Но европеизированные круги образованного общества обратились за образцами мистики «за границу, откуда явилось и самое вольнодумство и где мистика эта казалась им более высокой пробы и впали в учения странные и чуждые православию» (П. Знаменский).
Европейские мистические учения создавали благоприятную почву для развития масонской теософии и стремления к изучению всякого рода тайного знания, привлекая к изучению теософии даже… математику, чем занимался один из профессоров математики Казанского университета.
Все эти проявления европейского мистицизма, изредка уносившие дух в сферы религиозного созерцания, чаще были только «наивными бреднями больной фантазии» и еще чаще решительным отступлением от христианства, по словам Л. Знаменского, «распространялись без всяких препятствий во всю вторую половину царствования Александра I, приобретая себе все более и более последователей. Противники его не могли высказываться против него ни с религиозной, ни даже с научной точки зрения во все время пока был в силе кн. Голицын».
После этого не приходится удивляться, что влияние мистицизма видно в целом ряде напечатанных в царствования Александра I сборниках проповедей и что некоторые из духовных лиц Александровской эпохи стали ревностными сторонниками европейского мистицизма. Ведь образцами для церковных проповедей были статьи «Сионского вестника».
Сильное развитие европейского мистицизма во второй половине царствования Александра I вызвало дальнейший рост разного рода русских мистических сект.
В Петербурге возникает Духовный Союз Татариновой — помесь европейского мистицизма с учением хлыстов. На Дону появляется общество духоносцев и т. д.
Молокане, например, доказывали, что правительство разрешило им свободно исповедовать свое учение, только потому, что поняло его истинность, ссылались на Библию, изданную «Библейским Обществом», из которой были исключены все прибавления, относившиеся к чину православного богослужения. Все члены «Библейского Общества» и состоящие в нем православные Архиереи по утверждению молокан были все молоканами, а в «язычестве» (т. е. православии) оставались только деревенские попы да невежды мужики».
В 1820 году ссыльные скопцы завели «скопческий корабль» даже в Соловецком монастыре, куда они были посланы на духовное исправление.
Активную деятельность развивал орден иезуитов. При Александре число живших в России иезуитов с увеличилось почти вдвое. Члены знатных фамилий — Голицыны, Разумовские, Завадовские, Гагарины, Толстые, и другие — переходили в католичество, как раньше отдавали детей в пансионы, содержимые французами, так при Александре I в моду вошло отдавать детей в пансион аббата Николя, и в иезуитский благородный пансион. Даже Закон Божий в этих пансионах первое время преподавали иезуиты. В Новороссии действовало 15 иезуитов. Они под руководством аббата Николя развили энергичную деятельность на всей территории Новороссии.
Вот к каким губительным результатам привела неустойчивость религиозного мировоззрения Александра I, который согласно введенному Петром I антиправославному принципу, был одновременно и Императором и считался главой православной церкви.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
БОРЬБА «РУССКОЙ ПАРТИИ» ПРОТИВ МАСОНСТВА В ЦАРСТВОВАНИЕ АЛЕКСАНДРА I
Кроме «английской», «французской», «австрийской» партий, в эпоху Александра I существовала еще одна «партия», о которой большинство историков или ничего не говорят, или которую стараются всячески оклеветать. Это была так называемая «русская партия».
А о том, что «русская партия» в эпоху Александра I все-таки была, мы узнаем из депеши французского посла гр. Лаферроне от 1 октября 1823 года, в которой он пишет:
«То, что здесь называют «русская партия», во главе которой стоит граф Аракчеев, старается в данный момент свалить графа Нессельроде».
«О «русской партии» не было слышно, а о том, что ее возглавлял Аракчеев — еще меньше; похоже, что все это крепко замалчивалось.
Несомненно, что о «русской партии» были какие-то документы, несомненно также, что она не только боролась с русским министром иностранных дел из-за его безграничной преданности Австрии: надо полагать были и другие случаи защиты русских интересов».
«Русские историки к вопросу о «русской партии» в эпоху Александра I еще не подходили серьезно, а самое главное беспристрастно: в России защита русских интересов почти всегда была занятиям проигрышным, вплоть до лишения жизни (Император Павел I и Александр II».
