Кроме отличных физических данных, Генрих обладал великолепной координацией движений и необычайной сноровкой. Дело в том, что искусство вести поединок в турнире (а этим он регулярно занимался не меньше двух раз в неделю) требовало, помимо умения точно прицеливаться, еще и необыкновенной выносливости. Попробуйте выдержать, не вылетев из седла, несколько десятков ударов деревянным копьем в голову и грудь, пусть даже и защищенные доспехами! А ведь чтобы победить в турнире, требовалось не просто сломать больше всех копий, а сломать их о шлемы соперников. Хуже, если копье ломалось о нижнюю часть доспехов или седло. И уж совсем недопустимо было попасть копьем в деревянный барьер, ограждающий турнирную площадку. Такой удар, сделанный более чем дважды, так же как, разумеется нечаянный (ибо поступок этот считался бесчестным) удар, нанесенный безоружному рыцарю либо в момент, когда тот повернулся спиной, — все это приводило к немедленному удалению с турнира.
В этот день состязания длились до наступления темноты. Рыцари Дремучего Леса победили всех своих соперников, включая графа Эссекса и лорда Томаса Говарда. Короля, когда он наконец съехал с площадки в одеянии Сэра Преданное Сердце, лондонцы приветствовали поощрительными выкриками. Это стало настоящим триумфом. Для своих подданных Генрих сейчас был не столько королем, сколько волшебным рыцарем, явившимся из таинственного леса и победившим всех благодаря своей силе и сноровке.
На следующий день турнир продолжился. Его открыла конная рыцарская процессия, предваряющая торжественный выезд Генриха в королевском одеянии под пышным балдахином. Королева и ее свита вновь заняли свои места, раздались звуки фанфар, и на поле появились участники состязаний. По периметру площадки для турниров в колонну по одному выстроились конные дворяне. Затем они начали медленное движение вдоль ограждения — сначала в одну сторону, а затем в противоположную, — сдерживая своих коней и демонстрируя доспехи и оружие. Наконец в противоположном конце площадки показалась группа конных лордов в золотисто-коричневых одеяниях из парчи, за ними отряд рыцарей с символикой такого же цвета. Затем возникла большая группа пеших дворян и дворцовых стражей, телохранителей короля, первые в шелковых одеяниях, вторые — в камчатных такого же цвета. Все — в алых рейтузах и желтых шляпах. Они несли подпорки великолепного, богато расшитого балдахина из золотой парчи и пурпурного бархата с бахромой из золотой проволоки, под которым ехал король. Сбоку балдахина, увенчанного королевской короной, была вделана монограмма королевы Екатерины — огромная буква «К», отлитая из чистого золота. Генрих в сверкающих доспехах гарцевал на жеребце, покрытом золотой попоной. На лбу у жеребца был приспособлен рог, делающий его похожим на единорога. Доспехи короля и попона его коня были испещрены золотыми буквами «К», символическими изображениями сердца и плодов граната. Генрих заставил коня сделать курбет и поклониться. При этом позолоченные блестки, которые свисали с плюмажа его шлема, закачались и засверкали на солнце.
Следом за королем на поле выехали три рыцаря, его вчерашние партнеры. Сегодня они были в масках, каждый под малиново-пурпурным балдахином, увенчанным большой золотой буквой «К», в сопровождении пятидесяти пеших оруженосцев. И наконец, чтобы напомнить собравшимся, что праздник этот посвящен рождению принца, королевскую процессию завершали двенадцать детей, своеобразная «свита короля», на больших боевых конях и в разнообразных одеждах.
