Михаил Елисеев - Войны Суздальской Руси

Узнав о том, что враг перешел в наступление, Юрий и оба Святослава пошли ему навстречу. Суздальские и новгород-северские полки, конные дружины и печенеги перевалили через рукотворную гору и изготовились к бою. Конные лучники с обеих сторон вступили в перестрелку, однако Изяслав почему-то не стал развивать наступление, а, наоборот, остановил продвижение вперед. Две рати какое-то время продолжали топтаться друг напротив друга, а затем Юрию это надоело, и он, посовещавшись со Святославом Ольговичем, решил отвести полки к обозам и там встать на ночлег. Войска союзников развернулись и снова потянулись на гребень вала.

И вот тут Изяславу показалось, что враг бежит. Киевский князь снова спешно собрал военный совет и обратился к присутствующим с вопросом: «Что делать в данной ситуации?» Самые здравомыслящие предложили вернуться за Трубеж и дождаться утра, но большинство настаивало на том, что раз враг бежит, то его надо добить. Изяславу были по нраву речи тех, кто рвался в битву, и он распорядился начинать атаку. Юрий, видя, что противник снова наступает, остановил движение своих войск и велел возвращаться назад. На правом крыле он поставил дружины своих сыновей, на левом встали Святослав Ольгович и Святослав Всеволодович, а сам суздальский князь с большим полком расположился в центре. Изяслав понял, что жестоко обманулся, приняв отступление Юрия за паническое бегство, но сделать ничего не мог, поскольку войска уже начали сближение. Пропели боевые трубы, знаменосцы развернули стяги, и две рати сошлись в рукопашной схватке.

Киевский князь со своей дружиной так крепко ударил по левому флангу войск Юрия, что смял гридней Святослава Ольговича и Святослава Всеволодовича. Одновременно под удар попало и левое крыло большого полка Долгорукого, что усилило смятение среди суздальских ратников. Изяслав почуял вкус победы и начал умело наращивать натиск, его бойцы рубились отчаянно и начали оттеснять противника к валу.

Совсем по-другому развивались события на противоположном фланге. Дружины сыновей Юрия вместе с половцами разбили и обратили в бегство черных клобуков, а затем атаковали войска Изяслава Давыдовича. Черниговский князь сражался отчаянно, но не смог устоять против такого мощного напора и в итоге обратился в бегство. Тогда Юрьевичи развернули своих ратников и ударили по киевлянам и полкам Ростислава. Именно здесь и произошёл самый жестокий бой, но в решающий момент сражения переяславцы, у которых уже была договоренность с Юрием, с криками «Гюрги намъ князь свой» стали выходить из сражения. Смятение охватило киевские и смоленские полки, среди воинов началась паника. Первыми побежали киевляне, а за ними все остальные. Половцы и конные гридни ринулись в погоню, беглецов секли мечами и саблями, вылавливали арканами, топтали конями. Разгром был полный.

Тем временем Изяслав Мстиславич прорвал фронт войск Святослава Ольговича и в буквальном смысле слова проехал сквозь новгород-северские полки. Однако, оказавшись во вражеском тылу, от прискакавших гонцов он с удивлением узнал, что его главные силы разбиты и разбегаются в разные стороны. Киевский князь был глубоко потрясен тем, что услышал. Мысленно он уже праздновал победу, а теперь приходилось думать о собственном спасении. Правда, Изяслав долго не раздумывал и побежал. До Днепра он добрался всего с двумя телохранителями.

Как видим, битва при Переяславле была довольно сумбурной и никакими тактическими изысками не отличалась. Начавшись с бестолковых топтаний на месте и блужданий туда-сюда, она в итоге вылилась в банальное лобовое столкновение. Да и началась она, по сообщению Лаврентьевской летописи, уже поздно вечером: «Яко солнцю заходящю сступшиася обои, и бысть сеча зла», что, в свою очередь, не способствовало грамотному руководству войсками. В темноте много не накомандуешь. И хоть Юрий не проявил себя в этой битве как полководец, зато как дипломат он оказался на высоте. Потому что именно переход на его сторону переяславцев стал той каплей, которая склонила чашу весов в его пользу.

Что же касается Изяслава Мстиславича, человека в ратном деле очень опытного и действительно талантливого военачальника, то его действия в данном сражении не выдерживают никакой критики. Его неуверенное командование и постоянные совещания с приближенными привели к бесконечным метаниям, и, судя по всему, чёткого плана битвы у киевского князя не было. Атаковал врага, положившись на волю Божью, и Бог свою волю явил. Пословица «На Бога надейся, да сам не плошай» была в этот день явно не про Изяслава. В итоге всё закончилось разгромом, а киевский князь «перебреде на Каневъ толко самъ третий» (Ипатьевская летопись).

