Никакие коммунисты или национал-социалисты (даже с демонстративным антиинтеллектуализмом последних и с их обращением к арийской архаике) и близко не делали ничего подобного. Теперь мы стоим в одночасье перед перспективами и физического вымирания, и тотальной дебилизации, и деиндустриализации, и потери всякого преимущества перед азиатами, и краха инфраструктуры, и разрушения общества. Ну, полный успех идей Кроули, черт бы его побрал. Мы оказались в эпицентре глобальной психокатастрофы – торжества всего самого упаднического, патологического, тупого.
Знаки нового варварства окружают нас. Они – на каждом шагу. Смотрите, что происходит в культуре! Литература и кино отчетливо разделяются по половому признаку. Есть книги, кино и журналы для женщин. И есть «мужские» фильмы, книги и журналы. Блин, раньше мы смотрели одни и те же фильмы и читали одни и те же романы! А теперь идет все большее разделение. Этакая, знаете ли, пародия на период разложения родоплеменного общества, известного нам по советскому курсу этнографии и первобытно-общинного общества. Тогда, если кто помнит, обособлялись мужские тайные союзы, им в противовес – обособлялись женщины.
Разница только в том, что тогда это было движение вперед. А теперь – вспять. В слепые и глухие века. И если в пору разложения родоплеменных отношений люди были полны жизненной силой и рожали детей – то теперь совершенно наоборот. Разница здесь та же, что между обычным, старым варваром и варваром новым – неумелым урбанистическим недоумком.
Таковы итоги самого мерзкого и отвратительного эксперимента над человечеством – капиталистического.
Но что нас ждет дальше?
Знаете, а ведь Иван Ефремов в своем «Часе быка» (1968 г.) предвидел появление новых варваров в недрах современного общества. Помню, как в далеком 1981-м я читал гениальную книгу и даже представить себе не мог, что окажусь в похожей реальности, что Ефремов изобразит нечто, что может ждать нас где-нибудь среди развалин старых мегаполисов ориентировочно в 2030-е годы. Давайте вспомним сцену трагического путешествия землян – коммунистических сверхлюдей в заброшенный город Кин-Нан-Те на планете Торманс…
«…Это были молодые люди, вероятно принадлежавшие к группе КЖИ, оборванные и неряшливые, с тупыми лицами, как будто одурманенные наркотиком. Среди них возбужденно метались женщины с такими же нечесаными, грязными прядями слипшихся волос. Они не отличались от мужчин ни по одежде, ни по ухватке. Лишь проглядывавшие из прорех или настежь распахнутых блуз тощие груди да визгливые, истошные голоса давали возможность определить «прекрасный пол». Как издевательски звучало это старинное название для подобных женщин!
Впереди несколько дюжих молодцов волокли две человеческие фигуры, нагие, измазанные в грязи, поту и крови. Одна была женщиной – ее распустившиеся длинные волосы скрывали опущенное на грудь лицо.
Там, где низкие каменные балюстрады напоминали о системе мостков над когда-то бывшими прудами, послышался восторженный рев. Другая толпа прибыла на площадь, по-видимому, служившую для собраний.
Тивиса поочередно взглянула на Тора и Гэна с немым вопросом. Ее спутники ответили недоуменным пожатием плеч и одновременно приложили пальцы к губам.
Из второй толпы выступил обнаженный до пояса человек с прической узлом. Он поднял правую руку и что-то крикнул. В ответ с лестницы раздался смех. Перебивая друг друга, завопили женщины. Страшный смысл услышанного не сразу дошел до землян. «Мы поймали двух! Одного убили на месте. Второго дотащили до ворот. Там он и подох, пожива для…» – путешественники не разобрали незнакомое слово.
«А мы – еще двоих, из той же экспедиции! Есть женщина – она хороша. Мягче и толще наших. Дать?»
«Дать!» – рявкнул полуголый с волосами узлом. Пленнице вывернули руки, и она согнулась от боли. Тогда сильным пинком ее сбили с лестницы, и женщина покатилась к статуям. Полуголый подбежал к оглушенной падением и поволок ее за волосы на кучу песка около башни. Второй пленник вырвался от мучителей, но был схвачен человеком в распахнутой куртке, на голой и грязной груди которого была вытатуирована летящая птица. Пленник в яростном безумии, дико визжа, вцепился в уши татуированного. Оба покатились по лестнице. Пленник всякий раз, когда оказывался наверху, ударял голову мучителя о ребра ступенек. В результате татуированный остался лежать у подножия. С ревом злобы толпа хлынула вниз. Пленник успел добежать до полуголого, тащившего женщину. Тот свалил его искусным ударом, но не остановил. Схватив победителя за ноги, пленник впился зубами в щиколотки, опрокинув того на землю.
