Согласуясь со списком смоленских пригородов, составленным литовскими послами, московская сторона представила развернутый перечень городов и волостей, которых «поступился князь велики великому князю Александру»{377}. Все владения отбирались у князей Воротынских (Семена и Дмитрия Федоровичей), которые различными способами приобрели их и держали некоторое время под московской властью. Представляется, что одной из основных причин перехода князя Семена к Ивану III в ноябре-декабре 1492 г.{378} было обещание закрепить за ним те территории, с которыми он придет на московскую службу. В своей грамоте великому князю литовскому Александру князь Семен жаловался: «И твоя милость, господине, мене не жаловалъ, города не далъ и въ докончанья не принялъ, а за отчину за мою не стоялъ, а боярина моего, господине, не жаловалъ, не чтилъ, как отецъ твой нашихъ бояр жаловалъ, чтилъ»{379}. Пренебрежение интересами местных князей со стороны центральной власти ВКЛ имело результатом уход от нее. Под московской опекой князь Семен почувствовал заботу не только об обеспечении владениями, но и о реальной их защите. Когда после нападения войск ВКЛ на Серпейск и Мезецк он утратил значительную территорию, в регион был организован наиболее мощный за всю войну поход московских сил, которые попросту уничтожили здесь остатки власти ВКЛ. Таким образом, владение князем Семеном городами Мосальском, Серпейском, Бышковичами, Залидовом, Опаковом, Городечно и Лучином было твердо гарантировано московской военной помощью.
Кроме того, необходимо заметить, что еще в декабре 1489 г. в Москву направился князь Дмитрий Федорович Воротынский{380}. Тогда он захватил и посадил наместников в Серенске и Бышковичах, волостях Лычино и Недоходов{381}. За ним же оставался Козельск. Князь Дмитрий, возможно, также был привлечен Москвой приобретением новых и сохранением старых владений. Однако думается, что его брат Семен Федорович, оставшийся верным Казимиру Ягайловичу, в скором времени «очистил» большинство занятых пунктов (за исключением Серенска и Козельска), а с конца 1492 г. уже сам держал Бышковичи, Лычино и Недоходов. Во всяком случае, до начала 1494 г. князь Дмитрий продолжал владеть только смоленскими волостями Фоминичи и Погостищи и рядом тех волостей, которые находились в стороне от рассматриваемого региона и в результате не были переданы литовской стороне49.
Динамика королевских пожалований и собственных приобретений князей Воротынских представлена в таблице.
Табл. 1. Владения князей Воротынских в XV в. Владельческая принадлежность …… Дата приобретения … Владения … Способ приобретения, статус владения … Административная принадлежность
Федор Львович Воротынский
10 февраля 1447 г. … волости Городечна, Сколуговичи, Ужеперед, Ковылна, Демяна с Снопотцом, Немчиновский двор … пожалование в вотчину Казимира … «у Смоленской державе»{382}
1448 г. … Демена … подтверждение в вотчину Казимира{383} …
5 февраля 1448 г. … Козельск … пожалование в наместничество Казимира{384}
28 марта 1455 г. … Демона, Городечна с Ужеперепетом, Ковылна, Краишина («по обе стороне Высы реки»), Кцин, Озереск, Перемышль, Логинеск, Немчиновский двор в Смоленске … пожалование «у вотчину и его де-темъ» Казимира{385} … смоленские волости по списку 1494 г.: Демена, Городечна, Ужеперет, Колвына, Краишино, Озереск, Лагинеск{386}
1480 г. … волость Лучин … пожалование Казимира{387} … смоленский пригород по списку 1494 г.{388}
Иван Михайлович Перемышльский (Воротынский)
до 1487 г. … город Перемышль{389} … [вотчина]
1494 г. … Тарбеев, Олопов, Озереск … держит под московской властью … перемышльская волость Озереск{390}
Семен Федорович Воротынский
(1480—1492 гг.) … волость Мощин … пожалование Александра{391} … смоленская волость Мощын по списку 1494 г.{392}
1492 г. … город Мосальск с волостями Путогиным и Недоходовым, город Серпейск с волостями, город Бышковичи с волостями по Угру, город Залидов с волостями по Угру, город Опаков с волостями по Угру, город Городечна с волостями, город Лучин с волостями (волости Лычино, Жулин, Мошкова Гора, Ощитов, Дмитров, Мощин, Пустой Мощин, Вежична, Дегна, Ковылна, Демена, Ужеперет, Замошье, Залоконье, Вол-ста Нижняя, Клыпино, Нездилово, Чарпа, Головичи); волости смоленского владыки (Любунь, Ближевичи, Печки) … владения, захваты, санкционированные Иваном III{393}
