Страхам, упрекам и неурядице было не место, мелочность могла погубить все. 25 ноября 1942 года состоялся общий сбор группы генштабистов и представителей Ставки в штабе 6-й советской армии генерала Харитонова. (Этот генерал был одним из «крестников» Василевского; после неудач под Харьковом Сталин хотел предать его суду военного трибунала, но Василевский сумел защитить его, и Харитонов получил командование 6-й армией.) Общая установка: забыть все передряги и думать только о «Сатурне». Это продолжение Сталинграда может решить судьбу всего советского Юга.
Военспецы осмотрели местность и отправились на совещание с Ватутиным. 27 ноября состоялась окончательная оценка района предстоящей масштабной боевой операции, возможностей советских войск, вероятных действий немцев. Поздним вечером этого дня Василевский шлет Сталину свои предложения: «Первой непосредственной целью операции должно быть уничтожение 8-й итальянской армии и оперативной группы «Холидт», для подавления которых Юго-Западный фронт создал две ударные группировки: одна на правом фланге в составе 1-й гвардейской армии (шесть стрелковых дивизий, один танковый корпус и подкрепления) для атаки с плацдарма южнее Верхнего Мамона на юг, в направлении Миллерово; вторая — на фронте 3-й гвардейской армии к востоку от Боковской (пять стрелковых дивизий и один механизированный корпус) для одновременного наступления с востока на запад также в направлении Миллерово и закрепления окружения на Северском Донце, для захвата переправ в районе Лихой и создания благоприятных условий с целью возобновления наступления в направлении Ростова. С целью защиты операции с северо-запада и запада ударная группа 6-й армии Воронежского фронта (пять стрелковых дивизий и два танковых корпуса) должна атаковать юго-западнее Верхнего Мамона в направлении Кантемировка — Волошино. Готовность войск к операции — 10 декабря».
Сталин одобрил эти предложения. Непосредственное оперативное планирование было поручено Голикову и Ватутину. К началу декабря следовало суммировать все планы. «Сатурн» приобретал первостепенную значимость, и два военачальника, Василевский и Ватутин, были освобождены от прочих обязанностей, сосредоточившись на данной операции. Огромные надежды связывались в эти дни с «Сатурном», но предпосылкой его успеха была ликвидация сталинградской группировки немцев. Сталин многократно употребляет именно это слово. Одновременно — и быстро — создаются впечатляющие резервы, стоящие за спинами 60 советских дивизий, непосредственно завязанных на Сталинград. Основу этих новых сил составляла 2-я гвардейская армия (район Тамбова — т Моршанска) — мощная новая группировка, которой под водительством генерала Малиновского было приказано выдвигаться в район Сталинграда на максимально большой скорости.
Но своенравная военная судьба приготовила этой мощной армии иную задачу.
Попытки спастись
В «Вольфшанце» дребезжали телефоны, имитация активности была повсеместной, но решение — стоять на Волге или пробиваться сквозь кольцо окружения — принято еще не было. Представляется, что начальник штаба сухопутных войск Цайтцлер сумел убедить Гитлера позволить 6-й армии начать подготовку к прорыву. Цайтцлер даже уведомил штаб группы армий «Б» о необходимости готовиться к такому повороту событий и о грядущих приказах в развитие этой идеи.
Германское военное руководство должно было окончательно оценить возможности люфтваффе, способность немецких летчиков, игнорируя блокаду и климат, поддержать, сохранить и по возможности укрепить боевую мощь 6-й армии. Если германская армия на это не способна, тогда нужно отдавать инициативу самому Паулюсу и готовиться к его поддержке, к поддержке его прорыва извне. Именно в этот момент в «Вольфшанце», дребезжа грандиозным набором медалей, прибыл рейхсмаршал авиации Герман Геринг — номинально второе лицо в Третьем рейхе. Его репутация поблекла после массированных бомбардировок германских городов, которые он клятвенно обещал защитить. К ночным бомбардировкам, осуществляемым англичанами, днем присоединялись американские бомбардировщики. Провал защиты Германии с воздуха ослабил влияние Германа Геринга, и «узник Каринхалле» жаждал восстановить благосклонность Гитлера. Он одним движением отставил осторожную позицию своего заместителя генерала Ешоннека, и был готов за возвращение в фавор обещать все мыслимое и немыслимое. Массивный Геринг появился в зале заседаний как раз тогда, когда генерал Цайцлер предупреждал против завышенных ожиданий относительно возможностей люфтваффе.
Напомним, что 6-я армия запрашивала ежедневную доставку 750 тонн припасов, из которых 380 тонн приходилось на продовольствие, 250 тонн на боеприпасы, 120 тонн на горючее. В 4-м воздушном флоте, обслуживающем данный регион, было 298 самолетов — вдвое меньше запрашиваемого Паулюсом минимума.