Душой русской партии был выдающийся государственный деятель Александровской эпохи граф Аракчеев. Мы знаем какого низкого мнения был Александр о придворных кругах Екатерининской эпохи. Не лучше было и придворное общество эпохи Александра I. Александр I также мало верил окружавшим его людям, как и его отец. Полностью он доверял одному только Аракчееву. Он знал, что тот не предаст его в трудную минуту. Неограниченное доверие, которым пользовался гр. Аракчеев у трех Императоров: Павла I, Александра I и Николая I, было причиной зависти к Аракчееву со стороны многих высокопоставленных лиц. Преданность Аракчеева и его несокрушимая воля — спутывали политические расчеты русских вольтерьянцев, якобинцев и масонов. А зависть — мать клеветы. В своем стремлении оклеветать Аракчеева, его враги потеряли всякое чувство меры и создали совершенно неправдоподобный образ человека, лишенного всех достоинств.
Но этого человека тем не менее уважали и любили три русских царя. Русские историки много поработали над тем, чтобы исказить и опорочить образ этого человека. Все его миросозерцание, все черты его характера, все было чуждо представителям русской интеллигенции. Они никогда не жалели черных красок для опорочивания Аракчеева в глазах последующих поколений! Из всех сил, выдающегося русского патриота, старались представить тупым, ничтожным бюрократом, диким, невежественным реакционером, раболепным царедворцем, жестоким зверем, любимым занятием которого было вырывание усов у солдат и т. д.
Преданность Аракчеева Александру I вызывало бешенство в «прогрессивно» настроенных кругах дворянства. Аракчеев мешал и масонам и дворянам в их работе по развалу монархического строя.
Вигель с ненавистью называл Аракчеева «бульдогом, всегда готовым загрызть царских недругов». Преданность Царю в глазах привыкших к заговорам и предательствам «аристократов» была «гнусной низостью». Аракчеева всячески старались очернить в глазах «передового общества»: составляли против него эпиграммы, клеветнические стихи и анекдоты. Преданность Аракчеева Павлу I и Александру I называли «собачьей преданностью».
В 1820 году будущий декабрист К. Рылеев опубликовал следующие стихотворение против Аракчеева:
Надменный временщик и подлый и коварный, Монарха хитрый льстец и друг неблагодарный Неистовый тиран родной страны своей Внесенный в важный сан пронырствами людей.
Обладавший большой властью Аракчеев, если бы он обладал теми качествами, которые приписывал ему Рылеев, мог бы сурово расправиться с Рылеевым. Но «неистовый тиран», «подлый и коварный» не обратил никакого внимания на подлую клевету Рылеева.
Павел I, узнав преданность к нему Аракчеева, дал последнему следующий девиз для его родового герба: «Без лести предан». Над этим девизом почему-то всегда иронизируют. А почему — неизвестно. Ведь Аракчеев всегда верно служил и Павлу I и его сыновьям — Александру и Николаю.
И Аракчеев был одним из немногих людей, который не предал Павла I. Его срочно вызывал в Петербург Павел накануне своего убийства. И если бы не Пален, запретивший Аракчееву за день до убийства въезд в Петербург, Аракчеев сделал бы все, погиб бы, но не дал бы убить Павла. Также верно служил он всю свою жизнь и сыну Павла. Аракчеев был единственным человеком, которому до конца верил Александр.
Аракчеев — выскочка, лишенный ума и способностей. Но вот что пишет об Аракчееве выдающийся историк Александровской эпохи Великий Князь Николай Михайлович. «После уроков под Аустерлицем и Фридландом, пишет в своем исследовании «Александр I» Великий Князь Николай Михайлович, — предстояла нелегкая работа организовать армию, привлечь способных генералов и офицеров, привести в порядок часть интендантскую, обозы и всякого рода запасы.
К работе вскоре было приступлено, и на этой почве Аракчеев сделал много…» По заключению Вел. Князя Николая Михайловича Аракчеев «был необходимым тормозом для всякого рода увлечений Александра I». Если для руководства такой сложной работой, как возрождение всей армии, Александр I привлек не кого-нибудь другого, а именно Аракчеева, то надо думать его нельзя назвать человеком «без ума».
Но может быть Аракчеев не справился с порученной ему работой военного министра, а затем председателя военного департамента Государственного совета? Но не любящий, — как и все другие историки, Аракчеева, Великий Князь Николай Михайлович, тем не менее дает следующую оценку проделанной Аракчеевым работы: «Всю Отечественную войну и последующие заграницей военные действия против Наполеона, а также и всю подготовку в этой грандиозной работе вынес на своих плечах гр. Аракчеев.
