И еще прошли жуткие годы неволи. В 1381-м году татарский хан Тохтамыш ворвался в Москву и учинил там кровавую расправу над жителями. Историк Костомаров так описывает это нашествие: когда татары ворвались в Кремль, наполненный беглецами, «несчастные москвичи, мужчины и женщины, дети метались в беспамятстве туда и сюда; напрасно думали они избавиться от смерти; множество их искало спасение в церквях, но татары разбивали церковные двери, врывались в храм и истребляли всех от мала до велика. По известию летописца, резня продолжалась до тех пор, пока у татар не утомились плечи, не иступились сабли. Все церковные сокровища, великокняжеская казна, боярское имущество, купеческие товары — все было ограблено……Наконец, город был зажжен. Огонь истреблял тех немногих, которые успели избежать татарского меча… Страшное зрелище представляла теперь русская столица, недавно еще многолюдная и богатая. Не было в ней ни одной живой души; кучи трупов лежали повсюду на улицах среди обгорелых бревен и пепла, и растворенные церкви были заставлены телами убитых. Некому было ни отпевать мертвых, ни оплакивать их, ни звонить по ним»…
Подводя счет потерям, летописец отмечает: «погибло мало сказать — и тысяча тысяч!»
Через 14 лет, в 1395-м году на Европу, из глубин монгольских степей, с огромными силами двинулся покоритель Азии — Тамерлан… Европа замерла в ужасе, узнав о его приближении. Татары дошли до Ельца и повернули обратно.
Жуткие времена настали для южных и восточных границ Русских княжеств. Кругом стояли татарские силы, готовые каждый день обрушиться на Русь. На средней Волге утвердилось царство Казанское, по степям Яицким кочевала Ногайская орда, по низовьям Волги и на ее рукаве Ахтубе стало Астраханское царство, на Дону и Донце — огромная Золотая орда, в Крыму — Крымская орда, на Кубани — малая Ногайская орда…
Русские князья должны были платить татарам дань.
…«Свыше чем двухвековое общение с татарами», — повествует историк, — «постоянное соприкосновение с ними неизбежно привело к сильному огрубению нравов, к усвоению варварских понятий и привычек. В средние века два христианских народа, на двух противоположных окраинах Европы, терпели иго мусульманское: русские и испанцы; но последние находились в значительно лучших условиях:ъ мавры принесли с собой высокую культуру, оставили после себя положительный след; они содействовали развитию знания и искусства и с избытком искупили нанесенный ими материальный вред; тогда как от татар Русский народ перенял, главным образом, жестокие пытки и кнут, рабское чувство низших перед высшими, привычку к произволу. Татары глушили чувства законности, и нравственного долга и надолго грубую силу поставили выше закона»…
Русская женщина была заперта в терема, семья и мужья оторваны от благого женского влияния. Одежда стала походить на татарскую. Занятые татарами на востоке и на юге Русские были оттерты от запада. На западе в XV веке пышным цветом расцветала эпоха Возрождения — Россия как бы железной стеной была отгорожена от запада. Ни запад ничего не знал про таинственную Московию, подвластную татарам, ни Московия ничего не слышала про немецкие страны, про тамошнюю жизнь, про славные времена Возрождения наук и искусств.
Но эта шестивековая борьба (862-1462) России с кочевниками Азии — аварами, уграми, печенегами, половцами и монголами, бывшая величайшим бедствием Русских — является огромной заслугой Руси перед народами Западной Европы. Русские грудью своей отстояли Запад от страшных последствий татарского ига, приняв удары его на себя.
В те средневековые годы придонское «поле» носило название «Дикого Поля». Там кочевали татары, и горе было тому смельчаку, который вздумал бы проникнуть в их улусы и зажить на их земле. Там не было европейцев, не было никаких потомков скифов и сарматов — там была только татарская орда.
Кто же, однако, были «рязанские казаки», оказавшие своему городу Рязани помощь при столкновении с татарами в 1444-м году?
О ком пишет в Наказе великой княгине Рязанской Агриппине в 1502-м году великий князь Московский Иван III:
«казнить тех, кто ослушается и пойдет самодурью на Дон в молодечество»?
Каких это «рязанских казаков» нанимала Великая княгиня Агриппина для провода ее людей к Азову для сношений с Крымским ханом,
«которые бы на Дону знали, чтобы послам ее от заполян лиха никакого не было»?
