Таким образом, поскольку у царя нет недостатка ни в хороших архитекторах, рабочих и подсобных работниках, ни во всех потребных для строительства материалах, то не приходится сомневаться, что как работа в этой местности, так и все прочие предприятия в Петербурге в считанные годы будут успешно завершены и в дикой прежде Ингерманландии возникнет восьмое чудо света.
Француз де ла Мотрэ был совершенно очарован Петергофом.
Примерно в 13 верстах далее на юго-восток находится Петергоф – простой маленький дом, который если и заслуживает называться дворцом, то благодаря построившему его великому монарху. Однако дом возведен частично из камня, частично из кирпича, довольно регулярный и приятный. Он расположен чрезвычайно удачно на возвышенности, к северу обращен на обширный сад, находящийся вровень с ним. Этот сад в хорошем порядке, с несколькими прудами и прекрасными фонтанами, и под холмом есть другой, омываемый с севера морем и протянувшийся далеко с востока на запад. Этот сад обустроен гораздо богаче первого различными водяными затеями, несколькими очень приятными строениями, преимущественно из хорошего песчаника, с колоннами, статуями, бюстами, живописными изображениями, выбрасывающими воду фонтанами. Есть цветники, здания в стиле храмов, летние дома, залы, гавани, и все это исключительно хорошо размещено. Когда спускаешься в этот сад от дворца по двум высеченным в холме величественным лестницам, по левую руку видишь прекраснейший грот, от него к подножию холма идет тройной каскад с несколькими статуями и фигурами из позолоченного свинца. От этого каскада начинается прорытый до моря глубокий канал, по нему сюда могут подходить яхты и другие суда.
Среди наиболее примечательных фонтанов есть один в середине партера, довольно близко от грота; фонтан, выбрасывая воду примерно из ста трубок, образует занятную пирамиду. Есть другой, меньший, но производящий почти такой же эффект, он расположен напротив оранжереи. Эта оранжерея – весьма приятное строение с редкостными деревьями и растениями из чужих стран. Бассейн Евы – самый красивый из всех, он снабжен превосходными фигурами и украшениями, некоторые из них мраморные. Фигуры других фонтанов – почти все из позолоченного свинца либо из меди.
Среди наиболее ценных зданий – Монплезир и Марли. В обоих богатое убранство. Монплезир – это, как они его называют, маленький дворец, очень приятный, состоит из довольно длинной залы и красивой галереи над ней, с хорошо расположенными и спланированными апартаментами по обоим концам [здания]. Потолки залы и галереи, а также некоторых апартаментов расписаны фресками и украшены лучшими рисунками г-на Пильмана. Перед этим маленьким дворцом – терраса, с которой открывается превосходный вид на залив. Терраса окаймлена балконом, образующим своего рода галерею вокруг партера, составляющего середину террасы.
Марли – павильон, красиво построенный и довольно высокий, его вершину огибают тонко выделанные железные перила, образующие балкон. Он весьма напоминает турецкие беседки. Мне рассказывали, что когда императрица приезжала сюда (как это было, например, при ее приезде с князем Меншиковым незадолго до моего появления в Петербурге), здесь везде, даже в садах, устраивали иллюминацию, а в вечер их приезда зажгли свыше 4 тысяч фонарей. Добавляли, что князь приказал сделать подобное в своем доме и в садах в Ораниенбауме, когда императрица оказала ему честь своим посещением.
Восторгался Петергофом и другой француз, маркиз де Кюстин.
В петергофском парке можно проехать с милю, не побывав два раза на одной и той же аллее; вообразите же себе весь этот парк в огне! В этой льдистой и лишенной яркого солнечного света стране иллюминации похожи на пожары. Кажется, будто ночь хочет вознаградить людей за тусклый день. Деревья исчезают под бриллиантовыми ризами, и в каждой аллее огней больше, чем листьев. Перед вами Азия, не реальная Азия наших дней, но сказочный Багдад из «Тысячи и одной ночи» или еще более сказочный Вавилон времен Семирамиды.
