Пальнатоки и остальные наблюдали за схваткой с башни. Когда Пальнатоки увидел, какой оборот принимают события, он приказал Сигвальди прекратить сражение, поскольку-де не стоит неудачу превращать в разгром. «Я решил принять Вагна и его людей, хоть он и моложе, чем допускают наши обычаи. Я думаю, уже видно, что из него выйдет великий воин». Все согласились с этим, и сражение закончилось, а Вагна и его людей приняли. Тридцать человек Сигвальди пало, и лишь несколько человек у Вагна, хотя раненых оказалось много с обеих сторон. Вагн с тех пор везде сопровождал йомсвикингов и был хевдингом корабля. Никто не выказал себя более великим воином, нежели он. Так прошло три года.
XXIV
Когда Вагну исполнилось пятнадцать лет, Пальнатоки заболел. Он послал людей позвать князя Бурицлейва. Когда тот посетил его, Пальнатоки сказал: «Сдается мне, князь, что эта болезнь последняя для меня». Князь сказал на это: «Мой тебе совет — выбери человека, который займет твое место, и будет вести здесь дела, как и ты до сих пор. Сделай его правителем града. И пусть йомсвикинги остаются здесь!» Пальнатоки сказал, что, по его мнению, Сигвальди самый подходящий вождь для йомсвикингов. «Но думаю, — добавил он, — что все тут пойдет наперекосяк после меня». Князь заключил: «Твои советы всегда шли нам впрок, и мы выполним твою последнюю волю. Пусть старые законы будут нерушимы в этом граде».
Сигвальди аж подпрыгнул, узнав, что принимает командование, и бурно радовался тому, что стал вождем. Пальнатоки завещал своему родичу Вагну половину Уэльса в управление совместно с Бьерном Уэльсцем, и велел ему смотреть за дружиной. Вскоре Пальнатоки умер, и все сказали, что это большая потеря.
Не успел Сигвальди стать вождем дружины, как порядок среди йомсвикингов стал нарушаться. Женщины оставались в граде на две, три ночи подряд, мужчины в свою очередь пребывали вне городских стен дольше, чем при жизни Пальнатоки. Время от времени йомсвикинги калечили друг друга, и произошло несколько тайных убийств.
XXV
У князя Бурицлейва было три дочери. Старшую звали Астрид, она была самой красивой и мудрой из женщин. Вторую звали Гуннхильд, третью Гейра — она вышла замуж за Олава Трюггвасона. Сигвальди отправился к князю и объявил ему, что собирается либо уйти из Йомсборга, либо получить Астрид в жены. «Я считаю, — сказал князь, — что она должна выйти замуж за кого-нибудь познатнее тебя. Но мне необходимо, чтобы ты остался. Мы обсудим твое требование». Князь позвал свою дочь Астрид и спросил, как она отнесется к замужеству с Сигвальди. Астрид ответила: «Сказать по правде, я никогда бы не вышла замуж за него. Но прежде чем он назовет меня женой, пусть избавит нас от дани, которую наши земли платят конунгу Дании. Или же привезет сюда конунга Свейна, чтобы тот оказался в твоей власти». Князь все это передал Сигвальди, который все еще хотел жениться на Астрид. Сигвальди согласился на эти условия, которые оба скрепили клятвой. Сигвальди должен был выполнить свою часть соглашения до Рождества, в противном случае князь освобождался от обещания. С тем Сигвальди и вернулся в Йомсборг.
Вскоре он велел снарядить три корабля, вооружиться шестидесяти людям и поплыл в Сьеланд. Там он узнал, что конунг пирует недалеко оттуда. Сигвальди поставил корабли на мысу в безлюдном месте, поблизости от хутора, где гостил конунг Свейн и его 720 воинов. Сигвальди подготовил корабли к отплытию, развернул их носами к морю и поставил цепочкой вдоль мыса. Затем он послал людей сказать конунгу, что смертельно болен и хочет перед кончиной сообщить конунгу нечто жизненно важное.
Они нашли конунга и передали ему сообщение. Конунг сразу же отправился на зов со всеми своими людьми. Сигвальди же лег на крайнем из стоящих на мысе кораблей. Он сказал своим людям: «Когда тридцать человек взойдут на ближний к земле корабль, поднимайте трап и скажите, что корабль и так перегружен. Я думаю, конунг будет среди первых. Когда же двадцать человек перейдут на средний корабль, снова поднимите сходни».
Конунг взошел на борт, а люди Сигвальди сделали, как он сказал. Когда конунг и девять его человек взошли на крайний корабль, то конунг спросил, может ли Сигвальди говорить. Тот ответил, что очень слаб. Конунг подошел к его ложу и снова задал тот же вопрос. Сигвальди прошептал: «Наклонись ко мне». Когда же король наклонился, Сигвальди схватил его за плечи и руку и заорал своим людям, чтобы те гребли, что есть сил. Те так и сделали. А люди конунга на это смотрели с берега. Конунг спросил: «Ну и что дальше? В чем смысл твоего предательства?» Сигвальди ответил: «Я не предам тебя, но ты погостишь у нас в Йомсборге. Мы тебе окажем полное уважение и гостеприимство». Конунг ответил: «Ну что ж, я принимаю любезное приглашение».
