Светоний же пишет, что Нерон «не пропускал ни единого случая показать свою щедрость, милость и мягкость. Обременительные подати он или отменил, или умерил. Награды доносчикам по Папиеву закону он сократил вчетверо. Народу раздал по четыреста сестерциев на человека, сенаторам из знатнейших, но обедневших родов назначил ежегодное пособие, иным до пятисот тысяч, преторианские когорты на месяц освободил от платы за хлеб. Когда ему предложили на подпись указ о казни какого – то уголовного преступника, он воскликнул: «О, если бы я не умел писать!» Граждан всех сословий он приветствовал сразу и без напоминания. Когда сенат воздавал ему благодарность, он сказал: «Я ещё должен её заслужить».[10]
При таком вот правлении шли первые годы Марка Ульпия Траяна. Затем, увы, «золотое пятилетие» сменилось на девять лет, кои стоило бы назвать «железными». Начало им положило убийство по приказу Нерона его матери Агриппины. Римляне содрогнулись. Их история знала немало пролитий родной крови, но матереубийство примеров римских не имело. Их можно было найти в мире эллинистическом. Так царица Гераклеи Понтийской Амастрида была убита своими сыновьями Клеархом и Оксафром, последняя представительница семьи Филиппа II Македонского, сводная сестра Александра Великого Фесалоника стала жертвой своего сына Антипатра, наконец, совсем уже скверный для римлян пример: злейший их враг Митридат VI Евпатор повелел убить свою мать Лаодику.
После этого преступления правление Нерона резко поменялось к худшему. Безсудные расправы над неугодными скоро стали нормой, да и судебные приговоры по справедливости недалеко от них ушли… Последовал невиданный пожар Рима, в коем молва немедленно обвинила Нерона. Он же, дабы остановить опасные для себя слухи о поджоге столицы для собственной забавы, учинил бесчеловечнейшую расправу над христианами. Столь жестоки были казни последователей этой новой, ещё мало кому известной и понятной религии, что даже те римляне, которые христиан не жаловали, прониклись сочувствием к безвинным жертвам беззакония Нерона.
В такое вот время провёл свой второй семилетний жизненный цикл puer Траян. На них пришлось его воспитание, о каковом, увы, мы знаем совсем немного. Считается, что воспитание Марка было традиционным для человека из сенаторской верхушки.[11] В изучении риторики и других академических дисциплин он проявил средние способности. А вот в физических, воинских упражнениях, он заметно выделялся. С юных лет Траян полюбил охоту и сохранил эту страсть на всю жизнь.[12]
Конечно, едва ли можно полагать, что образование Траяна было на высоком уровне, да и где ему было взяться в провинции? Но уровень средний, способностям его соответствовавший, должно признать пристойным. Что до страсти к охоте и воинским упражнениям, то они чрезвычайно полезны как раз для будущего полководца. В этих увлечениях и трудах он был явно незауряден, что впоследствии и проявилось.
Военная подготовка римлян, их воинские упражнения времён юности Траяна описаны историком Иосифом Флавием, имевшим возможность оценить таковые и в качестве противника в начале Иудейской войны, и в качестве уже сторонника римлян в лагере Веспасиана и Тита. Вот его оценка военного строя римлян:
«Если же бросить взгляд на всё их военное устройство в целом, то нужно прийти к убеждению, что это обширное царство приобретено ими благодаря их способностям, а не получено как дар счастливой случайности. Ибо не только, когда война уже наступает, они начинают знакомиться с оружием, и не нужда лишь заставляет их поднимать руку для того, чтобы в мирное время снова её опускать, – нет, точно рождённые и выросшие с оружием, они никогда не перестают упражняться им, а не выжидают для этого каких – либо определённых случаев. Их упражнения отличаются тем же неподдельным жаром и серьёзностью, как действительные сражения: каждый день солдату приходится действовать со всем рвением, как на войне. Поэтому они с такой лёгкостью выигрывают битвы; ибо в их рядах никогда не происходит замешательства и ничто их не выводит из обычного боевого порядка; страх не лишает их присутствия духа, а чрезмерное напряжение не истощает сил. Верна поэтому их победа над теми, которые уступают им во всех этих преимуществах. Их упражнения можно по справедливости называть бескровными сражениями, а их сражения кровавыми упражнениями».[13]
Боевая подготовка римских легионеров включала в себя марши в походном порядке, а со времени военной реформы консула Гая Мария в конце II в. до Р.Х. бег на длинные дистанции в полном походном снаряжении.[14] Легионеры также учились маршировать в боевом порядке, участвуя в различных пехотных манёврах. Они учились способам нападения и защиты. Основные боевые построения включали в себя прямую линию, кривую линию (в зависимости от ландшафта), полумесяц. Построение в круг (orbis) допускалось в случае крайней опасности, когда противник окружал римлян со всех сторон. Особые построения применялись для отражения атак вражеской конницы: пехота образовывала клин или строилась в так называемый пустой квадрат. При штурмах вражеских крепостей, когда со стен в штурмующих летели стрелы, камни и иные метательные снаряды, применялась «testudo» – «черепаха». Тогда легионеры смыкали щиты над головами и по бокам, что давало защиту наступающим. Специальный манёвр обеспечивал защиту знамён легионов. Легионеров обучали умению собираться вокруг знамени своего или любого соседнего римского подразделения в случае необходимости.[15] При упражнениях с мечами воинов учили наносить колющие удары, для которых короткий обоюдоострый римский меч – gladius – подходил более всего. Крупнейший знаток и описатель военного дела у римлян Вегеций подчёркивал: «Тренировка римского легионера с мечом предполагала многие часы упражнений у деревянного столба».[16]
Несомненно, что юный Траян добросовестно и с увлечением прошёл всю эту нелёгкую школу римского воина, отменно усвоив все её уроки. Когда же и где он приступил к своей военной службе?