Затем взгляды собравшихся обратились в ту сторону турнирной площадки, откуда должны были появиться соперники «команды» Генриха, предводимые его близким другом, Чарльзом Брэндоном, герцогом Суффолком. Все затихли, и на арену выехал одинокий всадник в коричневом плаще с капюшоном — то ли монах, то ли отшельник, но уж никак не рыцарь. Он направлялся к павильону Екатерины. Остановив коня перед королевой, он обратился к ней с просьбой дать высочайшее разрешение на участие в турнире, добавив, что, если ее величество пожелает, то он мог бы приступить к состязаниям немедленно, если же нет, то он уедет туда, откуда явился. Когда та с улыбкой кивнула, он скинул накидку и подал слугам знак принести доспехи. Монах оказался не кем иным, как здоровяком Брэндоном, и зрители с восторгом наблюдали, как он облачается в латы, а затем надевает шлем и берет в руки копье. Сев на коня, также облаченного к тому времени в доспехи, Брэндон направился к назначенному месту. И почти сразу же на площадку выехала небольшая повозка с передвижной сценой для представления мистерий, на ней была воздвигнута сторожевая башня, из которой в коричнево-серебряном одеянии верхом на коне появился Генри Гилфорд, один из основных соперников «команды» короля в сегодняшнем состязании. Он и его оруженосцы в красочных костюмах также обратились к Екатерине с прошением разрешить им участвовать в турнире. Затем с такой же просьбой перед королевой предстали маркиз Дорсет и Томас Болейн, которые появились в одежде пилигримов, возвратившихся из паломничества к усыпальнице Святого Иакова в Компостеле [2]. В руках у них были посохи пилигримов и золотые щиты с символикой усыпальницы. Еще на одной повозке-сцене въехал граф Уилтшир. На ней был представлен «Дом спасения» под сенью большого гранатового дерева. Сам рыцарь был в серебряных доспехах.
Наконец все принявшие вызов участники заняли свои места, и турнир начался. Закончился он опять же сокрушительной победой короля и трех его партнеров. Генрих в этот раз не только сломал большую часть копий, но ему даже удалось повергнуть на землю рыцаря вместе с его конем — случай довольно редкий; такое ему посчастливилось повторить лишь однажды в турнире в 1515 году. Так что сегодня он по праву «снискал славу героя» и получил первый приз.
* * *
Турниры, пиры, празднества — все это было выражением (причем лишь малой толики) того безмерного ликования, которое охватило Генриха. Родился долгожданный наследник! Можно ли желать большего? Ведь ни одно королевство не может жить спокойно, и ни один правитель, какими бы исключительными качествами он ни обладал, никогда не будет иметь гарантии безусловной верности своих подданных, пока не произведет на свет наследника. И вот теперь, когда это произошло, Генрих мог торжествовать и даже позволить себе посмотреть вперед, в будущее. Со временем новорожденный принц станет королем Генрихом IX, третьим Генрихом в династии Тюдоров и девятым, если обратиться к прошлому. Пятьсот лет назад Англией начал править Генрих I, сын Вильгельма Завоевателя, после него был Генрих II Плантагенет, вначале друг, а потом убийца Бекета [3], он правил также и половиной Франции; затем Генрих III, праведник, покровитель образования и ремесел, строитель соборов; Генрих IV, авантюрист, основатель династии Ланкастеров, которую постигла печальная судьба; Генрих V, любимый народом принц Хэл [4], данный победитель битвы при Азенкуре [5]; Генрих VI, который в конце своего долгого правления сошел с ума и вверг страну в хаос войны Алой и Белой розы; Генрих VII Тюдор, который покончил с этой войной, победив при Босворте; и, наконец, наш неудержимый Генрих VIII, чья слава воина, дипломата и правителя еще впереди. Пока лишь он прослыл победителем рыцарских турниров.
В искусстве государственного управления Генрих был еще подмастерьем. Его «коллеги», правители государств на континенте, все были чуть ли не вдвое старше и относились к нему со снисходительным пренебрежением. Участия в европейской политике он пока еще не принимал, хотя тесть, Фердинанд Арагонский, убеждал его направить против французского засилья всю мощь английского оружия и денег. Папа, агрессивный Юлий II, также нуждался в поддержке Генриха в борьбе против французов в Италии. Девять месяцев назад он прислал Генриху традиционную золотую розу, миропомазанную святым маслом, которое используется при коронации, окропленную пряным мускусом, что символизировало долговечный и трогательный союз папства и английских королей.