Они прибыли в Йомсборг, и йомсвикинги устроили пир, и называли себя людьми конунга. Затем Сигвальди сказал, что он добивается для него руки дочери князя Бурицлейва по имени Гуннхильд. Она-де самая красивая. А сам он женится на ее сестре Астрид. Теперь он отправляется к князю обговаривать условия женитьбы конунга. Тот поощрил его так и сделать. Сигвальди и 120 человек пошли к Бурицлейву и все обсудили с ним. Сигвальди заявил, что завоевал право на Астрид. Решив, что делать дальше, они с князем разошлись.
Конунг Свейн спросил у Сигвальди, как все прошло. Тот ответил, что все в его, конунга, власти: «Бурицлейв ведь не отдаст дочь, пока ты не освободишь землю от дани, которую он тебе платит. Это поддержит твою честь, коли ты женишься на дочери князя, который никому не платит дани!» Сигвальди был настойчив, и конунг согласился.
Обе свадьбы назначили на один день. Свейн отправился на свадьбу с йомсвикингами. Пир был столь роскошен, что подобного никто и не помнил в Вендланде. Первый вечер невесты были под фатами, но на второй они стали женами и сняли покрывала. Конунг Свейн всматривался в лица невест пристально, поскольку до сих пор не видел ни одной. Сигвальди говорил, что конунгова невеста красивее, но конунг этого не увидал и начинал понимать, что Сигвальди обманул его. Конунг разгадал замысел Сигвальди, но пока все шло в пользу йомсвикингов, поскольку конунг хотел сохранить достоинство. Пир закончился, и конунг отправился домой с женой, тридцатью кораблями, свитой и богатыми дарами. А Сигвальди с женой и йомсвикингами вернулись в Йомсборг.
XXVI
Вскоре пришла весть из Дании, что ярл Харальд Колпак, отец Сигвальди и Торкеля, умер. Хеминг, их брат, был еще ребенком. Конунг Свейн послал за Сигвальди с приглашением на тризну по отцу. Братья же ответили, что пусть-де конунг готовит поминальный пир и может для него сколько угодно использовать их имущество. А они, дескать, прибудут в начале зимы. Многие считали, что это неразумно, поскольку не видно было крепкой дружбы между Свейном и Сигвальди. Но братья решили ехать. Йомсвикинги собрались с ними на 180 кораблях. Они поплыли в Сьеланд. Конунг Свейн приветствовал их и пригласил на пир, там было множество гостей.
В первый же вечер йомсвикингам подавали самое крепкое пиво, которое они без устали поглощали. Когда Свейн увидел, что они напились и стали разговорчивы, он сказал: «Всем весело здесь, но я придумал новое развлечение, это состязание запомнится надолго!» Сигвальди ответил: «Мы все твои люди, я думаю, ты покажешь пример, а мы за тобой последуем». Конунг произнес: «Я знаю, на таких пирах есть обычай давать клятвы, которые бы увеличили славу участников. А вы известны всему миру, ваши клятвы должны далеко превзойти обещания всех прочих. Я же начну. Я клянусь, что в течение трех лет свергну Этельредаxxxvi, короля Англии — или убью, или изгоню его, а сам захвачу его владения. Теперь твоя очередь, Сигвальди, и пусть твоя клятва затмит мою».
Тот сказал, что так и будет. «Король, я клянусь, что в течение трех лет стану грабить Норвегию со столькими людьми, скольких соберу. Я свергну ярла Хакона, или убью его, в противном случае мое безжизненное тело останется в Норвегии».
Конунг заметил: «Звучит неплохо, это смелая клятва. Удачи тебе и выполни ее достойно. Твоя очередь, Торкель Высокий, что ты достойного скажешь?» Тот произнес: «Я думаю о своей клятве… Я последую за братом — поплыву за килем его корабля».
«Хорошо сказано и выполни же это, — отозвался конунг. — А ты, Буи Большой? Теперь твоя очередь сказать что-либо выдающееся!» «Я клянусь, — сказал Буи, — что я последую за Сигвальди и буду со всей храбростью биться с ним до конца».
«Я так и думал, — сказал конунг. — Это была достойная клятва. А теперь, Сигурд Рьяный, твоя очередь». «За этим дело не станет, — отвечал Сигурд, — Я тоже последую за братом и не отступлю, пока он не отвернет от своей цели или не погибнет».
«Того я и ждал от тебя, — сказал конунг. — Теперь ты, Вагн, — продолжил конунг, — я очень хочу услышать твою клятву, все твои родственники проявили себя». Вагн ответил: «Вот моя клятва — я последую за Сигвальди и Буи, своими родичами, в этом походе и буду биться до конца вместе с Буи, пока тот жив. Вторая часть клятвы такая — когда я попаду в Норвегию, то убью Торкеля Глину и пересплю с Ингеборг, его дочерью, без согласия ее родственников».