Традиционный «призывной возраст» римлян ещё с далёкой раннереспубликанской поры определялся с 16 до 46 лет.[17] В описываемое нами время минимальный возраст был 17, средний же возраст рекрутов – легионеров был примерно 20 лет.[18] Знатные римляне, желавшие посвятить себя военному делу, начинали свою службу примерно в такие же годы. Так Тиберий отправился на свою первую войну в Кантабрию в 16 лет. Можно предположить, что службу свою в римской армии Траян начал на рубеже 60 – ых – 70 – ых гг. В это время его отец был легатом и командовал с 67 г. Х Бурным (Fretensis) легионом.[19] Отсюда естественна мысль, что военная карьера сына началась в легионе, которым командовал отец, что именно там юный Траян постигал военную науку и принял первое участие в боевых действиях.[20] В какой же войне Марк Ульпий получил боевое крещение?
Х Бурный легион легата Марка Ульпия Траяна старшего базировался в Сирии. Провинция эта соседствовала с Иудеей, где с 66 года полыхало всеобщее восстание против римского господства.[21] Толчком к нему стало возмутившее иудеев наместничество назначенного Нероном прокуратора провинции Гессия Флора. Это было одно из самых неудачных политических решений Рима.[22] С наместничеством Гессия Флора связал начало восстания в Иудее Публий Корнелий Тацит: «Иудеи терпеливо сносили всё, но, когда прокуратором сделался Гессий Флор, они подняли мятеж».[23] Да и неудивительно, что грек по происхождению, глубоко враждебный к иудеям Флор так бесславно завершил своё прокураторство. Он как бы специально провоцировал иудеев на возмущение. Мало того, что его вымогательство перешло все границы, Флор ещё и начал жестокие репрессии против тех, кто противился его произволу. «Флор высек многих людей, уважаемых в Иерусалиме, а затем их распял» – писал церковный историк Евсевий Памфил.[24] Светоний дал более сложную трактовку причин возмущения иудеев: «На Востоке распространено было давнее и твёрдое убеждение, что судьбой назначено в эту пору выходцам из Иудеи завладеть миром. События показали, что относилось это к римскому императору, но иудеи, приняв предсказанное на свой счёт, возмутились».[25] А вот, как объяснил причины Иудейской войны, начало которой было положено восстанием 66 г., человек, «сам воевавший против римлян и служивший невольным свидетелем всех позднейших событий» Иосиф Флавий:
«Римское государство изнемогало от внутренних неурядиц, когда началось это, как уже было замечено, в высшей степени знаменательное движение, Иудеи же, стремясь тогда к созданию нового положения вещей, воспользовались тогдашними беспорядками для восстания; они были так богаты боевыми силами и денежными средствами, что надеялись даже завладеть частью Востока, которую римляне вследствие многочисленных смут считали для себя чуть ли не потерянной. Иудеев, кроме того, окрыляла надежда, что их соплеменники из – за Евфрата примкнут массами к их восстанию; римляне же, напротив, были заняты усмирением соседних галлов, да и кельты заставляли беспокоиться. Наконец, после смерти Нерона, всё пришло в волнение; многие, пользуясь благоприятным случаем, пытались завладеть престолом; войско в то же время в надежде на добычу жаждало перемены в правлении».[26]
