Впрочем, в египетских законах существовала лазейка, позволявшая особо инициативным женам не только полностью прибрать к рукам все, что было приобретено за годы брака, но и добиться палочного наказания для мужа. Дело в том, что египетские мужья имели право бить своих жен, но, если они при этом переходили определенные границы, жена могла подать на мужа в суд. При повторном избиении супруги невоздержанный муж получал сто палочных ударов и терял не только жену, но и все совместно нажитое имущество.
Видимо, этим объясняется тот факт, что египетские мудрецы, любившие давать своим согражданам письменные поучения, нередко призывают их к терпеливому обращению с женами.
«Ты не должен спорить с ней в суде; не выводи ее из себя. Делись с ней тем, что выпадет на твою долю; это надолго сохранит ее в твоем доме», – пишет в середине третьего тысячелетия до н. э. знаменитый Птахотеп.
Через тысячу лет ему вторит другой мудрец: «Не обременяй жену опекой, если ты знаешь, что она в полном здравии… Побольше молчи и наблюдай…»
Развод никак не влиял на репутацию женщины, и она могла повторно выйти замуж. Но могла и не выходить. В отличие от многих других древних обществ, в Египте женщины пользовались почти полным равноправием с мужчинами. Конечно, они не могли занимать большинство государственных и жреческих должностей, но перед законом оба пола были в основном равны. И если даже самые эмансипированные римлянки, не говоря уже о гречанках, обычно находились под опекой отца или мужа и могли совершать крупные сделки только с их согласия, то египтянка вела свои дела сама. И в суде она свои интересы тоже представляла сама, выступая и как истец, и как ответчик, и как свидетель. Некоторые ограничения прав женщин (и то лишь замужних) были введены уже в эллинистическом Египте, в эпоху Птолемеев.
Знаменитый реформатор древнеегипетской религии Эхнатон, возможно, разводился дважды. У фараона имелся большой гарем, в который входили в том числе дочери подчиненных ему государей, на которых он женился из политических соображений. Но титул «жена царева великая, возлюбленная его, владычица обеих земель» принадлежал единственной женщине, царице Нефертити.
На стенах гробниц, дворцов и храмов сохранилось множество изображений царицы рядом с ее великим супругом. На них они вместе осуществляют культ Атона – солнечного диска, вместе отдыхают в кругу своих дочерей, принимают дань, в сопровождении чиновников объезжают столичные заставы и даже вместе сражаются. Маловероятно, чтобы Нефертити, как это изображено на росписях, собственноручно крушила иноземных врагов, но показательно, что в глазах египтян царица всегда находилась рядом с мужем.
Принося официальные клятвы богам, Эхнатон клялся не только своим отцом-солнцем, но и своей любовью к жене. Жрецы и сановники на стенах загодя заготовленных гробниц обращались к изображению Нефертити с молитвами, как к божеству. За предшествующие две тысячи лет существования египетского государства ни одна царица не удостаивалась подобных почестей.
Но начиная с четырнадцатого года правления Эхнатона имя Нефертити внезапно перестает появляться на настенных росписях и рельефах. Существует версия о том, что царица рассталась с мужем, поскольку поняла всю несостоятельность проводимой им религиозной реформы, потрясшей основы государства, и Эхнатон не смог простить своей бывшей соратнице измену идее. Существует и диаметрально противоположная точка зрения, что сам фараон-еретик под давлением жречества решил отказаться от реформ, не нашедших поддержки у египтян, и царица восприняла это как предательство. Так или иначе, совместной деятельности, равно как и совместному проживанию супругов, пришел конец. Но еще раньше, в годы триумфа Нефертити, на сцене появляется вторая женщина, потеснившая «жену цареву великую» на ее троне. Имя этой женщины – Кэйе.
Египтологи до сих пор не пришли к единой точке зрения о том, кто такая Кэйе и как она оказалась рядом с фараоном. Но ее изображение все чаще появляется на рельефах и росписях. Вместе с Эхнатоном она служит Атону. А официальный титул, присвоенный ей, гласит: «жена-любимец большая царя и государя, живущего правдою, владыки обеих земель, который… будет жив вековечно вечно, Кэйе».
Именно для Кэйе, по-видимому, были построены фараоном так называемые южная усадьба и северный дворец в Ахетатоне, новой столице Эхнатона. Имя владелицы было еще при жизни Эхнатона предано забвению и заменено на имя Меритатон, дочери фараона. Долгие годы бытовало мнение, что Эхнатон передал царевне имущество опальной Нефертити. Но обнаруженные археологами прописи, по образцу которых рабочими делались надписи на стенах зданий, свидетельствуют: истинной владелицей усадьбы и дворца была Кэйе. А в последние годы царствования Эхнатон даже назначил ее своим соправителем… Впрочем, ее постигла еще более горькая участь, чем «великую жену цареву».