Конец 1492 г. … волости вяземских князей (Великое Поле, Волста Верхняя, Слободка, Мощиновичи, Середее) … захват … вяземские волости{394},[48]
1494 г. … Бышковичи, Лычино, Вежичну, к Воротынску четыре залидовских села … захват после заключения мира{395} …
Дмитрий и Семен Федоровичи Воротынские
до конца 1488 г. … Меск, Бышкевичи, Лычино[49] … [пожалование Казимира в держание?]{396} … Бышковичи и Лычин — смоленские волости{397}
Дмитрий Федорович Воротынский
12 марта 1488 г. … Козельск … в держание от Казимира{398}
декабрь 1489 г. … города Серенск, Бышковичи, волости Лычино, Недоходов … захват … «панов и слуг» Казимира IV{399}; Бышковичи, Лычин и Недоходов — смоленские волости{400}
1494 г. … волости Фоминичи, Погостищи, Лугань, Местилов, Куинь (Кцинь?), Хвостовичи, Хостци, Орень, Борятин … держит под московской властью … к Смоленску (Фоминичи, Погостищи), Мезецку (Орень и Борятин) и Козельску (Хостци){401}
1494 г. … Лагинеск и Краишино … послы отступились Москве … к Воротынску{402}
Среди владений князя Семена необходимо обратить внимание на те, что не являлись захватами, а на вотчинном праве принадлежали роду князей Воротынских с середины XV в. Они не входили в первоначальный состав Воротынского княжества (решение о присоединении которого к Москве было принято довольно быстро), но именно на их удержание мог особенно рассчитывать князь Семен. Он даже упоминал грамоту от короля Казимира, в которой были перечислены волости, переданные отцу (Демона, Городечна, Ужеперепет, Снопот и Ковылна), а также называл прочие пожалования Казимира отцу (Лучин) и ему самому (Мощин){403}.
Как видим, московская сторона имела серьезные основания, чтобы на дипломатическом фронте претендовать на значительную часть территории ВКЛ. Однако вероятно, по причине сильной интегрированности региона в состав Смоленской земли и отсутствия опоры в среде местных землевладельцев, осторожности, расчета на быстрые дальнейшие успехи, московские власти решили уступить. Успехом Москвы можно считать продвижение к р. Угре (см. выше), которая фактически только с 1492 г. стала пограничной. (Традиционное мнение о пограничном характере Угры, которая будто бы разделяла литовские и московские владения со времен Витовта (начало XV в.), представляется ошибочным.)
Великий князь московский обещаниями владений и их защиты склонил к переходу на свою сторону одного из последних гарантов власти ВКЛ в Верхнеокском регионе, а потом попросту пожертвовал интересами нового подданного. Это характерный пример московской политики, направленной на борьбу с западным соседом без привлечения собственных военных ресурсов и с использованием противоречий среди князей пограничья ВКЛ.
Все-таки часть волостей, помещенных в списке смоленских пригородов, московский князь отказался возвращать («а в отступе их не было»). Во второй раз князь Д.Ф. Воротынский занял смоленские волости Порыски, Верх Серены, Липицы и Взбынов. Две первые находились недалеко от городов Козельск и Серенск{404}, которые, вероятно, остались во владении князя Дмитрия, а другие являлись отчиной Ивана Бабина, служившего ему. Таким образом, понятна интегрированность перечисленных волостей с устойчивыми владениями князей Воротынских. Очевидно, остались за Москвой волости Лугань, Местилов, Куинь (Кцын?) и Хвостовичи князя Дмитрия Федоровича; Тарбеев, Олопов, Озереск князя Ивана Михайловича; Жеремин — одоевская; Логинеск и Крайшино — Воротынские. Хотя послы объявили их королевским пожалованием («данье королево»), это не помогло{405}. Между тем Крайшино, Кцын, Озереск и Логинеск упоминаются среди пожалований короля Казимира в вотчину князю Федору Воротынскому и его детям (1455){406}.
Закрепленные за Москвой волости за некоторыми исключениями (Кцын и Хвостовичи были выдвинуты в глубь территории, которая осталась за ВКЛ) опоясывали массив земель исконных владений князей новосильского рода. Все князья Новосильские (Одоевские, Воротынские и Белевские) с вотчинами и данью почти без споров оставлялись в стороне великого князя московского{407}.
