Получив необходимые представления о жизни латиноамериканцев, читателю не трудно составить себе мнение, что так жить нельзя, такую жизнь нужно исправлять. Таким образом, мы подходим к сути нашего разговора, к размышлениям и суждениям об исторических судьбах латиноамериканской революции
***Тема революции безбрежна и бездонна. Чтобы не утонуть в ней сосредоточимся на двух вариантах ее восприятия. Попытаемся взглянуть на революцию в латиноамериканском исполнении вначале как бы изнутри. Поставим себя на место кубинца, никарагуанца, аргентинца, венесуэльца и тогда наше мировоззрение в большей степени будет опираться на мироощущение, нежели на миропонимание. Чувства и эмоции, жажда справедливости захлестнут нас и назовут цену вопроса: «СВОБОДА или смерть». Третьего не дано. В «Записках…» едва ли не каждая страница «дышит» революцией, ее энергией, ее мобильностью, ее благородными целями и романтическими представлениями о результатах. Воздадим должное оценке революции душей и сердцем, но предупредим читателя и о другом варианте оценки революции с помощью таких механизмов как, разум, трезвый расчет и прагматизм (взгляд со стороны). Но об этом несколько позже, а пока всецело сконцентрируемся на Латиноамериканской Идее Революции.
Исходной категорией в системе революционных понятий латиноамериканского освободительного движения является категория СПРАВЕДЛИВОСТИ. Установленные на протяжении веков правила игры, система бесправия, эксплуатации и национального унижения европейцами и североамериканцами с полным основанием воспринимается народами Латинской Америки как вопиющая несправедливость, с которой нельзя мириться. Латиноамериканцы черпают свои социальные идеалы не из книг, а из повседневной жизни, которая миллионами примеров подводит к мысли, что существующий специальный порядок несправедлив. Поскольку тех, кто этот порядок установил, он вполне устраивает, то справедливость может быть устранена только силой, вооруженной борьбой, революцией. Таким образом, не кто иной, как конкистадоры и янки внедрили в национальную психологию латиноамериканцев «ген» революции, революционизировали общественное сознание. В ходе судебного процесса над Фиделем Кастро, последний напомнил своим обвинителям слова великих европейских просветителей о том, что «единственное средство против силы, не пользующейся поддержкой народа — противопоставить ей силу» (Д. Локк), а также то, что народ, сбросивший с себя ярмо, возвращает «себе свободу по тому же праву, по которому она была отнята» (Ж. Ж.Руссо).
В поисках справедливости революционная идея движется вперед к таким проблемам как характер революции и ее стратегические цели. Народ хочет чего–то большего, чем простая смена власти. Любая страна жаждет радикальных перемен во всех областях государственной и общественной жизни. Народу необходимо дать нечто большее, чем абстрактная свобода и демократия, нужно предоставить каждому человеку возможность достойного существования.
Континентальный опыт (прежде всего никарагуанский и кубинский) позволяет утверждать, что латиноамериканской революции свойственен антиимпериалистический и одновременно антиолигархический характер, поскольку практически повсеместно очевиден союз между империализмом и олигархией, который в свою очередь направлен против народа.
Основополагающим противоречием для латиноамериканцев на сегодня есть противоречия «империализм–нация». Отсюда важность национального освобождения как первоочередной задачи. Поскольку вооруженный народ — непосредственный участник революционный борьбы, неминуемо возникает и вопрос о социализме. Социализм в Латинской Америке может быть только националистическим и, наоборот, национализм должен быть социально ориентированным.
Еще одной важной составляющей в характере латиноамериканской революции является аграрный вопрос. Революционные программы, как правило, содержат положения о передаче земли в собственность тем, кто ее обрабатывает наряду орудиями обработки.
Достойно уважения то, как прописаны в «Записках» те страницы, на которых идет речь о том, каким образом возможна революция, и каковы формы ее развития? Здесь подобраны наиболее впечатляющие рассуждения Э. Че Гевары из книги «Партизанская война». Согласно Че Геваре опыт кубинской революции в форме партизанской войны — есть далеко не уникальное явление. Напротив, из этого опыта можно извлечь, как минимум, три урока, которые носят континентальный характер. Прежде всего, опытно подтвержден тезис, что вооруженный народ может победить в войне против регулярной армии; дальше — революцию следует не ждать, а приближать; и, наконец, в слаборазвитых странах партизанскую войну, главным образом, следует вести в сельской местности.
