Наиболее важный элемент знания тольтеков — представления о тонале и нагуале. Тональ, по объяснению дона Хуана, — это описание мира, которое доступно нашему восприятию и внутри которого мы можем действовать; это все, для чего у человека есть слово, все, что встречает глаз и адаптирует сознание посредством внутреннего диалога. Тональ приводит хаос мира в порядок, он — организатор, упорядоченное отражение неописуемого неизвестного. Тональ неоднороден и условно может быть разделен на два компонента: внешнюю сторону, связанную с действием, и внутреннюю сторону, более хаотичную, а именно — решения и суждения. Человек начинает создавать мир тоналя с момента своего рождения и живет в нем всю жизнь. Глаза, приученные тоналем, цепляются за смысл и видят только то, что предлагает тональ.
Кроме этого привычного нам мира существует бесконечность других миров — нагуаль.
Нагуаль — это то, для чего у нас нет описания, нет слов, нет названия, нет осмысленных чувств, нет рационального знания. Можно быть только свидетелем нагуаля, но о нем нельзя высказаться. Проявления нагуаля можно наблюдать только телом, но не разумом. Описать его нельзя. Человеческое существо разделено надвое. Его правая сторона (левое полушарие мозга) — тональ. Она схватывает все, что может воспринять интеллект. Левая сторона (правое полушарие мозга) — нагуаль. Это царство, черты которого неописуемы, мир, который невозможно заключить в слова. Таким образом, тональ и нагуаль поделены и находятся внутри человека, и вместе с тем человек является частью тоналя, который входит в бесконечный нагуаль. И только внутренний нагуаль способен вывести человека за пределы тоналя — привычной картины мира.
Что же представляет собой нагуаль, который, по сути, и есть подлинная реальность? Тольтеки учат, что основой всего сущего является Высшая Всеначальная Сила, источником которой они условно назвали Орлом. Орел безмерен, бесконечен, неисчерпаем, неописуем и устрашающ. Он включает в себя все, и то, что можно назвать «человеческим», есть лишь малая его часть. Силы Орла не поддаются контролю и находятся за пределами всех определений. Увидеть его может лишь самый совершенный тольтек-нагуаль, и взору он представляется как огромная чернота, уходящая в бесконечность. Вся Вселенная — суть эманации Орла, представляющиеся в виде бесчисленного количества заполняющих все пространство светящихся нитей, бегущих во всех направлениях и переплетающихся немыслимым образом. Эманации несут в себе импульсы и структуры жизни, материи и всех других явлений. Из них построена вся материальная Вселенная, доступная нам как тональ, то есть как некая поддающаяся осмыслению ее часть. Но и мы сами, существа, обладающие сознанием, также состоим из полос, в которые собраны нити — эманации Орла, скрученные в какие-то узлы и окруженные светящимся коконом. Так что в иной реальности нагуаля человек предстает не в своем обычном виде, а как яйцо из светящихся волокон.
У каждого «светящегося существа», то есть существа, обладающего сознанием и, стало быть, своим энергетическим коконом, на этом коконе имеется некое небольшое, ярко светящееся пятно. Оно играет чрезвычайно важную роль в нашей жизни, ибо те мировые линии эманации Орла, что входят в кокон через это пятно, как раз и образуют мир, который воспринимается обладателем кокона как реальный, тот, где он живет. Данное пятно было названо «древними видящими» «точкой сборки», поскольку она «собирает» для существа, обладающего сознанием, его мир, его тональ. Этот мир создается не индивидуально каждым, а возникает вследствие совместных усилий группы существ с одинаковыми светящимися коконами и совпадающим расположением на них «точки сборки». Каждый человек получает определенный тональ от рождения, а затем поддерживает его своей энергией.
Воспитание создает наше мировоззрение — основную силу в формировании восприятия.
Пребывая в рамках определенного мировоззрения, мы постоянно сонастраи-ваем наши энергии с миром. И в результате мы активно настраиваемся на то, что можем и не можем воспринять. Но мировоззрение — не истина; это техника. Внутри энергетического тела существует бесконечное множество всевозможных восприятий, и наш обычный мир является лишь одним из множества существующих миров. Тренированный тольтек-нагуаль усилием воли может сдвигать свою «точку сборки» и таким образом менять тот набор эманации Орла, через который она проходит. Тем самым он изменяет мир, в котором находится.