Наутро после победы Юрий въехал в Переяславль и, пробыв в городе три дня, выступил на Киев. А там уже рвал и метал Изяслав. С братом Ростиславом они созвали на совещание лучших киевских мужей и стали склонять их к тому, чтобы снова выступить против Юрия. Но жители Киева в этот раз уперлись и, невзирая на всё красноречие Мстиславичей, наотрез отказались снова браться за оружие. Множество киевлян пало на поле боя, немало их попало в плен, а боевой дух остальных оставлял желать лучшего. Всё это было высказано князьям, и, по большому счёту, возразить им было нечего. Правда, лучшие мужи напоследок подсластили братьям пилюлю: «А вы ведаета оже намъ съ Гюргемъ не ужити; аже по сихъ днехъ кде узримъ стягы ваю, ту мы готовы, ваю есмы» (Ипатьевская летопись). Заявили открытым текстом: с Юрием мы не уживемся, а как только вы вернетесь, то мы сразу к вам пристанем. С тем Мстиславичи и отбыли: Изяслав с семьей во Владимир-Волынский, а Ростислав в Смоленск.

В конце августа 1149 года Юрий Долгорукий въехал в Киев.

Усевшись на златом киевском столе, Юрий быстро произвел перераспределение уделов среди своих сыновей. Ростислав стал княжить в Переяславле, Андрей — в Вышгороде, Борис — в Белгороде, Глеб — в Каневе, а Василько остался в Ростово-Суздальской земле. К черниговским князьям Юрий тоже никаких претензий не предъявил, заявив Владимиру Давидовичу при встрече, «что ты с Изяславом против меня воевал, в том твоей вины нет, поскольку то учинил по обязанности» (В.Н. Татищев).

Казалось, всё успокоилось, но Долгорукий прекрасно понимал, что, пока будет жив Изяслав Мстиславич, покоя ему не будет. И дядя стал готовиться к новой войне с племянником.

Однако и Изяслав не сидел сложа руки. Понимая, что, кроме как у брата Ростислава на Руси поддержки ему не найти, он обратился за помощью к венгерскому королю Гезе II и польскому князю Болеславу Кудрявому. Оба вышеназванных деятеля приходились Изяславу родственниками, поскольку первый был женат на его сестре Евфросинии, а второй на племяннице Верхуславе. Венгерский король пообещал прислать на помощь войско, а Болеслав обещал прибыть лично. И это при том, что в Новгороде в это время княжил сын Изяслава Ярослав, который мог привести новгородские полки. Трудно было сказать, что им взбредет на следующий день в голову. Но крайне ненадежным союзником был Господин Великий Новгород.

Что же касается Юрия, то в пику Изяславу он заключил союз с галицким князем Владимиром Володарьевичем, или Владимирко, как называет его летописец. Владимирко был лютым врагом поляков, да и отношения с Венгрией у него были натянутые. Союз между Суздалем и Галичем был выгоден как Юрию, так и Владимирко, и они его скрепили династическим браком. Галицкий княжич Ярослав женился на дочери Долгорукого Ольге. Другую дочь Юрий выдал замуж за Олега, сына Святослава Ольговича.

Таким образом, мы видим, что образовалось две мощнейшие враждующие коалиции. С одной стороны, Владимир-Волынский, Смоленск, Новгород, венгры и ляхи. С другой — Ростово-Суздальская земля, Киев, Галич, Чернигов, Новгород-Северский и Туров, поскольку старший брат Юрия Вячеслав решил поддержать его, а не племянника. И как обычно, Долгорукий нанял половцев. От исхода грандиозного противостояния зависело не только то, кто будет княжить в Киеве, но каким путем пойдёт дальнейшее развитие Руси. Момент был действительно судьбоносный.

В декабре 1149 года на помощь Изяславу прибыли венгерские и польские войска, а в январе перешел в наступление Юрий Долгорукий. Изготовил свою рать к походу Владимирко Галицкий. Изяслав Мстиславич подошел было к Луцку, но затем вынужден был отступить, поскольку начались нестроения среди его западных союзников. И связано это было прежде всего с тем, что на земли Болеслава напали пруссы. Польский князь стал намекать своему русскому родственнику, что его присутствие требуется в другом месте. Да и венгры пришли в большое смущение, увидев, какое большое войско привел Юрий. Нежелание воевать было налицо. В итоге именно западные партнеры и настояли на том, чтобы Изяслав вступил с дядей в переговоры. Как свидетельствует Ипатьевская летопись, всё происходящее «Изяславу же быстъ велми нелюбо». Но у князя выбора уже не было.