РЕВОЛЮЦИЯ
Тиран становится из среды народа против знатных,
чтобы народ не терпел от них никакой несправедливости.
Аристотель. Политика.
Спарта располагалась на крайнем юге Балканского полуострова, в благодатной долине Эврота. На зеленой равнине вокруг города были разбросаны хутора илотов, а дальше, у подножия окружающих долину гор, располагались деревни пэриеков. Пэриеки — «живущие вокруг» — были потомками ахейцев, они сохраняли свою свободу и жили по своим законам, но платили Спарте дань и в случае нужды посылали своих воинов на подмогу спартанцам. На севере, за горами, располагались другие дорийские общины — Коринф, Аргос, Мегары; здесь тоже была своя знать, свои пэриеки и илоты, но илотов было меньше, и часть дорийцев была вынуждена вместе с простолюдинами работать в поле. За Коринфским перешейком лежала Аттика, плоская равнина, посреди которой недалеко от моря возвышался обрывистый холм; на его вершине в крепости-"акрополе" укрепилась еще одна община завоевателей, называвшая себя эвпатридами, «потомками благородных отцов». У подножия холма располагались рыночная площадь, «агора», и около сотни крытых черепицей домов — этот маленький городок назывался Афины.
Жизнь Греции текла своим чередом, крестьяне пахали поля и прислуживали своим господам, поселки постепенно разрастались в города, и, в конце концов, стала ощущаться нехватка земли. Привыкшие сражаться за землю спартанцы двинулись на запад, в Мессению, и в середине VIII века завоевали эту плодородную область. Мессенцы были обращены в илотов, и Спарта была надолго обеспечена хлебом — но для других общин наступило время голода. Крестьянские наделы дробились и не могли прокормить земледельцев; простолюдины брали в долг у знати — к концу VII века большая часть земель Аттики была заложена богачам-эвпатридам. Потерявшим свои наделы оставалось идти, куда глаза глядят — а глаза всей Греции издавна смотрели на море. Море плескалось у подножия холмов и билось о борта рыбачьих лодок, а за морем лежали пустынные, ещё не освоенные берега, где каждый мог найти свое поле. Вслед за финикийцами греки ещё раз открыли великий секрет спасения от голода: когда наступал голод, бедняки садились на корабли и плыли в дальние страны — основывать переселенческие колонии и поднимать целину в Италии или в Крыму. В VII веке берега Средиземного и Черного морей оказались усеянными поселками греческих колонистов; со временем эти поселки превратились в города; сицилийские Сиракузы, крымский Херсонес, Мессалия в устье Роны могли сравниться с крупнейшими городами Греции.
Колонизация отсрочила наступление Сжатия, но не смогла остановить ход событий. Как всегда, повышение демографического давления принесло с собой голод, войны и социальные революции. В 657 году вспыхнула революция в Коринфе; поставленный народом диктатор Кипсел частью истребил, частью изгнал дорийскую знать, а её имущество и земли роздал простонародью. "Лучшие люди в изгнаньи, а городом подлые правят", — писал один из "лучших людей", "аристократов". В 594 году народ поднялся против аристократов в Афинах, после долгой борьбы противники обратились за посредничеством к знаменитому мудрецу Солону. Побывавший на Востоке Солон предложил реформу наподобие восточной "Справедливости": он аннулировал долги, освободил долговых рабов и вернул крестьянам их заложенные земли. Солон отменил прежнее деление на благородных-эвпатридов и простонародье; он разделил народ на четыре класса в зависимости от размеров имущества; реальная власть принадлежала немногочисленным состоятельным гражданам, способным купить вооружение гоплита. Реформа Солона не остановила революцию; вождем простого народа, "демоса", стал известный полководец Писистрат; в 560 году он овладел акрополем во главе отряда вооруженных дубинами крестьян. В конце концов, афинские аристократы разделили судьбу своих коринфских собратьев, одни из них пали в сражениях, другие бежали из страны; дубины простонародья одержали верх над мечами гоплитов.
Как и в других странах, греческое Сжатие породило революцию и монархию. Ненавидевшие новых монархов аристократы называли их "тиранами" и душителями свободы — но в действительности "тирания" была лишь продолжением "демократии", "власти народа".