Благодаря своему искусству тольтек способен выйти из мира иллюзорного тоналя и обрести подлинную жизнь в мире нагуаля. Все существа, обладающие сознанием — смертны Когда человек умирает, его энергетический кокон разрушается. При этом осознание высвобождается и с неудержимой силой втягивается Орлом. Как говорил дон Хуан, «Орел питается осознанием умерших». Он для того и «выталкивает» существа с осознанием в мир, порожденный его же эманациями, чтобы потом, когда их осознание обогатится впечатлениями о мире, «съесть» их. Однако тренированный учитель-нагуаль может избежать общей судьбы, если будет соответствующим образом готовить себя. Одним из важных элементов такой подготовки служит практика «перепросмотра». Суть ее заключается в том, что ученик должен вспомнить и как бы заново пережить все яркие эмоциональные события своей жизни. Вследствие этого восстанавливается утраченная когда-то энергия жизни. Затем, если «видящие» собираются в группу с определенной внутренней структурой и возглавляемую тольтеком-нагуалем, они могут в известный момент времени, продиктованный «силой», разом «сжечь» свои коконы (то есть умереть в нашем мире) и «проскочить мимо Орла». В момент перехода вместо подлинной энергии сознания они передают Орлу энергию своих переживаний (ее суррогат) и уходят из-под его власти — начинают существование в других мирах. Людей для такого перехода тольтек-нагуаль собирает из группы предыдущего поколения. Члены старшей группы обучают «видению» членов младшей группы (как это сделал дон Хуан с Карлосом Кастанедой). Причем каждого — в соответствии с его способностями и местом в структуре группы. Затем, через много лет совместного бытия, старшая группа «уходит», а бывшая младшая начинает набирать и обучать следующую. Таким образом, сохраняется преемственность и наследственность древнего тайного учения.
В этом, если говорить очень кратко, состоит суть учения Дона Хуана, изложенного в девятитомной эпопее Кастанеды. Миллионы читателей были покорены его безыскусным рассказом. Они ожидали каждой следующей его книги как евангелия и с жадностью прочитывали их от корки до корки. Понятно, что все они хотели побольше узнать об авторе и его учителе. Едва вышла первая книга Кастанеды, десятки журналистов бросились разыскивать дона Хуана, однако поиски их оказались тщетными — не было обнаружено даже следов существования такого человека. Точно так же по сей день не удалось подтвердить из независимого источника реальность проповедуемого им учения. Многие антропологи с мировым именем в течение многих лет изучали верования индейцев, однако никогда не слышали ничего подобного тому, что поведал миру студент Кастанеда. Но не мог же он все это придумать! В самом деле, описания его книг так живы и так реальны, а набросанная им картина мироздания настолько оригинальна и настолько ни на что не похожа, что трудно поверить в подделку. «Но если даже дон Хуан миф, то уж Кастанеда-то, по крайней мере, существует!» — говорили некоторые из его поклонников и с нетерпением искали хоть каких-нибудь подробностей о его жизни. Но и здесь их ждало разочарование. Прежде всего оказалось, что нежданно свалившаяся мировая слава совсем не вскружила ему голову. Кастанеда не искал встреч с журналистами и крайне редко давал интервью, а если и давал, то говорил о себе очень скупо. Он строго запрещал себя фотографировать, так что по сей день, по-видимому, не имеется ни одного его изображения, в подлинности которого не возникает сомнений.
Журналистам, сумевшим в конце концов к нему пробиться, он сообщил, что Карлос Кастанеда — не настоящее его имя, а факты его биографии вещь настолько призрачная и нереальная, что не стоит придавать им какое-то значение. Он предупредил, что, рассказывая о себе, будет менять имена, даты и точное название мест, то есть поведает им совсем не то, что было на самом деле. По словам Кастанеды, он появился на свет в Рождество 1935 г. в Сан-Паулу в Бразилии. Его отцу было тогда 17 лет, а матери — всего 15. Первые годы он воспитывался у дедушки и бабушки, которые содержали ферму по выращиванию кур. В шесть лет родители забрали сына к себе, погрузив его в пучину навязчивой ласки и внимания. «То был ужасный год, — признавался Кастанеда. — Я жил в обществе двух детей».
Вскоре его мать умерла. Об отце, сделавшемся в дальнейшем профессором литературы, он не любил вспоминать. (В книгах о нем говорится с чувством сострадания и презрения; подлинным отцом для Кастанеды стал дон Хуан.) После смерти матери Кастанеда до пятнадцати лет учился в одной из школ Буэнос-Айреса, а в 1951 г. переехал в США и поступил в среднюю школу в Голливуде. Окончив ее в 1953 г., он некоторое время посещал курсы пластического изобразительного искусства при Академии изящных искусств в Милане, но потом бросил их, поняв, что художника из него не выйдет. Он вернулся в Лос-Анджелес и в 1955–1959 гг. занимался на курсах по литературе, журналистике и психологии в Сити-Колледже. В 1959 г., получая американское гражданство, он принял фамилию Кастанеда и в том же году поступил в Калифорнийский университет, сначала на отделение социологии, а потом антропологии.