Что-же это за люди были — казаки Рязанские и заполяне, бесстрашно жившие и ходившие между татар по Дикому Полю?
Кто такие были казаки? Отбор сильных и смелых. Жизнь в Диком Поле. Что обозначает слово казак? Как принимали всех казаки. Земля, заслуженная кровью многих поколений.
Разные то были люди, по разным причинам тянула их полная опасных приключений жизнь в Диком Поле.
Были люди, в ком «молодецкая сила живчиком по жилушкам переливалась», кого тянуло к вольной охотничьей жизни в дикой необъятной стране, богатой зверем, птицей и рыбой. Хотелось в волю пополевать, поиграть со смертью в схватках с татарами и победить смерть… Так шли русские и на Восток, в Азию, становились «землепроходцами», проходили неведомые страшные страны, доходили до Китая, бродили по берегам Ледовитого океана и открывали земли на Восточном океане. Так тянуло людей и на юг, к синему, никогда не замерзающему морю, к сказочным горам с серебрянными, вечным снегом покрытыми гребнями. Там сбывалось то, что слышали они в заманчивой старой, старой сказке! Не беда, что там их в каждой балке смерть сторожила, что татарская стрела могла поразить из за каждого куста. Тем заманчивее, тем привлекательнее был поиск..
Шли те, кого сломило тяжкое горе. У кого родных увели в полон татары, у кого татары убили близких, мать, жену, детей, кому стал не мил родной дом, кому стало — «либо в стремя ногой, либо в пень головой». Размыкать горе, отомстить татарам шли они в Дикое поле.
Еще шли те, кому не в моготу становились привитые татарами на Руси жестокие нравы, холопская неволя, угодниченье перед боярами и помещиками. — Они шли искать вольной жизни.
Позднее, когда крестьяне были прикреплены к земле, когда круче становился помещичий произвол над жизнью крепостного раба — уходили люди от этого рабства, бежали от помещика на юг —
«К казакам… На Дон»…
«С Дона» — слышали — «выдачи нет»!
Когда начались гонения за старую веру, за рукописные книги, когда Московская власть стала насиловать совесть людей, гнуть веру по своему, казнить и живьем сжигать не согласных с нею, пошли на северную окраину Дона, к рекам Хопру и Медведице, люди старого завета, потянулись и дальше — на реку Яик, становя там свои старообрядческие скиты и поселения. Твердые в вере, упорные, честные, трезвые и сильные то были новые насельники Дона и Яика.
Так и полнился Юг России пришлыми людьми.
Какие же это были люди?..
Уже самый путь, — долгий путь пешком, или в челноке по Дону и Донцу, реже на коне, на мало объезженной лошади, отнятой у татарина — был полон лишений и опасностей — редко кто мог его вынести. Доходили до казаков, становились казаками лишь самые крепкие и выносливые телом, самые волелюбивые, сильные и крепкие духом.
Не легка была и самая жизнь в Диком Поле. Полна лишений, тревог и опасностей. Татары были кругом. Каждый час могли наскакать, порубить, уничтожить пришельцев. Каждый час нужно было быть готовым дать отпор, вступить в страшный рукопашный бой. Нужно было держать «уши буравцом, а глаза огнивцем» — все слышать и далеко видеть. Здесь выживали только сильные, воинственные, зоркие и храбрые.
Шли почти без оружия. Разве, что за сапожный нож был при путнике. Оружие нужно было достать, добыть с боя. Приходили отрепанные, больные — все нужно было получить с боя от врага татарина: — «добыть, альбо дома не быть»…
Устраивались в землянках, в Камышевых городках — некогда было строить хорошие курени — да и не стоило. В одночасье пожгут их татары. Питались охотой и рыбной ловлей — «с травы, да с воды». Неделями голодали; мерзли зимой; томились от зноя летом. Хлеба; не сеяли. Уже больше двух сот лет стояли по Дону казаки, а все был запрет сеять хлеб, а кто будет сеять, то того казнить смертью — так казаки были всегда готовыми к бою, не думая о полях и урожаях. В песне казачьей и по сей день поется:
— «У нас, на Дону, да не по вашему —
Не сеют, не жнут, да не ткут, не прядут,
Не ткут, не прядут, а хорошо ходют…»
Как же было то, что казаки были в ту пору и одеты и вооружены и гордо говорили про себя: — «все земли нашему казачьему житью завидуют», или «у нас зипуны сермяжные — да умы бархатные»…