Говорят, что в день тезоименитства императрицы шесть тысяч экипажей, тридцать тысяч пешеходов и бесчисленное множество лодок покидают Петербург и располагаются лагерем вокруг Петергофа. Это единственный день, когда я видел настоящую толпу в России. Штатский бивуак в насквозь военной стране сам по себе уже диковинка. Конечно, войска тоже принимают участие в празднестве: часть гвардии и кадетские корпуса стоят в лагерях около царской резиденции. И весь этот люд – офицеры, солдаты, купцы, крепостные, дворяне, царедворцы – бродит, перемешавшись друг с другом, в лесу, откуда мрак ночной изгнан двумя с половиной сотнями тысяч огней.
Мне назвали эту цифру, и я ее повторяю наобум, ибо для меня двести тысяч и два миллиона не составляют разницы – я не имею соответствующего глазомера. Я знаю одно: это огромное количество огней дает столько света, что перед ним меркнет естественный свет северного дня. В России император затмевает солнце. К концу лета ночи здесь вступают в свои права и быстро увеличиваются, так что без иллюминации вчера было бы темно в течение нескольких часов.
Мне передавали еще, что тысяча восемьсот человек зажигают в тридцать пять минут все огни парка. Примыкающая к дворцу часть парка освещается в пять минут. Напротив главного балкона дворца начинается канал, прямой как стрела и доходящий до самого моря. Эта перспектива производит магическое впечатление: водная гладь канала обрамлена таким множеством огней и отражает их так ярко, что кажется жидким пламенем. Нужно иметь богатейшее воображение, чтобы изобразить словами волшебную картину иллюминации. Огни расположены с большой изобретательностью и вкусом, образуя самые причудливые сочетания. Вы видите то огромные, величиной с дерево, цветы, то солнца, то вазы, то трельяжи из виноградных гроздьев, то обелиски и колонны, то стены с разными арабесками в мавританском стиле. Одним словом, перед вашими глазами оживает фантастический мир, одно чудо сменяет другое с невероятной быстротой. Голова кружится от целых потоков сверкающих всеми цветами радуги драгоценных камней на драпировках и нарядах гостей. Все горит, блестит, везде море пламени и бриллиантов. Становится страшно, как бы это великолепное зрелище не закончилось грудой пепла, подобно настоящему пожару.
В конце канала, у моря, на колоссальной пирамиде разноцветных огней возвышается вензель императрицы, горящий ослепительно белым пламенем над красными, зелеными и синими огнями. Он кажется бриллиантовым плюмажем, окруженным самоцветными камнями. Все это такого огромного масштаба, что вы не верите своим глазам. «Сколько труда положено на праздник, длящийся несколько часов, – это немыслимо, – твердите вы, – это слишком грандиозно, чтобы существовать на самом деле. Нет, это сон влюбленного великана, рассказанный сумасшедшим поэтом».
Увеселения Санкт-Петербурга: фейерверки, 1720-е годы
Андрей Богданов, Карл Рейнхольд Берк
В царствование Петра I в Россию пришла мода на все иноземное, в том числе на такую забаву, как «огненные потехи» – фейерверки. С легкой руки Петра фейерверки устраивались по любому сколько-нибудь значимому поводу (или вообще без повода), а в Петербурге для их проведения был построен специальный «театр на воде» на стрелке Васильевского острова.
А. И. Богданов в своем «Историческом, географическом и топографическом описании Санкт-Петербурга от начала заведения его...» писал:
От начала России до времен Петра Великого не токмо не видали потешные огни, но ниже слыхали о них, или бы по крайней мере, хотя бы на бумаге оные видал кто, но великий Петр, яко торжественник, для преславных богодарованных побед всеусердные благодарения Всевышнему воздавал, а при том для оных побед и для всенародных торжеств повелел делать оные фейерверки, то есть огненные забавы, в которых изображаются всякие исторические фигуры, приличные тех торжеств действа представляющие.
И хотя сперва виктории и прочие торжества, пока еще царствующий сей град был в самом юношеском возрасте, и еще на свет театра славы своей не взошел, отправляемы оные были в Москве; но когда сей град прииде в мужество, в меру возраста, исполнения лет своих, тогда в нем самом стали все торжества и виктории производиться, для которых и оные фейерверки строены были, коих почти на всякий год не только по одному, но по два и по три бывает: 1) на Новый год; 2) на день рождения императорского величества; 3) на день воспоминания коронации; 4) ежели случится какая знатная виктория. И для оных отправлений в 1731 году построен был мост, или театр на воде, на мысу Васильевского острова против Большого императорского Зимнего дома. На оном же театре и разные иллюминации отправляются.
