«Невозможно охарактеризовать с большей суровостью позорнейший скандал с нашими негодными прицелами; прицелы орудий корабля Ее Королевского Величества «Центуриона» были настолько дефектными, что корабль не мог идти с ними в бой».
В 1904 г. П.Скотт написал язвительное письмо морским лордам, в котором обратил внимание на свои неоднократные жалобы на плохие прицелы на флоте, которые могли привести к беде в случае войны. Сложившаяся ситуация заставила Совет Адмиралтейства созвать конференцию, которая обнаружила, что все орудийные прицелы на флоте были непригодны и что орудия на всех кораблях должны быть снабжены новыми прицелами. Однако очень мало было сделано в этом направлении в 1904 г., хотя Первый Лорд (лорд Селборн) постоянно убеждал страну, что артиллерия была самой важной, и писал Скотту, что «лорды Адмиралтейства постоянно уделяют этому вопросу внимание и всем сердцем и душой болеют за улучшение артиллерийского дела на флоте».
К счастью, в октябре 1904 г. адмирал Джон Фишер стал Первым Лордом, он и поддержал Скотта. Новое назначение было встречено нацией с облегчением, и в лондонском юмористическом еженедельнике «Панч» появилась карикатура, изображающая Джона Булля в гриль-баре Адмиралтейства с Фишером в качестве шеф- повара, под которой была подпись: «Артиллерийского винегрета больше не будет» («No more Gunnery Hash»).
В феврале 1905 г. Скотт получил более высокое звание и был назначен Инспектором учебной стрельбы. Кстати, эта должность сначала была названа «Начальник учебной стрельбы» (такое название было введено для кэптэна У.Симса в США), но так как это название не получило поддержки в Адмиралтействе (кэптэн Симе был поддержан Президентом и Военно-морским департаментом США), должность Скотта стала называться «инспектор».
В это же время Джон Джеллико стал Начальником морской артиллерии и избавил артиллеристов от бессистемных учений, которые необходимо было проводить во время администрации Селборна. В 1905 г. учебные стрельбы были выполнены более единообразно, и были достигнуты лучшие результаты. Впервые отношение числа попаданий к числу промахов составило 1,017.
Именно в этом году Адмиралтейство ввело новый экзамен, названный «боевая стрельба», согласно которому каждый корабль должен был стрелять по большой буксируемой цели с расстояния от 5 000 до 7 000 ярдов из всех орудий одновременно и при изменении курса. Время стрельбы ограничивалось пятью минутами.
Очки присуждались за число попаданий, скорость стрельбы, быстрое начало стрельбы, точность удержания дистанции, а штрафные давались за неизрасходованные залпы и другие недочеты.
Скотт докладывал, что результаты были плачевными. Не было выработано правил, не было эффективных прицелов и необходимых приборов для ведения артиллерийской стрельбы на большой дистанции, и каждый флот делал это по-своему: «независимо»; «залпом»; «контроль»; «бортовой залп»; «быстро»; «медленно»; «групповой залп» и т.д.
Однако впервые Начальник морской артиллерии, Кэптэн Артиллерийской школы и Инспектор учебной стрельбы работали согласованно в целях улучшения артиллерийской подготовки экипажей кораблей.
Диаграмма роста эффективности артиллерийского огня на одну и ту же дистанцию после 1904 г.
Улучшение боевой подготовки произошло с введением на флоте эффективных прицелов и соответствующих приборов. В 1905 г. Скотт возродил старый прибор центральной наводки орудий. Благодаря большому прогрессу, произошедшему в электрических синхронно-следящих системах, он усовершенствовал этот прибор и представил на рассмотрение в Адмиралтейство, которое секретно его запатентовало, передало самому себе и положило под сукно вплоть до 1911 г., когда Джеллико настоял на том, чтобы «Нептун» оборудовали этим прибором.
Интересно вспомнить систему управления огнем, установленную на броненосце «Венерэбл» и других вооруженных 12-д и 6-д орудиями броненосцах. 12-д башни были оборудованы переговорными трубами к боевой рубке, а 6-д батарея была разделена на группы с тремя казематами в каждой и переговорной трубой. Один казематный офицер управлял другими двумя орудиями. Наверху штурманской рубки был маленький дальномер Барра и Струда с переговорной трубой к управляющей башне, этот прибор давал расстояние, которое сообщалось другим орудиям. Размещение его на большой высоте требовалось для получения лучшего приближения, так как всплески от падений снарядов были за или до цели. Позже дальномер устанавливали на платформе на фок-мачте и в более низкой позиции на грот-мачте ниже уровня дыма.
