«Инвестором» был и другой олигарх — Каха Бендукидзе, глава «Объединенных машиностроительных заводов» (ОМЗ). Компания Бендукидзе «Биопроцесс» приняла решение вбросить на чековый аукцион по продаже акций АО «Уралмаш», сейчас головного предприятия ОМЗ, 130 000 ваучеров за 10 минут до его окончания. «Это была чистая, как слеза, приватизация по Чубайсу», — сказал Бендукидзе через день после этого решения, принесшего ему 18% акций «Уралмаша».
Впрочем, то была настоящая удача: какие «ваучерные мешки» и в каком количестве попадут на тот или иной аукцион, точно предсказать в 1993 году было невозможно. Игорь Смолькин, тогда финансовый директор «Альфа-капитала», жаловался, что «не существует простых путей отбора таких предприятий: нет какого-то одного специалиста или даже организации, владеющих всеми необходимыми данными». Необходимые данные заменялись предчувствием, ощущением, построенным буквально на коленке за две минуты планом.
Если подводить итоги ваучерной приватизации, то она дала стране как минимум пятерых олигархов — Михаила Фридмана, Олега Дерипаску, главу «Сургутнефтегаза» Владимира Богданова (он сумел направить ваучерную приватизацию своей компании полугодовым скандалом с ГКИ в свою пользу), Каху Бендукидзе и отчасти Владимира Потанина (в его империю в 1995 году вошел холдинг «Микродин», активно работавший на приватизационном рынке). Если смотреть на ситуацию шире, то из 126 млн. граждан, получивших ваучеры, 25 млн. отдали свои приватизационные чеки в ЧИФы (подавляющее большинство их не принесло никаких дивидендов), а 40 млн. вложили бумаги самостоятельно. Оставшиеся 61 млн. чеков были проданы, и именно те, кто их купил и вложил в бумаги, стали владельцами 35% народного достояния по оценке 1992 года.
Если учесть, что средневзвешенный курс ваучера за эти полтора года составил около $ 20, треть промышленности страны перешла в руки предпринимателей, понявших смысл игры в ваучеры, за $ 1,2 млрд. «Ничего подобного, я думаю, в истории человечества не случалось», — так в 1995 году прокомментировал большую ваучерную игру ее автор Анатолий Чубайс. Впрочем, через несколько лет он скажет: «Нам не удалось создать в ходе приватизации широкий слой частных собственников. Не получилось из-за серьезных ошибок, которые мы совершили. Не получилось из-за конкретных финансовых институтов, чековых инвестиционных фондов, которые работали с сотнями тысяч вкладчиков».
Имя Анатолия Чубайса, которого называют отцом ваучерной приватизации, обычно связывают с Ленинградом, хотя на самом деле он уроженец Белоруссии. В Ленинград его привезли в 10-летнем возрасте: активный участник разрушения советской империи происходит из семьи военного. Окончив Инженерно-экономический институт и защитив кандидатскую диссертацию, он остался работать на кафедре.
Согласно официальной версии в науке Чубайс занимался экономикой исследований и разработок, а также вопросами радикальной экономической реформы. Последними, разумеется, на полулегальной основе: в институте под стандартной вывеской совета молодых специалистов скрывался, как гласит легенда, подпольный кружок экономистов. Это, правда, сильно напоминает корейский эпос о юном Ким Ир Сене, который, едва научившись ходить, уже организовывал партизанскую борьбу с японскими оккупантами. На самом деле «диссидентство» выходцев из семьи Чубайсов больше связывается с именем брата вице-премьера — Игоря, который во второй половине 1980-х и начале 1990-х был довольно заметной (но отнюдь не влиятельной) фигурой демократического движения.
Люди, знавшие в те времена будущего вице-премьера, отзываются о нем скорее как об активном общественнике, амбициозном ровно настолько, насколько это сочетается с управляемостью. Благодаря этому, очевидно, ему удалось добиться тогда почти невозможного (для молодых ученых) — получить рекомендацию в члены КПСС. Общественная активность выражалась в организации клуба «Перестройка» и последующем участии в выборах в качестве консультанта кандидатов в депутаты. Анатолий Чубайс постепенно проделал ту же метаморфозу, что и многие комсомольские активисты конца 1980-х: от работы с демократическим движением они перешли к работе в демократическом движении. Благодаря этому он был вовремя замечен, и в 1990 году ему предложили непосредственно заняться реформами. На муниципальном уровне, конечно. Докторская диссертация осталась незаконченной. Чубайс стал первым заместителем последнего председателя Ленгорисполкома Александра Щелканова. Впрочем, на этом посту он себя толком не проявил. После того как Собчак сменил депутатское кресло на кресло мэра, Чубайс переметнулся к нему, став во главе комитета мэрии по экономической реформе.