У Кэйе не только отобрали подаренные фараоном дворцы, ее имя не только было стерто с множества изображений. Фараон лишил свою бывшую фаворитку и посмертных благ. Известно, что для Кэйе, как это было принято у знатных египтян, были заранее приготовлены роскошная гробница и золотой гроб. Стены этого гроба Кэйе украсила трогательными надписями, в них она воспевала свою любовь к фараону, которая должна была продолжаться вечно:
«Сказывание слов Кэйе – жива она! Буду обонять я дыхание сладостное, выходящее из уст твоих. Буду видеть я красоту твою постоянно – таково мое желание. Буду слышать я голос твой сладостный северного ветра. Будет молодеть плоть моя в жизни от любви твоей. Будешь давать ты мне руки твои с питанием твоим, буду принимать я его, живущий правдою. Будешь взывать ты во имя мое вековечно, не надо будет искать его в устах твоих, мой владыка. Будешь ты со мною вековечно вечно, живым, как Йот (Атон. – О.И.)! Для двойника жены-любимца большой царя и государя, живущего правдою, владыки обеих земель Нефр-шепр-рэ Ван-рэ (Эхнатон. – О.И.), отрока доброго Йота живого, который будет тут жив вековечно вечно, Кэйе – жива она!»
Но воспользоваться этим гробом Кэйе не пришлось. Чем бы ни был вызван гнев фараона, но опала, постигшая «жену-любимца», была окончательной и бесповоротной. Неизвестно, где и когда похоронена Кэйе, но ее золотой гроб достался другому владельцу. В нем была найдена мумия мужчины, многие исследователи допускают, что она принадлежит самому Эхнатону.
Примерно за семь-восемь веков до того, как знаменитый фараон-еретик расходился со своими женами, в городах-государствах Междуречья древние шумеры активно вступали в разнообразные брачно-семейные отношения, не пренебрегая при этом и разводами.
В «Холме табличек» в Лагаше сохранился гигантский судебный архив, относящийся к концу третьего тысячелетия. Шумеры любили порядок, учет и контроль, даже браки у них заключались через суд: молодые в присутствии судей давали присягу о грядущем вступлении в семейную жизнь, здесь же заключался брачный контракт. Известен, например, такой документ:
«На Шашунигин, дочери Уршехегины, пастуха волов, Урнанше, сын Башишараги, женился. Перед судьями надлежащую присягу во имя царя они принесли. Уригалима, сын Суму, был при этом судебным исполнителем. Лу-Шара, Ур-Сатарана и Лудингирра были судьями в этом деле. Год, когда Шу-Суэн, царь Ура, большую стелу для Энлиля и Нинлиль воздвиг».
Видимо, шумеры относились к вступлению в брак очень серьезно, раз для этого нужны были трое судей (в современной России даже казусные бракоразводные процессы обычно ведет один судья). Ну а для чего мог понадобиться судебный исполнитель в деле, которое молодые обыкновенно исполняли сами, можно только догадываться.
К расторжению брака шумеры относились еще серьезнее. Разводы, как и браки, совершались через суд, но иногда постановления судей было недостаточно. Так, в городе-государстве Лагаш решение о разводе вступало в силу только после того, как его утвердит царь или его наместник. После чего оно считалось окончательным и обжалованию не подлежало, ибо, как сказано в одной из надписей лагашского царя Гудеа, «месть и проклятие богов обрушатся на того, кто осмелится нарушить приговор владыки».
Несмотря на сложную судебную волокиту, шумеры разводились достаточно часто. Среди судебных документов, найденных в «Холме табличек», многие посвящены разводам. Так, некий Лу-Уту, сын Нибабы, решил отослать от себя супругу, по имени Геме-Энлиль. Та согласилась расстаться полюбовно, если муж заплатит отступные: «Клянусь царем! Дай мне 10 сиклей серебра, и я не буду подавать на тебя жалобу». Легковерный муж поверил и обманулся – брошенная жена обратилась в суд с требованием компенсации. Впрочем, судьи выслушали свидетелей и быстро установили истину: «Лу-Уту 10 сиклей серебра выплатил, о чем Дугеду и Унила, земледелец, присягу принесли…» Судебного постановления в документе нет, видимо, жалоба жены, хотевшей получить положенную законом компенсацию, осталась неудовлетворенной. Хотя и ложную клятву ей в вину не поставили. Впрочем, это, возможно, послужило предметом другого судебного разбирательства.