В основном использовались 3-фт дальномеры на базе синхронного типа. Система Цейса, в которой требовалось совмещение двойного изображения, не использовалась в нашей стране. Объяснялось это тем, что дистанции ведения боя увеличивались и требовались более точные данные. В результате дальномеры становились длиннее и длиннее, и во Второй мировой войне главная артиллерия управлялась приборами с базой 36 фт.
Развитие миноносцев
Трагическая потеря одного из наших первых турбинных миноносцев «Кобра», затонувшего во время шторма в Северном море 18 сентября 1901 г., полностью изменила политику строительства этих кораблей. Программа 1902 г. предусматривала строительство 540-600 т миноносцев типа «Ривер» («River») с высоким полубаком вместо карапасной палубы. Благодаря этому они реально достигали 25-узловой скорости, тогда как их более легкие предшественники во время службы никогда не могли развивать скорость 30 уз, предусмотренную спецификацией.
В последние годы немцы на своих миноносцах так-же ввели полубак, но его высота во многом уступала высоте полубака «Ривера», но, конечно, это было лучше, чем карапасная палуба.
Наряду с миноносцами типа «Ривер», ставшими новой фазой в развитии класса торпедных кораблей, в течение нескольких лет вступили в строй 870-т миноносцы типа «Трайбл» («Tribal»), которые могли выходить в океан. Мореходный миноносец с 4-д вооружением был способен развивать скорость выше 30 уз при полной нагрузке, и против них были бессильны орудия броненосца калибра менее 3-д.
Глава 79. Русско-японская война 1904-05 гг.
При проектировании больших кораблей и их вооружения учитывались «уроки последней войны», которые были извлечены главным образом из Порт-Артурского боя, произошедшего 10 августа, и Цусимской битвы. Основные факты первого боя были следующими:
1) «Цесаревич» и «Ретвизан» открыли огонь на чрезвычайно большом расстоянии 18 000 ярдов которые упали на дистанции 218 ярдов от «Микасы» и «Асахи». Японские корабли имели большую дальнобойность, однако «Асахи» не отвечал, пока флоты не сблизились на дистанцию 14 000 ярдов;
2) в начале боя «Микаса» получил попадание с расстояния 13 000 ярдов 12-д снаряда в корпус над противоминными сетями на стыке соединения 5-д и 7-д брони, где образовалось отверстие диаметром 3 фт. Если бы море в это время не было спокойным, это повреждение могло бы иметь серьезные последствия для японцев;
3) «Цесаревич» получил удар 12-д снаряда между верхним и нижним мостиками, который убил адмирала Витгефта, флагманского штурмана и ранил начальника штаба и командира броненосца. Эти офицеры находились вне боевой рубки. Вскоре после этого второй 12-д снаряд попал в боевую рубку и взорвался. Осколки были отражены крышей, прошли через щель на 16-д глубину, убили или ранили всех находившихся внутри, включая рулевого, который упал на штурвал и сильно повернул его на правый борт, так что корабль резко вышел из линии, приведя флот в замешательство. Эти два снаряда решили исход боя;
4) Скорость японской эскадры была ограничена 15 уз – скоростью самого медленного корабля «Фудзи», которая была лишь на 0,5 уз больше, чем у русских броненосцах. Это помешало Того улучшить тактическую позицию и когда стемнело позволило врагу укрыться в Порт-Артуре.
Перечисленные факты показывают, что противостоящие флоты могут вступить в бой на больших дистанциях, что раньше казалось невозможным, и что повреждения, полученные на таких расстояниях, могут повлиять на исход боя. Недостаточно защищенные боевые рубки на кораблях не обеспечивали должной защитой командование во время боя, и необходимы радикальные изменения, как в их размерах, так и проекте. Опыт войны показал, что необходимы большие и хорошо защищенные боевые рубки. В этой связи интересны заметки британского обозревателя:
«Годность боевых рубок на обоих флотах можно оценивать общим стремлением избегать нахождения в них тех, кто управляет боевым кораблем. Кроме желания командовать кораблем с места, откуда «все выглядит по-другому», был еще и моральный аспект: командиру трудно было укрываться за броней, в то время как на верхней и шлюпочной палубах находилось много матросов, которые передавали данные о дистанциях и приказы. Не было предложений по улучшению боевой рубки, но на русских кораблях они были очень большими и просторными, однако без обзора кормовой части. Смотровая прорезь боевой рубки была слишком широкой особенно на «Цесаревиче», «Ретвизане» и «Победе».
