III отделение. На него возлагалось наблюдение «за общим мнением и народным духом», сыск по политическим делам, надзор за общественными деятелями, писателями и учеными. Ему подчинялись секретные политические тюрьмы. Одновременно оно следило за иностранными подданными в России, осуществляя функции контрразведки, ловило фальшивомонетчиков, ведало расколом и сектантством, надзирало за действиями администрации, вело статистику крестьянских волнений. III отделение должно было составлять ежегодные отчеты, представляемые императору. Призванное обеспечивать «безопасность престола и спокойствие государства», Третье отделение было органом, который позволял императору лично осуществлять полицейско-карательные функции. Его деятельность укрепляла власть Николая I, но объективно ослабляла государство, так как возникал опасный, чреватый конфликтами параллелизм в действиях III отделения и министерства внутренних дел.
Большое значение имело и общее преобразование императорской канцелярии, благодаря чему возросло личное влияние Николая I на государственные дела. Первоначально его разделили на три отделения, затем их число увеличилось до шести. В I отделение все центральные ведомства должны были каждое утро доставлять сведения о своей деятельности и особо представлять дела, которые требовали личного рассмотрения царя. У Николая I возникала иллюзия, что ход дел постоянно находится под его контролем.
Для повседневного вмешательства во все сферы правительственной деятельности и общественной жизни он использовал офицеров свиты. Генерал-адъютанты и флигельадъютанты исполняли самые разные поручения. К примеру, С. Г. Строганов в 1826 г. ревизовал Московский университет, и по его представлению было запрещено преподавание философии.
Кодификация законов. II отделение должно было заниматься кодификацией законов, ему же «в порядке верховного управления» вменялось в обязанность разрешать отступления от законов. Иными словами, император контролировал всю законотворческую деятельность. Другие отделения ведали воспитательными и благотворительными учреждениями, подготовкой реформы в государственной деревне, кавказскими делами. В целом императорская канцелярия, выполняя не только надзорные функции, подменяла собой соответствующие ведомства, ее деятельность неизбежно вносила дезорганизацию в работу государственного аппарата. Достигавшаяся при этом предельная централизация давала кратковременный эффект.
Отвергнув конституционные начинания Александра I, Николай I противопоставил им систему, которая давала возможность упорядочить российское законодательство, ограничить судебный и административный произвол. Он придавал большое значение кодификации законов, что означало систематизацию действующего законодательства. При самодержавном правлении не только законодательные акты и указы, но и распоряжения монарха имели силу закона. Со времен Соборного уложения царя Алексея Михайловича накопилось так много противоречивых установлений, что давней актуальной задачей стало создание нового всеобъемлющего законодательства, своего рода нового Уложения.
Отказавшись от этой мысли, которая была не по плечу даже Екатерине II, Николай I поручил Второму отделению распределить в хронологическом порядке и подготовить к печати законы Российской империи от 1649 г. до конца царствования Александра I. Так возникло «Полное собрание законов Российской империи». Затем Сперанским и его сотрудниками из них были выбраны и распределены по соответствующим разделам те, что должны были составить действующее законодательство. К 1832 году был подготовлен знаменитый «Свод законов Российской империи», который начал действовать как «положительный закон» с 1 января 1835 г.
Николай I не поощрял стремление Сперанского внести дополнения и изменения в действующее законодательство. Ему органически было чуждо творческое начало. Свод законов выполнял регламентирующую и стабилизирующую роль, но с его появлением ничего нового в административную и судебную практику самодержавия внесено не было. Объективно он укреплял всевластие бюрократии, и логично, что за его создание светоч александровской либеральной бюрократии Сперанский получил орден Андрея Первозванного.
