что термин «архагеты» (основатели) относится именно к царям, ибо они обычно бывали основателями городов и религиозных культов. Но какие же дорийцы основатели для Спарты? Скорее всего, Ликург восстановил справедливость, вернув часть власти ахейцам и их царям Агиадам (или, по другой версии, – троянцам, представлявшим интересы ахейцев). Именно царь ахейцев и его ближайшие соратники и названы в Большой Ретре «архагетами».
Один из античных источников сообщает, что первые легендарные цари Лаконии Еврисфен и Прокл, которым власть досталась в малолетстве, не получили титула «архагет». Этот титул имел в виду основание в прямом смысле, а затем – как почетный титул династии правителей. Архагетом Спарты именовался Геракл. Следовательно, дорийцы к роду архагетов не принадлежали и не могли носить такой титул по отношению к Спарте. Таким образом, мы можем говорить, что главнейшая из реформ Ликурга – возвращение к власти царской династии Агиадов, получивших свое место в диархии наряду с дорийскими царями.
Подтверждение о некоем священном договоре находим у поэта Тиртея, записавшего в поэтической форме завет Аполлона:
Пусть верховодят в совете цари богочтимые, коим
Спарты всерадостный град на попечение дан,
Вкупе же с ними и старцы людские, а люди народа,
Договор праведный чтя, пусть в одномыслии с ним
Только благое вещают и правое делают дело,
Умыслов злых не тая против отчизны своей, —
И не покинет народа тогда ни победа, ни сила!
Эфорам при вступлении в должность полагалось приносить клятву не только соблюдать законы, но и стричь усы – соблюдать древний обычай, который для остальных спартанцев не был столь жестко обязателен.
Несмотря на договор, царей приходилось буквально принуждать жить в мире – соблюдать законы. Этому способствовал ритуал ежемесячной взаимной клятвы царей и эфоров.
Реформа Ликурга с равным наделом граждан земельными клерами и установлением диархии была актом реставрации, которая этим не закончилась. Уже в Первую Мессенскую войну царь Полидор (Агиад) провел новый раздел земли на клеры и был прославлен так, что после смерти похоронен у могилы царя Ореста, сына Агамемнона, который объединил Микены, Арголиду и Лаконику. Ахейцы приравнивали своего царя к древнему герою и правителю.
Всю историю Спарты пронизывает борьба двух династий за лидерство. И «компенсационные меры», которые предпринимались герусией и эфорами – постоянное принижение власти царей. Даже в военной сфере за ними устанавливался контроль со стороны сначала 2, потом 10, потом 30 советников. После военных неудач Агиса II, который по неизвестным причинам отказался от решающего сражения с аргосцами (и потом с трудом оправдался перед спартанским судом), цари лишились права самостоятельно решать вопрос о начале войны, маршруте похода и заключении мира. Эти полномочия перешли к народному собранию под руководством эфоров. При том что в древности цари считались приближенными к богам, священными особами, спартанцы вершили суд над своими царями, все время подозревали их в изменах и взятках, получаемых от противника. Способствовала этому и вражда между династиями.
Порой царей штрафовали и даже казнили. Все это говорит о том, что священный характер царской власти сохранялся только в глазах простонародья Спарты, а сами спартиаты считали их в правовом отношении первыми среди равных. Диархия не позволяла ни той, ни другой династии возвыситься до абсолютной власти. Только личность царя, а не его происхождение или богатство, могла быть залогом доверия к нему.
На излете спартанской истории ахеец Клеомен III попытался восстановить царскую власть во всей ее полноте, перебив эфоров, чье господство к тому времени было сильно подорвано тяжелым положением Спарты. Но к тому времени судьба Спарты уже была предрешена, и она пала под ударами македонцев, а затем римлян.
Быт и нравы спартанцев еще в древности были превращены в сплошной анекдот – любопытный и удивительный набор этнографических случаев с массой подробностей или же с финальной фразой спартанцев. Одна из таких известна по современному кинематографу. Спартанец Диенек, услышав, что стрелы мидян закроют солнце, невозмутимо рассудил, что можно будет сражаться в тени.
Наряду с этими анекдотами с античных времен сложилась и другая традиция – обволакивать историю Спарты домыслами и гнусными наветами. Например, такой важный источник наших знаний о Спарте как Плутарх соединял в своих сочинениях как фантазии во славу Спарты, так и фантазии, ниспровергающие эту славу. С одной стороны – образцы мужества и верности долгу, впечатлявшие всю Грецию, с другой – отвратительные истории преступлений. На самом деле Спарта была совсем не тем обществом, которое пытаются нарисовать любители красивых историй и коллекционеры нечистоплотных фантазий.
Один из римских источников, проливающий свет на действительный порядок жизни в Спарте – приписанное Плутарху сочинение «Древние обычаи спартанцев». В данном случае для нас важно не столько авторство, сколько содержание документа, который похож на краткую справку специалиста, рассчитанную на максимальную правдивость, а не на впечатление, которое должно охватить читателя. В отличие от более ранних греческих источников, в этом документе не проявляется «проафинская» позиция, хотя и возможны некоторые ошибки и неточности.
Из «Древних обычаев спартанцев» мы узнаем, что спартанцы были грамотны. Хотя и изучали грамоту только «ради потребностей жизни». То есть, не считали нужным владеть вычурным слогом для понимания отвлеченной литературы и философии.
Рассказы о том, что спартанцы были в основном безграмотны, опровергнуты и другими свидетельствами. Оказавшиеся в изгнании спартанцы, как оказалось, были способны на сочинение пространных полемических текстов с привлечением исторических данных и правовых аргументов. Плутарх в одном из своих сочинений писал о некоем архиве «лакедемонских записей». Геродот пользовался этими материалами, когда готовил список спартанских царей для своей «Истории». Он же утверждал, что знает поименно всех спартанцев, погибших в Фермопилах. Разумеется, он должен был пользоваться списками из архива. Хорошо известно, что спартанские цари хранили обширное собрание священных оракулов. Все это свидетельствует о практике записи важной информации и длительном ее хранении в Спарте.
Пренебрежение нормами гигиены у спартанцев считалось еще античными историками одной из отличительных черт их быта. Плутарх (будем считать, что «Древние обычаи» написаны именно им) вроде бы подтверждает, что спартанцы предпочитали не мыться, не меняли одежду и не умащивали тело как другие греки. Но в том же сочинении сообщается, что во время войн спартанцы носили одежды красного цвета, чтобы при ранении кровь не была заметна. Общеизвестным и засвидетельствованным у персов является факт умащивания тела маслом и расчесывание волос спартанцами перед битвой в Фермопильском ущелье. Следовательно, далеко не все спартанцы