Подоспевшие на помощь оторвали пленника от упавшего, растянули ничком на плитах у статуй. Полуголый вскочил, ощерив редкие зубы.
В этой усмешке-оскале не было гнева, а только издевательское торжество. Гэн Атал отделился от стены, но прежде чем он сделал второй шаг, полуголый выхватил из-за пояса заершенный, как гарпун, кинжал и вонзил по рукоятку в спину пленника.
Трое землян, гневно осуждая себя за промедление, выбежали на площадь. Торжествующий рев вырвался из сотни одичалых глоток, но толпа разглядела необычный вид людей и притихла. Тивиса склонилась над корчившимся пленником, осмотрела кинжал. Он был покрыт пластинками стали, пружинисто отделявшимися от клинка, подобно хвойной шишке с длинными чешуями. Такое оружие можно было вырвать только с внутренностями. Дожить до самолета и операции человек не мог. Тивиса мгновенно приняла решение.
Погладив окровавленную голову, успокоив раненого, Тивиса нажала две точки на его шее – и жизнь мученика оборвалась.
Женщина, не в силах встать на ноги, доползла до землян, умоляюще протягивая к ним руки. Полуголый вожак прыгнул к ней, но вдруг завертелся и с глухим стуком грянулся головой о плиты. Тор Лик, который сбил его воздушной волной из незаряженного наркотизаторного пистолета, бросился к женщине, чтобы поднять ее. Откуда-то из толпы вылетел такой же тяжелый заершенный нож и вонзился между лопатками женщины, убив ее наповал, нож ударился о скафандр Тора Лика и отлетел в сторону, третий просвистел у щеки Тивисы. Гэн Атал, как всегда рассчитывая на технику, включил защиту своего СДФ, которому он заблаговременно приказал быть рядом.
Под звон ножей, отлетавших от невидимого заграждения, и возбужденный рев толпы земляне отступили и скрылись в проходе, перекрыв вход. Прошло немало времени, пока бросавшиеся на защитное поле с тупым упорством люди, если их можно было так назвать, поняли, что имеют дело с непреодолимой силой. Они отступили на площадь и принялись совещаться. Осмотревшись, путешественники поняли, что находятся в замкнутом массивными стенами прямоугольнике бывшего парка. Рассыпавшиеся пеньки деревьев торчали между нагромождениями столбов, камней с надписями, плит и скульптур. Гэн Атал первый догадался, что это кладбище тех наиболее отдаленных времен, когда людей хоронили в пределах города, около чем-либо знаменитых храмов. Стена кладбища не задержала бы нападения…
– Кто они? – вырвался мучивший ее вопрос, хотя Тивиса знала, что возлюбленный не мог ничего ответить. – Они, неотличимые от людей и в то же время не люди. Зачем они здесь?
– Вот опасность, на которую намекали чиновники Торманса, – убежденно сказал Гэн. – Очевидно, они стыдятся признать, что на планете Ян-Ях существуют такие виды… обществом это не назовешь… виды бандитских шаек, будто воскресших из Темных Веков Земли!
Тивиса появилась в воротах, вызвав крики толпы, заполнявшей площадь. Тивиса подняла руки, показав, что хочет говорить. С двух сторон подошли, очевидно, главари – полуголый с волосами узлом и татуированный, в сопровождении своих подруг.
– Кто вы? – спросила Тивиса на языке Ян-Ях.
– А кто вы? – ответил вопросом татуированный на низшем языке планеты, с его неясным произношением, проглатыванием согласных и резким повышением тона в конце фраз.
– Ваши гости с Земли!
Четверо разразились хохотом, тыча пальцами в Тивису. Смех подхватила вся толпа, и площадь загрохотала.
– Почему вы смеетесь? – спокойно и недоуменно продолжала Тивиса.
– Наши гости! – проорал полуголый, налегая на первое слово. – Ты скоро будешь наша для… – И он сделал жест, не оставляющий сомнений в судьбе Тивисы.
Женщина с Земли не смутилась и не дрогнула, а продолжала задавать вопросы. Ответы были столь же грубые, издевательские или бессмысленные.
Последний вопрос Тивисы: «Разве вы не понимаете, что катитесь в бездну без возврата, где накопленная в вас злоба обратится против вас же? Что вы станете собственными палачами и мучителями, когда не будет пленников?» – чем-то задел женщин. Одна осторожно приблизилась к Тивисе, сгорбившись, как загнанная в западню зверюшка.
– Мы мстим, мстим, мстим! – закричала она.
– Кому?
– Всем! Им! Кто умирает бессловесным скотом! Тем, кто вымаливает жизнь холуем у владык!