Самодержавная власть. Первый раздел первого тома свода законов носил характерное название: «О священных правах и преимуществах верховной самодержавной власти». Здесь были изложены правовые понятия, определявшие объем полномочий царя. Первая статья этого раздела гласила: «Император всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной его власти не токмо за страх, но и за совесть сам Бог повелевает». Это была апелляция к теории божественного права, которая в XIX в. безнадежно устарела. Согласно дальнейшим статьям, Российская империя управлялась на «твердых основаниях положительных законов, исходивших от самодержавной власти». Иными словами, император был единственным источником законности.
Свод законов знал принцип разделения властей, который особо тщательно оговаривался в отношении прав и обязанностей министерств. Власть законодательная, как составляющая ведение Государственного совета, и власть судебная, как принадлежащая Сенату и судебным местам, были исключены из их функций: «Существо власти, вверяемой министрам, принадлежит единственно к порядку исполнительному: никакой новый закон, никакое новое учреждение или отмена прежнего не могут быть установляємы властию министра». И далее: «Никакое министерство само собою никого судить и никаких тяжб решить не может». Министерствам принадлежала исполнительная власть: «В порядке государственных сил министерства представляют установление, посредством коего верховная исполнительная власть действует на все части управления». Функциональное разделение властей, установленное Сводом законов, упорядочивало работу государственного механизма, но не могло заменить отсутствие политической системы подлинно независимых и взаимно уравновешивающих ветвей власти.
Утверждая прерогативы самодержавия, Николай I следовал наставлениям Карамзина, которого он высоко ценил, и верил в самодержавную инициативу. Когда в 1830 г. во Франции началась революция и была свергнута династия Бурбонов, он рассуждал о том, что «Россию наиболее ограждает от бедствий революции то обстоятельство, что у нас со времен Петра Великого всегда впереди нации стояли ее монархи».
Восстание в Варшаве в ноябре 1830 г. император воспринял как личное оскорбление, в особенности потому, что он как польский король в мае 1829 г. исполнил неприятный ему обряд коронации и присягнул на верность конституции. Против повстанцев, которые объявили о свержении династии Романовых с польского престола, были направлены войска И. И. Дибича, которого затем сменил И. Ф. Паскевич. Восстание было подавлено, и в феврале 1832 г. был издан Органический статут, по которому Царство Польское объявлялось неотъемлемой частью Российской империи. России-
ский император делался наследственным обладателем польской короны, и отпадала необходимость отдельной коронации. Польский Сейм был ликвидирован, армия распущена. Царь покончил с главным конституционным начинанием Александра I, с надеждами на возвращение правительственного реформизма.
Укрепление дворянства. Усмирив польское восстание, видя себя оплотом легитимизма в Европе, Николай I сделал попытку укрепить российское дворянство. В декабре 1831 г. было обнародовано Положение о дворянских обществах. По нему повышался имущественный ценз, необходимый для участия в дворянских выборах. Избирательным голосом обладали дворяне, имевшие не менее ста душ крестьян в пределах данной губернии. Мелкопоместные дворяне должны были объединяться, чтобы послать своего представителя для участия в голосовании. Состоятельные представители поместного дворянства получали преимущества при занятии выборных должностей. Губернские дворянские собрания наделялись правом делать представления правительству как о дворянских нуждах, так и по общим местным вопросам.
Ограничивался доступ в ряды дворянства, для чего в 1832 г. было учреждено новое сословие – потомственных и личных почетных граждан, какими могли стать богатые купцы, ученые и лица свободных профессий. Почетные граждане освобождались от телесных наказаний и рекрутской повинности. Мера, выдержанная в духе сословной регламентации XVIII в., отнюдь не снижала социальной напряженности, скорее она подчеркивала привилегированное положение дворянства. Тому же служил закон 1845 г. о майоратах, который разрешал превращать имения, где было свыше тысячи душ, в заповедные и передавать их в наследство старшему сыну. Это противоречило давним традициям дворянских разделов и не привилось. В целом действия Николая I по возвышению дворянства носили ограниченный характер, они не останавливали ослабления помещичьего хозяйства и в конечном счете были безрезультатны.
