Под Боровицкими воротами раскопки обнаружили просторное помещение, основательно засыпанное землей. И здесь далее не пошли.
Почти потерявшие надежду археологи стали обследовать последний из намеченных объектов - Арсенальную башню. И вдруг…
Потайная замурованная дверь открылась их взорам. За ней следовал
ход вниз, причем крутой, длиной до 8 аршинов. Ход имел два ответвления. Но двигаться дальше было нельзя - мешал мощный каменный столб арсенального фундамента. К тому же иссякли отпущенные на работы средства. Раскопки были приостановлены.
И загадка осталась. Она перешла в век двадцатый. Ее решил во что бы то ни стало разгадать историк-археолог Игнатий Яковлевич Стеллецкий. С его именем связана новая страница розысков библиотеки Грозного. Он с юности «заболел» обследованием пещер. Его манили поиски легендарных кладов. Но в основе этого увлечения лежали научные, а не корыстные интересы.
Конечно же, Стеллецкого привлекла загадочная история книгохранилища в Кремле. Азартно, одержимо он с головой ушел в работу. Читал старинные книги, архивные документы, сопоставлял данные - и все более укреплялся в мысли, что библиотека не только была, но и есть. Нужны новые настойчивые поиски.
Стеллецкий выдвинул смелую гипотезу, которая может показаться фантастической. Наверное, она и была такой, но свои дальнейшие исследования энтузиаст-археолог связывал с ней. Будучи уверенным, что основу библиотеки составили книжные сокровища, привезенные в Москву Софьей Палеолог, он их поставил во главу угла своих рассуждений.
Так, согласно его гипотезе, каменный Кремль при Иване III был построен, прежде всего… для сохранения библиотеки! От пожаров и нападений внешних врагов. Запрятанная в секретных подземельях, библиотека спаслась от грозивших ей бед. Свои розыски Стеллецкий начал по стопам Осипова и князя Щербатова, которые не довели дело до логического завершения.
Долго Стеллецкий не мог добиться разрешения царских властей на обследование кремлевских подземелий. Лишь в 1914 году ему дозволили вести раскопки. Он достиг того самого места, где прекратил работы Щербатов, и решил, что находится на верном пути: столбы фундамента арсенала закрывали собой тайник.
О своих разысканиях Стеллецкий сообщил в популярных тогда газетах. Дело упиралось в недостаток средств, оплачивать расходы на раскопки было нечем. Обращение за помощью через газеты осталось безответным. Россия стояла на пороге первой мировой войны, и это поглощало все внимание общественности.
Стеллецкий не сдавался и решил идти по другому пути - архив
ных изысканий. Он стремился доказать, что приговор С. А. Белоку
рова о библиотеке неправильный.
Здесь нам необходимо вернуться почти на столетие назад, чтобы понять, почему Стеллецкий возлагал надежды на свидетельства старых бумаг,
В начале XIX века профессор Дерптского университета X. X. фон Дебелов опубликовал статью, которая вначале не привлекла большого внимания. Дебелов в ней упомянул несколько названий редчайших греческих и латинских рукописей, якобы находившихся в библиотеке Ивана Грозного. Каким путем к нему попали эти сведения?
Отвечая на этот вопрос своему коллеге профессору Клоссиусу,
который собирал данные о таинственной московской либерее (библио
теке), Дебелов дал разъяснения. Из них следовало, что по запросу
Дебелова о хранящихся в разных прибалтийских архивах документах
он получил посылку из города Пярну. В посылке находилось не
сколько тетрадей со старинными записями. В одной из них находились два пожелтевших от времени листа. Как определил Дебелов,
это была неизвестно кем составленная на немецком языке краткая
опись редких книг библиотеки Ивана Грозного. Судя по этим заметкам, их автор не только видел книги, но некоторые из них переводил для царя. (Заметим, как было бы соблазнительно усмотреть в этом анониме уже знакомого нам пастора Веттермана… Однако последуем далее…)
Документ сообщал о наличии в царской библиотеке таких сочинений античности, которые привели бы в восторг и изумление всех
знатоков культуры Древней Греции и Рима. Здесь значились труды
Тита Ливия, Цицерона, Светония, Юстиниана, Юлия Цезаря и другие. Среди них были сочинения, совсем неизвестные науке.
Взволнованный Клоссиуе попытался выведать у Дебелова подробности находки и познакомить его с оригиналом списка книг. Но ничего путного Клоссиуе не узнал. У Дебелова осталась лишь копия
списка, сам документ он отослал обратно в Пярну.
