«В начале бе Слово, и Слово бе у Бога, и Слово бе Бог» — все знают это зачало Четвертого Евангелия (Ин. 1. 1). Слово Божие, или предвечная Жертва, закланная прежде начала времен есть (ибо мы здесь не можем говорить о временном, но лишь о эоническом измерении), собственно, про— и пра— образ сотворенного из красной (ROS) земли человека (словека) «гласоимнаго» (MEROIS или MERORIS) — первожреца и первожертвы единоименно. Предвечная жертва Сына Божия и Бога Второго Лица Пресвятой Троицы нетварно предваряет сотворение тварного человека и в известном смысле является для него materia prima. Христос с небес есть предвечный Адам (Красная Глина) и единоименно и новый Адам в Его Воскресшей Плоти. Сам Непадший Адам единоименно царь, нарекающий имена твари, и священник-жрец, вершитель жертвы мистерии Рая («плодитеся и множитеся»). Однако с падения первочеловека райская мистерия оплотнилась и превратилась в языческую кровавую жертву (дионисийские и собственно все языческие культы): для восстановления Райского измерения и новой безкровной Евхаристической жертвы необходимо было явление и жертва Самого Богочеловека в истории. Жрецы, однако, сохраняли в своем варновом, сословном предании искаженную память о служении Богу Слову, разумеется, как «сени, а не истине», по слову митрополита Илариона. «Сень» эта была, однако, столь глубока, до бездны преисподней, что «требовала» человеческого жертвоприношения, неизбежного во всяком ДО— и ВНЕ-Христовом мiре. Эти посвященные жрецы первоначально, по-видимому, и были собственно славяне или словене. Собственно, от них, вероятно, и получил свое название древний город Словенск, располагавшийся, как считают некоторые авторы, точно на месте нынешнего Новгорода (иные «поднимают» его чуть севернее и ближе к современному городу на Неве). «Ильменские державцы, основавшие Словенск и Русу, были обладателями всего Поморья даже и до Ледовитого моря, и по великим рекам Печоре и Выме и по высоким непроходимым горам в стране зовомой Сибирь, по великой реке Оби и до устья Беловодныя реки».
Одним из «богов» славянского дохристианского пантеона был Велес или Волос. Волосы — атрибут солнечного цвета, царя-жреца (вспомним, что Слово Божие есть Царь и Первосвященник). На анаграмму Волос-Слово впервые обратил внимание современный философ Владимир Микушевич. Помимо прямого указания на сохранение адамического, райского ведения даже в «язычестве» перед нами столь же прямое указание на то, что «славянин» или «словенин» или «гласоимный» (MEROIS) суть прежде всего жертва и жрец — разумеется, до времени, пока сама жертва Бога Слова не отменила «жертву кровавую, человеческую». В применении к «социальной структуре» древнего общества словенин есть жрец, служитель (разумеется, в кроваво-ветхом аспекте) Предвечного Слова, тождественный друиду или волхву. Таким образом, славянорусский язык — это царско-жреческая речь, подобно тому, как в Европе, например, франко-кельтское соединение есть соединение свободных (francs) воинов, то есть тех же русов и друидов-кельтов (klt — kchld — халдей — колдун), то есть тех же волхвов — «словен». С принятием христианства варново-сословное деление арийского общества, разумеется, очищается от «языческой мерзости» и «тайны беззакония», то есть конкретно от кровавой жертвы, и чудесным образом преобразуется в симфонию Православного Царства и приносящего Безкровную Жертву Православного священства. Понятия же «русский» и «славянин», «франк» или «галл» (hl-kl-klt), «гот» или «кельт» постепенно превращается в этнонимы. Осознать это можно, только встав «по ту сторону» не только знаменитого спора «норманистов» и «антинорманистов.
Дело в том, что и славяне, и русы (равно как и франки и кельты) принадлежали (с точки зрения этнологии) к одному североарийскому этносу, сегодня именуемому венедами. В прежние времена более бытовало имя, упоминавшееся у Страбона, — Винделики или Венделики, а Балтийское море — Sinus Venedicus, при этом одно из их названий было франки (т.е. свободные), другим — славяне. По выражению Экхарда, «Франки некогда обитали у Балтийского моря, где ныне Вагрия» (Franci olim ad mare Balthicum, ubu nune est Vagria). При этом следует четко иметь в виду, что все эти этнонимы — позднего времени. «Франконские Славяне, — писал русский ученый ХIХ в. Ю.И.Венелин (Гуца), — сами себя Винделиками не называли, так как не называли себя и Словенцами, как именем, существующим только в книгах этнографических (выделено нами — В.К.). Да и само слово франки — современный этноним, происходящий от одного из наименований королей, правивших древней Вагрией, именовавшихся Reges Francorum, которые, по Фредегару и позднейшим хронистам, были потомками троянских Царей (Приамова линия). О троянских переселенцах-венетах, составивших царско-княжеское сословие, писал Полибий. Они, по его словам, „мало отличаются от кельтов, но языком говорят особым (выделено нами — В.К.). Писатели трагедий упоминают часто об этом народе и рассказывают о нем много чудес“. Все оказывается очень просто: на Западе они назывались Франками, на Востоке — Русами. Тогда понятен и процесс превращения варн (сословий) в этносы (а никак не наоборот, вопреки марксистской и либеральной науке), который легче всего проследить по эволюции памятников старожильного права.