— Ну так давай рассмотрим, милый друг, каким образом возникает тирания, — говорил великий философ Платон в одном из своих диалогов. — Что она получается из демократии — это-то, пожалуй, ясно. Разве народ не привык особенно отличать кого-то одного, ухаживать за ним и возвеличивать? Значит, это-то уж ясно, что когда появляется тиран, он вырастает именно из этого корня, то есть как ставленник народа. Карая изгнанием и приговаривая (знать) к страшной казни, он, между тем, будет сулить отмену задолженности и ПЕРЕДЕЛ ЗЕМЛИ…
Философы далеких времен прекрасно понимали суть происходивших событий: ведь история творилась на их глазах. Повсюду, в Греции и на Востоке, события развивались по одному сценарию, и Платон лишь повторял на свой лад вступление к древним, как мир, законам Востока:
— Тогда-то меня, Хаммурапи, назвали по имени, дабы Справедливость в стране была установлена, дабы погубить беззаконных и злых, дабы сильный не притеснял слабого, дабы плоть людей была удовлетворена…
Еще более точный перевод этих бессмертных строк дал другой великий ученый Греции, Аристотель:
— ТИРАН СТАНОВИТСЯ ИЗ СРЕДЫ НАРОДА ПРОТИВ ЗНАТНЫХ, — писал Аристотель, — ЧТОБЫ НАРОД НЕ ТЕРПЕЛ ОТ НИХ НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ… СПРАВЕДЛИВОСТЬ ЖЕ, ПО ОБЩЕМУ УТВЕРЖДЕНИЮ, ЕСТЬ НЕКОЕ РАВЕНСТВО…
Тиран… был гуманным и кротким человеком.
Аристотель. Политика.
Тираны изгнали "лучших людей" и разделили между крестьянами их земли. Над равнинами Аттики снова взошло солнце, и крестьяне мирно пахали свои поля под пение жаворонка. Они говорили, что в страну вернулся Золотой Век, о котором когда-то писал Гесиод:
Создали прежде всего поколенье людей золотое
Вечноживущие боги, владельцы жилищ олимпийских…
Писистрат возродил старинные крестьянские праздники в честь бога вина и урожая Диониса. Это были пиршества, продолжавшиеся подряд несколько дней и ночей, сельчане надевали старинные одежды и плясали под звуки кимвалов и тамбуринов. "Тиран" ездил по деревням, отплясывал вместе с крестьянами, раздавал деньги бедным и судил спорщиков. "Он был гуманным и кротким человеком", — писал Аристотель.
Однако "Золотой Век" не мог продолжаться вечно; рано или поздно должно было вернуться время малоземелья. Писистрат выводил переселенческие колонии и более всего заботился о хлебной торговле; в это время были основаны торговые базы в черноморских проливах, и на рынки Аттики стал поступать хлеб с берегов Крыма. Это было великое событие, вслед за финикийцами греки вступили на путь торгово-промышленного развития, они стали в массовых масштабах ввозить хлеб в обмен на изделия ремесла. В Афинах, как на дрожжах, вырос большой ремесленный квартал, Керамик; здесь делали великолепные амфоры, расписанные черным лаком. Афинская керамика, оружие, вино продавались в черноморских колониях, в Италии, в Египте; купцы и ремесленники сколачивали крупные состояния, всюду царил дух предприимчивости и преуспевания. Афины, еще недавно бывшие небольшим поселком, превратились в город с 50-тысячным населением и собственным торговым и военным флотом. Греки вступили в борьбу за принадлежавшие доселе финикийцам морские пути и рынки Средиземноморья, борьбу, в которой мирная конкуренция перемежалась с пиратством и морскими сражениями.
Помимо финикийцев, Афины имели еще одного давнего врага — этим врагом была Спарта. Спарта осталась одним из немногих греческих государств, где у власти по-прежнему находилась аристократия гоплитов. Спартанцы ненавидели "чернь" и её вождей и стремились, во что бы то ни стало низвергнуть "тиранию". В Греции не было силы, способной противостоять спартанской фаланге, когда она, запевая победный гимн, движется на врага; в конечном счете, Спарта сокрушила все греческие "тирании". В 510 году спартанцы овладели Афинами и изгнали наследника Писистрата, Гиппия.
После падения "тирании" власть снова оказалась в руках зажиточных граждан, гоплитов — в соответствии с законами Солона только всадники и гоплиты могли занимать государственные посты. Правда, это уже не была власть старой аристократии; пострадавшим от тиранов старым аристократическим родам пришлось потесниться перед новыми людьми. Среди новых гоплитов было много зажиточных крестьян, торговцев, ремесленников — всеобщее преуспевание позволило многим приобрести шлем и панцирь. Кроме того, судебные должности были доступны и беднякам, а важнейшие вопросы решало народное собрание. Это была ещё не вполне демократия, но уже не тирания — тирания была необходимостью во время голода, теперь же голод ушел в прошлое и вместе с ним канули в небытие "тираны". ПОВЫШЕНИЕ ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО ДАВЛЕНИЯ ПОРОЖДАЕТ МОНАРХИЮ, ПАДЕНИЕ ДАВЛЕНИЯ ДЕЛАЕТ ЕЁ НЕНУЖНОЙ — таковы законы истории. Торгово-промышленный переворот избавил Грецию от вечного призрака голода, понизил демографическое давление и похоронил «тиранию» — наступила новая эпоха, эпоха морской торговли и преуспевания. Однако в начале этой эпохи Греции было суждено выдержать величайшее испытание — войну с «царем царей» и «царем Вселенной», великим царем персов Ксерксом.