Гитлер спросил мнение Геринга. Ответ сорвался незамедлительно: «Мой фюрер, люфтваффе осуществят все снабжение 6-й армии по воздуху». Геринг твердо обещал доставку 500 тонн в сутки. Мемуаристы называют это обещание как минимум «мальчишеским». Вообще говоря, это были, возможно, самые важные слова, сказанные за весь период Второй мировой войны. К нашему счастью, они оказались пустой бравадой. Впрочем, отдадим должное германским генералам, многие из них поняли это тотчас. Цайцлер пришел в ярость. «Люфтваффе не могут осуществить этого. Знаете ли вы, рейхсмаршал, сколько ежедневных вылетов необходимо армии в Сталинграде?» Кровь бросилась в лицо Геринга. «Лично я не знаю, но мой штаб знает это». Цайцлер: «Семьсот тонн! Ежедневно! Даже считая за данность, что все лошади в районе окружения пойдут на кухню, останется еще пятьсот тонн. Каждый день пятьсот тонн». На что Геринг ничтоже сумняшеся ответил: «Я могу сделать это». Фельдмаршал Кейтель назвал это решение «фривольным». Но протесты Цайцлера уже мало что значили, обещание Геринга работало на схему Гитлера — держаться, не сдаваться, помощь придет, русские дадут слабину и на этот раз.
Гитлер ворвался в спор: «Рейхсмаршал сделал обещание, и я обязан верить ему. Право окончательного решения принадлежит мне». Будущий натовский генерал Адольф Хойзингер видел абсолютно счастливого Геринга, идущего рядом со счастливым Гитлером. Оба они шли к военному поражению и вели Германию в пропасть. Роковое для Германии решение было принято в обстановке истерического пренебрежения реальностью. Немедленно из «Вольфшанце» последовал приказ 4-му
воздушному флоту обеспечить доставку в район окруженной группировки трехсот тонн ежедневно, а с прибытием новых самолетов довести объем поставок до требуемых Паулюсом пятисот тонн. Гитлер послал особое радиосообщение генералу Паулюсу (не зная еще об особой инициативе по приготовлению к уходу фон Зейдлица): «Северная часть оборонительной зоны Сталинграда должна быть поставлена под единое военное командование. Этот командующий будет ответствен перед фюрером за оборону укрепленной зоны любой ценой. Ответственность возложить на генерала Зейдлица». Паулюс молча положил радиограмму перед седовласым генералом и спросил его, что он намеревается делать. Тот кратко ответил: «Я полагаю, что мне не остается ничего другого, кроме как подчиниться».
Паулюс перегруппировал свои войска. Теперь они не были расположены ударной колонной, а расположились вдоль периметра окружения. В мобильном резерве он оставил 14-ю танковую и 9-ю зенитную дивизии. Ближайшие немецкие части за пределами кольца находились в 37 километрах.
Попытка немцев вернуться в оставленные балки и на оставленные позиции не везде увенчалась успехом. Советские войска уже укрепили новоприобретенные позиции. В немецких рядах впервые можно было услышать: «Они продали нас». Пока это было мнение лишь незначительного меньшинства. Большинство еще было абсолютно уверено, что верховное командование найдет способ их спасти, хотя идея воздушного моста уже тогда вызвала массовый скептицизм, сомнения в воздушной поддержке уже были значительными.
Немцы начали организацию того, что Гитлер назвал etfuwg Stalingrad — крепости на берегу Волги. Последние сознательно попавшие в кольцо окружения части прорвались ранним утром 29 ноября 1942 года через Дон с запада на восток, чтобы присоединиться к основной массе группировки Паулюса. После полудня этого дня, когда вся колонна немцев перешла мост у Лещинской на восточную сторону реки, лейтенант Мутиус взорвал мост, и огромное оранжевое пламя взмыло к небесам. Это пламя странным блеском осветило отходящие к Сталинграду автомашины и повозки. Словно давая знак — пути назад нет.
Немецкие части в Сталинграде долгие месяцы были неудержимой атакующей силой, прижимающей противника к его самой большой реке. И вдруг характер происходящего изменился почти радикально. Теперь сталинградская полоска земли стала авангардом всей большой Родины, бросившей силы на дошедшего до Волги захватчика. Теперь патрули немцев с величайшей опаской наблюдали, как Иван высаживает к югу от Сталинграда свои танки и артиллерийские установки, и молчали. Окончилось их время. Теперь немцы экономили каждый патрон. И наступающие русские танки они встретили уже с заметным отчаянием обреченных.
