положение, чем писатели, зарабатывающие большие деньги»[194]. Отмечалось, что сложившаяся практика не стимулировала создания новых произведений, а оплата произведений разного художественного уровня была недостаточно дифференцирована. Гонорары не учитывали фактических затрат времени и усилий на написание произведений разного жанра. Например, гонорар за один печатный лист романа был только в полтора раза выше, чем за статью в «Вечерней Москве». Существовали разные ставки переводчикам с иностранных языков и переводчикам с языков народов СССР. Почему самые низкие ставки налоговых отчислений устанавливались за пьесы для самодеятельных клубных сцен? За трехактные пьесы они составляли 3,5 процента, за четырехактные — 6 процентов.
Б. Пильняк, признававший, что по доходам принадлежит к двадцати трем самым обеспеченным писателям, так охарактеризовал свой бюджет: «Я зарабатываю моими книгами 3200 руб. в месяц… Мой бюджет состоит из мелких работ, которые, в общем, отнимают 50 проц. всего времени. Я пишу в „Известия“ и в „Вечерку“, но не потому, что это меня удовлетворяет. Если я хочу начать какую-то большую работу, то я должен написать ряд предварительных и ненужных произведений… Я скажу о своем бюджете: я получил 3200 руб., как я уже сказал. Из них — 1200 подоходный налог, 500 руб. учеба детей и моя, 200 руб. книги, 200 руб. автомобиль, 200 рублей трамвайные разъезды моей семьи, а там — питание».
Большинство писателей не могли прокормить себя, занимаясь только литературной деятельностью.
Об этом свидетельствуют результаты опроса, проведенного В. Ставским. Четверть всех опрошенных жаловались на необходимость заниматься побочной деятельностью, чаще редакционной и педагогической, что отвлекало от собственного творчества. Известный философ и литературовед В. Асмус написал в ответе следующее: «Обладая большой трудоспособностью, пишу медленно, так как веду огромную педагогическую работу — как профессор философского — Института Красной Профессуры и как профессор Высшего Коммунистического Института Просвещения, а также научную работу — как профессор Института Философии Академии наук СССР»[195].
Критики жаловались на отсутствие механизма оформления договоров на книги, что не давало возможности заниматься непосредственно творческой деятельностью из-за постоянной необходимости искать дополнительные источники доходов.
Вечно больной вопрос — переиздание произведений. С самого начала своего существования Союз советских писателей оказался завален просьбами о помощи в переиздании книг и сочинений. Многие, глядя на писателей успешных, прекрасно понимали, что за счет этого можно неплохо жить. Хорошо понимало подобные настроения и руководство ССП. Но, с одной стороны, оно было заинтересовано в «росте» советской литературы и увеличении количества новых произведений, а с другой — налицо был невысокий художественный уровень многого из опубликованного, того, что нельзя было рекомендовать к повторным изданиям. Вот почему ССП к попыткам многих писателей «переиздаться» относился, как правило, негативно.
В связи с этим в 1937 году в печати прошла дискуссия о гонорарах за переиздания. Отметим, что согласно действовавшему тогда Постановлению СНК РСФСР от 20 ноября 1928 года, гонорар за переиздание составлял 60 процентов первоначального[196]. Начал дискуссию в конце 1936 года на страницах «Правды» И. Лежнев, который считал, что гонорар за переиздание вообще платить не стоит. С ним согласился автор статьи в «Литературной газете» от 10 января 1937 года А. Сольц[197]. Но была и противоположная точка зрения, высказанная в неопубликованной статье, которая была прислана в «Литературную газету». Ее автор считал, что повторный гонорар — мощный рычаг в борьбе за качество произведений.
Свой взгляд на эту проблему высказал А. Макаренко: «„Вакханалия переизданий“ происходит оттого, что вопрос о ценности произведения решается небольшим числом лиц в кабинете издательства. При таком способе всегда возможны ошибки, кумовство, переоценка и недооценка»[198].