Позже исследователи будут жарко спорить по поводу списка Дебелова. Естественно, мнения разошлись. Кому-то показалось, что в этом случае излишне много неясного. Почему Дебелов так легкомысленно» отнесся к попавшему к нему уникальному документу? Почему он не постарался установить, кто же был его автором? Клоссиуе побывал в архиве города Пярну, но его ожидало разочарование. Искомого списка книг там не оказалось.
Все это дало повод некоторым ученым с недоверием отнестись к сведениям Дебелова. Иные даже были склонны обвинить дерптского профессора в мистификации.
Удивляло и то, что Дебелов довольно равнодушно реагировал на критические замечания своих коллег. Он как будто потерял интерес к своей необычной находке.
Одним словом, вопрос остался открытым.
Тогда-то Стеллецкий и вознамерился выбить козыри из рук оппонентов-скептиков. Он поехал в город Пярну и решил отыскать в мест-126 ном архиве злополучную опись библиотеки Ивана Грозного, побывавшую в руках Дебелова. Он верил, что документ этот существует - его просто не смогли обнаружить предшественники.
Приехав в Пярну, ученый тотчас поспешил в архив. Настойчиво разбирал он старинные документы, просматривал связку за связкой. И труд энтузиаста был вознагражден. В его руках оказались листки, где трудно читаемым почерком (немецкие готические буквы средневековья - крепкий орешек для палеографов!) были написаны названия рукописей из библиотеки Ивана Грозного, Те самые листки, которые когда-то видел Дебелов. Выходит, дерптский профессор был прав, а его критики излишне пристрастны и недоверчивы.
Но как убедить научную общественность, если имя Дебелова оказалось развенчанным, а его находка не вызывала доверия? Стеллецкий столь же поспешно вернулся в Москву, сообщив о счастливом результате лишь своему старшему другу, профессору И. В. Цветаеву. Он рассчитывал вскоре вернуться в Пярну и сделать фотоснимки документа и опубликовать их - иначе ему не поверят.
Судьбе было угодно распорядиться иначе. Разразилась мировая война, и повторная поездка Стеллецкого сорвалась. Потом началась гражданская война. Когда наступило мирное время, Стеллецкий возобновил попытки организации раскопок в Кремле, доказывая их целесообразность и обращаясь в различные советские учреждения. К тому времени подоспели работы по прокладке московского метро. Этим и воспользовался неутомимый исследователь, посещая многие шахты и опускаясь в них вместе с метростроевцами. Его по-прежнему интересовали подземные ходы и тайники. Он добился-таки разрешения вести поиски на территории Кремля.
Писатель Р. Т. Пересветов, увлекательно рассказавший о жизни и делах И. Я. Стеллецкого, знакомился с дневником исследователя и привел немало выдержек из него в своей книге «Тайны выцветших строк. Стеллецкий рассматривал полученное разрешение на раскопки как необыкновенную удачу. В дневнике появилась восторженная запись: «Синюю птицу ухватил за хвост!»
Были продолжены работы в подземельях Арсенальной башни, некогда начатые при Осипове и князе Щербатове. В голове Стеллецкого роились новые предположения о возможных вариантах подземных ходов. Не раз он подвергался смертельной опасности, когда происходили обвалы. Но ничто не могло отпугнуть одержимого искателя.
В 1934 году Стеллецкий сообщил коменданту Кремля, что открыто обширное (6 метров в диаметре) сводчатое помещение, забитое землей, забранное досками и засыпанное песком.
Казалось, разгадка вековой тайны близка.
Но кремлевская земля показала свое коварство. В раскопы стала поступать вода грунтовых источников, которую нужно было регулярно откачивать. Под угрозой оказались фундаменты кремлевских сооружений. Раскопки затягивались, цель ускользала…
К тому же неблагоприятно изменилась и общая обстановка. В Кремль доступ был предельно ограничен - сталинский режим 127 давал себя знать. И археологические раскопки в Кремле прекратили. Стеллецкий не оставлял надежд, хотя в ученых кругах не слишком верили в успех поисков царской библиотеки.
В конце тридцатых годов возникла возможность исполнить давнее намерение Игнатия Яковлевича Стеллецкого посетить архив города Пярну. Но началась Великая Отечественная война.
А после ее окончания трудно было и помышлять в разоренной стране о таких делах, как поиски старинных книг. К тому же резко ухудшилось здоровье Стеллецкого, давали себя знать годы. В 1949 году старый ученый потерял трудоспособность. Но и его смерть не стала концом поисков либереи Грозного.