В мэрию он пришел с оригинальной концепцией. Вернее, тогда она казалась оригинальной — сделать Ленинград свободной экономической зоной. И примерно полгода идея «зоны» витала над городом. Серьезных реальных шагов сделано так и не было, Чубайс постепенно попал в опалу. Во всяком случае, именно так расценил ленинградский истеблишмент его отставку с поста председателя комитета по экономической реформе. Все было, впрочем, обставлено весьма дипломатично — Собчак назначил Чубайса своим главным экономическим советником и вдобавок президентом международного центра социально-экономических исследований, срочно создав так называемый Леонтьевский центр при мэрии. Можно считать это первое аппаратное поражение Анатолия Чубайса в какой-то степени символичным — в последующие годы он постоянно оказывался вовлеченным в конфликты с региональными лидерами.
Неизвестно, куда бы вывела кривая попавшего в немилость к Собчаку петербургского экономиста, если бы в это время президент не подписал указ о назначении премьер-министром Егора Гайдара.
С Гайдаром Чубайс был знаком еще с 1985 года, когда в пансионате «Змеиная горка» под Ленинградом прошел семинар, посвященный обсуждению опыта югославской реформы и проблем венгерской экономики. Этот семинар посетил и Егор Гайдар. Сам Чубайс в одном из интервью местной прессе назвал это событие историческим. Оно не забылось: вскоре Чубайса пригласили работать в правительство.
Переехав в Москву, Чубайс довольно долго жил в гостинице. Очевидно, он чувствовал себя не вполне уверенно на посту министра. Однако волшебные слова «ваучер» и «приватизация» совершенно затмили несчастливое слово «зона». С тех пор даже оставшиеся в Петербурге друзья перестали называть Чубайса «рыжим», ведь, как писал еще Марк Твен, носители власти «рыжими» не бывают.
Журналисты ИД «Коммерсантъ» провели опрос людей, работавших с Чубайсом. Выяснилось, что все — и его преданные сторонники, и противники — с готовностью называли положительные качества Чубайса-руководителя. Чаще всего это традиционные для любого начальства профессионализм, уверенность в себе (противники, правда, называют это нахальством или наглостью), умение быстро ориентироваться. Говорили и о работоспособности Чубайса — его рабочий день начинается в 8–9 утра и заканчивается в 11–12 ночи (весьма характерная черта бюрократа советской школы). С гораздо меньшей охотой называли недостатки: для Чубайса не существует полутонов, есть только «черное» и «белое»; Чубайс слишком подобострастно относится к начальству и не желает признавать своих ошибок. Последнее, отметим, является распространенной чертой наших политиков.
Следует признать, что первому вице-премьеру удавалось успешно входить в доверие ко всем, кто стоял выше него на иерархической лестнице. Впрочем, в российской системе политических координат наиболее важно не это, а то, что Анатолий Чубайс смог доказать свою верность Борису Ельцину. И все же монаршая любовь — лишь одно (хотя и наиболее существенное) из условий карьерного роста. Другим — и, возможно, не менее важным — является умение организовать работу массы людей, преодолевая сопротивление аппаратных и идейных врагов.
Первый шаг любого руководителя, претендующего на аппаратное долгожительство, — это формирование своей команды.
Для провинциала наиболее простой и очевидный путь — создать землячество. Альфред Кох, Сергей Беляев, Петр Мостовой, Сергей Васильев, Андрей Илларионов, Петр Филиппов и многие рядовые сотрудники ГКИ — все они в разное время и в разных местах (даже не работая в Госкомимуществе) составляли костяк петербургской команды в Москве. Земляки могут создать лишь лояльное (и даже преданное) ближайшее окружение. А людей, стоящих ниже на иерархической лестнице, необходимо было набирать уже в Москве. Занятие для государственного органа весьма неблагодарное, учитывая более сильные позиции в борьбе за интеллект, с которыми выходят на рынок труда работодатели из частного бизнеса. Собрать в правительственном органе таких людей, которые дали бы основания для разговоров о появлении чиновника нового типа — молодого профессионала, не запуганного партийно-государственной машиной подавления, — можно только одним способом. Высокой зарплатой. Чубайсу удалось сделать это: 6 октября 1992 года появилось скромное распоряжение главы Госкомимущества под названием «Об участии консультационных фирм и индивидуальных консультантов в проведении работ по приватизации государственных и муниципальных предприятий». Именно оно открыло дорогу в ГКИ западным консультантам по приватизации.
