явления политической жизни древней Руси.
Одностороннее изучение торговли нередко приводило к переоценке ее исторической роли и к искаженному изображению всей средневековой экономики. Почти во всех работах русских историков торговля заслоняла собой ремесло, импорт подменял местное производство. История русского ремесла оставалась в тени; специальных исследований написано было мало, а написанное очень незначительно влияло на общеисторические работы. В слабой изученности русского ремесла в значительной мере повинны наши письменные источники XI–XV вв., скупые в отношении фактов производственной жизни.
Впервые ремесла упоминаются в связи с мифами о языческих богах и героях. Древнейшее упоминание мифов, связанных с происхождением ремесел, мы находим в переведенной еще в XI в. хронике Георгия Амартола: «Зевесь бо, глаголють, созданию козни обретатель бысть… Нифест [Гефест] же коузньцю… Афина же ткание, Ира [Гера] же одежею, Димитр же ролью…» [4]
Ипатьевская летопись передает по случайному поводу интересный миф о языческом боге-кузнеце Свароге. Этот бог в представлении киевлянина XII в. смешивался с греческим Гефестом, но место его деятельности перенесено в Египет, очевидно, в связи с тем, что Египет считался колыбелью человеческой культуры. До Сварога люди не платили дани царям, не знали моногамной семьи и вместо оружия «палицами и каменiем бьяхуся».
При Свароге-Гефесте «спадоша клещѣ с небесѣ, нача ковати оружье», затем он установил единобрачие, а при сыне Даждьбоге Солнце «начаша человѣци дань давати царям» [5].
К сожалению, эту любопытную страницу русской языческой космогонии мы узнали лишь случайно, благодаря тому, что автор летописи, побывавший в Старой Ладоге, решил рассказать о стеклянных бусах, вымываемых Волховом, и для убедительности сообщил несколько других легенд, в том числе и легенду о падении клещей с неба.
Хронистов и историков XVI–XVII вв. история ремесла не интересовала. Даже специальные работы по экономике русского государства в XVII в. (Г. Котошихин, Ю. Крижанич) не содержат никаких исторических ссылок.
В.Н. Татищев был первым русским историком, обратившим внимание на важность и историческую роль ремесла. В этом сказался и характер всей его эпохи, и деятельность самого Татищева в области русской промышленности.
Разбирая причины возникновения государства, Татищев пишет, что, помимо необходимости совместной защиты, объединение вызывалось разделением труда и возникавшим из него обменом: «для того разных промыслов и ремесл люди совокупились, дабы всяк свободно потребное себе в близости достать… и все обще о пользе и защите всего сообщества обязались, чрез что гражданство начало возъимело» [6].
Если Татищев совершенно правильно связывал происхождение городов с развитием ремесла («ремесла — причина градом») [7], то Н.М. Карамзин считал ремесла производными от города, говоря, что «… торговля, роскошь, мало-помалу образовали людей особенно искусных в некоторых художествах…» [8]
Ремеслу в карамзинской истории отведено очень скромное место; обычно он ограничивается беглыми упоминаниями [9].
Специальное изучение русского ремесла началось, естественно, с того исторического периода, от которого дошло наибольшее число разнородных источников, т. е. с XVI–XVII вв. [10] Предшествующий период из-за скудности материалов долго не привлекал исследователей.
В 1837 г. вышла в свет первая история русской промышленности, в которой несмотря на краткость изложения и отсутствие аргументации содержится ряд полезных сведений.
Являясь безымянным дополнением к переводной истории промышленности, эта русская статья оказалась значительно серьезней и научней своей французской основы.
Вся история русской промышленности разбита автором на 5 периодов: 1) с древнейших времен до начала XIII в.; 2) с начала XIII в. до половины XVI в.; 3) с половины XVI в. до начала XVIII в.; 4) XVIII в.; 5) 1800–1837 гг. [11]
Этому делению нельзя отказать в известной органичности. Понимая под промышленностью все хозяйство вообще, автор отмечает важную роль земледелия в экономике древних славян и подробно останавливается на выделке оружия и разных хозяйственных предметов русскими ремесленниками. Правильно подмечены положительное влияние Византии на развитие русского ремесла и отрицательная роль монголов [12].
Возрождение ремесла связывается с усилением политического значения Москвы. Не оставлена в тени и социальная сторона [13]. Все это делает данную работу интересной и четкой по своим выводам.
В первой половине XIX в. начал накапливаться археологический материал, познакомивший ученых с подлинными произведениями древнерусских мастеров.
Находка так называемой «черниговской гривны» в 1821 г. и знаменитого старорязанского клада вещей с перегородчатой эмалью в 1822 г. вызвала к жизни обширную литературу и впервые пробудила интерес к русским древностям [14].
В 1824 г. в Киеве был найден второй клад вещей с эмалью, вскоре бесследно исчезнувший [15].
Интересно отметить, что клад, попавший в руки к антикварам, вызвал целый ряд подражаний. Поддельные вещи, изготовленные ювелиром XIX в., своею грубостью подчеркивают тонкость и изящество подлинных произведений древнерусского искусства [16].
В 1822 г. появляется первая сводка известных тогда древнерусских вещей [17].
В сороковые годы XIX в. была предпринята широкая публикация произведений древнерусского ремесла, преимущественно ювелирного. И. Снегирев издает свои «Памятники Московской древности», в которые включены и вещи домонгольской эпохи [18], и вслед за ними — роскошно иллюстрированные «Древности Российского государства», снабжая оба издания разысканиями о технике изготовления, стиле и датировке издаваемых предметов [19]. Изредка в это время появлялись статьи о технике древнего ремесла [20] и публикации отдельных музейных собраний [21]. Собственно археологический материал, добытый путем раскопок, еще очень мало вошел тогда в обиход науки. Раскопки среднерусских курганов, начавшиеся в 1838 г. [22], прошли незамеченными для историков.
Первые работы по специальному исследованию древнерусского ремесла принадлежат И.Е. Забелину [23].
Забелиным использованы все виды исторических источников, известных в его время. Он одинаково включает в свое исследование и выписки из летописи, житий и грамот, и рецепты XVII в., и подлинные древние вещи, анализируя технику их изготовления. К сожалению, древнейшая эпоха истории русского ремесла с X по XV век освещена в обеих статьях крайне сжато.
В середине XIX в. у историков появляется интерес к социальной истории древнерусского города и, в частности, к истории ремесла и положения ремесленников [24]. Из числа этих работ особо следует выделить статью В.Н. Лешкова, положившую начало дискуссии о русском цеховом строе [25]. Противниками Лешкова в этом споре были Н. Рычков, Н. Степанов и И. Дитятин, возражавшие против сопоставления русского средневековья с западноевропейским [26]. Взгляды В. Лешкова были поддержаны спустя 30 лет М. Кулишером [27].
Дискуссия о характере русского ремесла была в известной мере бесплодной, так как ни одна из сторон не располагала достаточными данными ни о степени развития ремесла, ни о его техническом уровне и основывалась преимущественно на спорных положениях. Изучение социальной истории ремесла велось оторвано от истории производства, и оба направления исследования ремесла существовали изолированно друг от друга.
Крупнейшим событием в