Читатель найдет для себя немало интересного и познавательного в отношении сущности партизанской войны, ее стратегии и тактики, различных деталей подробностей партизанской жизни.
Революционное мировоззрение латиноамериканцев сильно идеализировано и бесконечно романтизировано. Еще отец латиноамериканских революционеров Боливар, мечтая о грядущем, писал: «Я вижу нашу Родину на троне Свободы со скипетром Справедливости, увенчанную Славой и представляющую старому миру величие нового». Аргентинский президент Д. Сармьенто, усматривая в США образец для подражания, заявлял: «Наше дело — догнать Соединенные Штаты. Станем единой Америкой, подобно тому, как море едино с океаном». Пламенный революционер Сандино в безудержном порыве вещал: «Если обстоятельства против нас, мы будем против обстоятельств, если Бог против нас, мы будем против Бога».
Революционер, согласно латиноамериканской традиции, должен быть беззаветно преданным делу революции, готовым умереть за свободу не задумываясь, в своем сердце он должен иметь непоколебимую уверенность в торжестве святого дела, которому посвящена вся жизнь.
В «Записках» особо обращается внимание на субъективные факторы революции. Быть революционером — значит не дожидаться благоприятных условий для свершения революции (когда объективные предпосылки ее налицо); его задача создавать условия, благоприятствующие революции. Общий национальный кризис «не падает с неба», его нужно готовить, ускорять. Че Гевара вообще не признавал «недозрелой» ситуации, а исходил из того, что либо начинать немедленно, либо ситуация дойдет до того, что «перезреет». Ему казалось, что промедление в революционном выступлении приведет к реформистской альтернативе. Нужно действовать быстро, чего бы это ни стоило, иначе в Латинской Америке установиться относительная стабильность «зависимого капитализма».
Революционная романтика поддерживает свой высокий градус во многом благодаря молодости революционеров. Так, Че Гевара считал, что предельный возраст для революционера — 40 лет, а наилучший 20–25. Молодежь есть топливо революции. Может быть, главный порок молодости заключается в том, что она не боится разрушать. Молодые люди, зачастую, согласны рисковать своей собственной жизнью, а уж чужой не дорожат и подавно.
Вместе с тем, было бы преувеличением полагать, что трезвые взгляды и рациональные подходы напрочь отсутствуют в латиноамериканском революционном движении. Боливар, мудрый Боливар предупреждал: «Мало уметь сказать «нет» тирании, нужно уметь обращаться со свободой. Если испорченный народ добьется свободы, он очень скоро опять ее потеряет, ибо напрасны старания убедить его в том, что господство законов гораздо сильнее, чем господство тиранов».
Возвращаясь к идеализму и романтизму, думается уместно вспомнить поговорку, что пессимистом является не кто иной, как разочаровавшийся интеллигент. Чтобы не разочаровываться, не надо очаровываться! В Латиноамериканском революционном опыте немало примеров глубокого разочарования, отчаяния и безысходности, как результат крушения великих надежд. В концентрированном виде эту проблему сформулировал все тот же Симон Боливар накануне своей смерти: «Я пожертвовал собственным здоровьем и благополучием для того, чтобы завоевать свободу и счастье для моей родины. Я сделал для нее все, что мог, но не добился цели».
***Всякая революция немыслима без своих вдохновителей и организаторов, латиноамериканская — не исключение. Революцию нельзя понять глубоко и всесторонне, не предполагая рассмотрения такой темы, как революционные вожди. Компетентность и профессионализм автора «Записок» обнаруживается, помимо прочего, и в том, что он предоставил читателю громадный материал по данному предмету.
Для подлинных лидеров личная судьба перестает быть судьбой обычного человека, она приобретает метафизический, сакральный смысл. Такие люди перестают чувствовать себя обычными людьми, они начинают осознавать себя историческими личностями и ощущать свое мессианское предназначение. Ф. Кастро был готов признать любой приговор суда, заявив судебному заседанию, что это не имеет никакого значения. Для Фиделя было важно то, что в решающий момент его жизни на его стороне была историческая правда. («История меня оправдает»).