«Русь окончательно могла слиться со славянами не ранее XII века, — пишет современный исследователь истории права М.А.Исаев. — Русская Правда знает очень хорошо русина, противопоставляя его варягу-колбягу (иностранцу) и славянину. Это очень характерная черта в русской традиции. Обычно источники права варваров закрепляли правовое положение не только разных слоев населения, но и этносов, по-разному. Варварские правды знают подобную дифференциацию между народами-завоевателями и, например, римлянами, продолжающими жить по праву квиритов. Но что выделяет русскую правовую, равно как и культурно-государственную цивилизацию, из общего ряда варварских и античных образцов западноевропейской культуры, так это отказ от этнической обособленности как принципа государственной жизни…» Это последнее, впрочем, вполне естественно, исходя из Божественного, Теофанического, а не этнического происхождения царской (то есть русской) власти. Там же, где более укорененные в традиции авторы не буквально, то есть как «иностранцев», понимают, например, «варягов» (что означает это слово у древних ариев, мы увидим ниже), картина проясняется еще больше, приобретая черты внятности.
«Начало русской монархической традиции было положено, как известно, — пишет А. Г. Дугин, — призванием Рюрика из варягов на царство группой славянских и финно-угорских племен. В позднейшие эпохи происхождение от первого Князя — Рюрика — было духовно-генеалогическим основанием справедливости царской власти, ее оправданности и священной законности. Эта традиция была настолько стойкой и глубокой, настолько самоочевидной и безусловной в представлении русских (т. е. подданных Руси — В. К.), что она не могла не соответствовать архетипам древних форм сознания, которые, хотя и могли перейти в сферу безсознательного, но, тем не менее, нисколько не потеряли своей эффективности и действенности. На наш взгляд, призвание Рюрика из варягов виделось как великая общенародная мистерия, воплощавшая в себе всю логику сверхъестественного происхождения царской власти, а именно эта логика была характерна для всех древних традиционных династий».
Итак, Славянорусский это просто Богоцарский. ROS и MEROIS. MEROIS — «гласоимный», то есть словесный, словенский — одно из имен Первого Адама.
ИСЧЕЗНУВШИЕ СВЯТЫНИ СРЕДНЕВЕКОВОГО НОВГОРОДА
У современного мiра на редкость короткая память. Превознося «европейскую цивилизацию» как царство демократии, то есть лаодикии (а именно так звучит греческий синоним этого слова, «народоправство»), забывают о том, что история последней — это история всего лишь приблизительно трех столетий. Тем более российские либералы прошлого века, грезившие о «Новгородской республике», не помнили, не знали, не хотели ничего знать о древнейшем сакральном центре нашей древнейшей родины, не имевшем ничего общего с их представлениями, порожденными отраженными в их головах «принципами» французской и американской революций.
Надо сказать, что существеннейшим опровержением либерального безпамятства стала историко-археологическая наука последних лет, парадоксальным образом подтвердившая как Церковное Предание (летописную повесть «О Словене и Русе», Христианскую Космографию св. Космы Индикоплова и др.), так и практически весь былинно-архаический, древнеяфетический и полубаснословный корпус. Современный исследователь Роман Багдасаров, сопоставивший данные историко-археологической науки с Преданием, так говорит о месте, приблизительно охватывающего пространство между нынешним Новгородом и городом на Неве.
«Великий Словенск. Древняя северная столица Яфетидов, основанная в 2409 г. до Р.Х. и вымершая после непринятия Благовестия Ап. Андрея и начала военных действий Князей Лалоха (Халоха) и Лахерна против „скипетра Греческого царства“. В IX веке (т. е. как раз при воцарении Рюрика — В.К.) северная столица была перенесена ниже по течению р. Волхова и названа Новым Градом. Сочинения восточных географов, содержащие данные, относящиеся к 50-80-м гг. IX в., говорят о трех группах руссов, главную из которых Ас-Славийю с центром в городе Слава… обычно отождествляют с ильменскими словенами, а ее центр — с предшественником Новгорода, имя которого сохранили восточные авторы» (см. работы А. П. Новосельцева и В. Я. Петрухина). Древнейшая часть Новгорода носит название «Славно», что созвучно наименованию арабских источников. Исходя из этого, понятно, что размеры Словенска должны были если не превосходить, то, по крайней мере, достигать площади древней части Новгорода. Однако, вопреки здравому смыслу, большинство советских археологов отождествляли огромный мегаполис, каким Словенск представлен в источниках, с небольшим княжеским «Рюриковым городищем». Подлинный Великий Словенск, километровые валы которого покрыты лесом, остается неизученным и не нанесенным на археологическую карту по сей день».
