Тем не менее дом не лишен для нас интереса: по размерам и общему характеру он мало отличается до дома или домов «Патерностер роу, 4—12», и надо полагать, что и там на кухне лежали такие же каменные зернотерки, стояли такие же глиняные кувшины, дети играли такими же игрушками (?), а женщины (и мужчины?) носили такие же украшения, как и обитатели «Церковной улицы, 15». Заметим, что ни здесь, ни в других могилах — нигде не нашлось такого количества бус, какое было бы нужно для «воротника из ожерелий», требуемого модой, как мы говорили о том выше, в гл. II. Видимо, такие воротники носили женщины более состоятельные, чем жительницы квартала АН, хотя и те по большей части не принадлежали к беднячкам.
24. Каменная голова барана из дома жреца (?) храма божества Нингублаги (?), «Церковный пер., 11», UE VII, табл. 59а, U. 16427 (по фотографии)
«Церковный переулок, 13» — сдвоенный дом, с двумя внутренними двориками, двумя гостевыми и двумя двориками для культа мертвых. Это было, возможно, обиталище семьи жреца (или жрецов) соседнего храмика, место для которого и было выкроено из территории одного из этих двух домов. Общее устройство их было довольно стандартным, ср. наше описание в гл. III. В отчете Вулли упоминается находка табличек в глиняном сосуде, впущенном в пол самого отдаленного помещения (13). Однако номер находки он не называет и только в послевоенной приписке отмечает № U.16831. Куда девались остальные тексты — неизвестно, да и U.16831 (он же UET VI, 1,73) — это «Гимн к (ранее неизвестному) божеству dNin-BAD», который, как и все литературные тексты, по каталогу числится найденным в «школе». В данном случае я склонен думать, что ошибается каталог, так как гимн не относится к школьному «потоку традиции». Если приписка Вулли верна, то возможно, что следующий дом — «Церковный переулок, 11» — храмик какого-то малоизвестного божества, жрецу которого и принадлежал дом 13.[157]
«Церковный переулок, 11» — храмик — имел двор и две параллельные целлы-святилища (бога и богини?), каждая с преддверным помещением; перед одним из них был кирпичный алтарь. По сторонам входной двери было два служебных помещения, в одно из которых, не имевшее входа со двора, вела лесенка с улицы. Площадь двора для верующих — около 36 кв. м. Храмик был полностью разграблен, и в нем была найдена только одна скульптурная головка барана, U.16427 (UE VII, табл. 59а).
«Церковный переулок, 9» тоже не дал никаких документов, кроме одной случайной таблички времени III династии Ура (U. 16030). В доме было найдено пять склепов (LG/58—62), в которых было погребено около пятнадцати человек; в одном из склепов (с ложным сводом и тремя погребениями, LG/58) на одной из женщин были сережки из золотой проволоки (U. 16393) и бусы (чечевицевидные из сарда, трубковидные из лазурита); там же были найдены четыре разновеса на 0,5; 1,0; 2,0? и 3,0 сикля (два овоидных, два в форме уточки, из гематита). Относительно первого склепа известно, что он найден под погребальным двориком, местонахождение остальных не указано, дата неясна.
Следующий дом — «Церковный переулок, 5» — был, по Вулли, построен еще при III династии Ура и затем неоднократно перестраивался, постепенно расширившись до «Старой улицы» («Old Street»), параллельной северному отрезку «Церковного переулка»; сюда он имел выход («Старая улица, 1»); но затем дом в результате перестроек и передвижек глиняных стен был разделен натрое («Церковный переулок, 5», затем, со входом через тупичок с хлевом, «Церковный переулок, 7» и, со входом с противоположной стороны, «Старая улица, 1»).
К этому комплексу относятся архивы U. 16089 (почти наверное со «Старой улицы, 1») и U. 16523 (из «Церковного переулка, 7»), поэтому, вероятно, отсюда же и находки U.16522 (комната 4 или 1?), U. 16524, U. 16526 (неизвестного провенанса)[158] и U.16527; далее, вероятно, к одному из этих же домов относятся находки U.16814 и U.16815; номера с U. 16816 по U. 16825 заполнены случайными находками, но из них отдельные таблички, возможно, происходят тоже из этих же домов, так же как и письма U. 16829 A (UET V, 22) и U.16840 (UET V, 71), ошибочно отнесенные к «школе». Все эти документы относятся к архивам торговца медью Эйанацира, а также ИддинЭйи, вероятно его сына, и подробно описываются в главе IV.
Дом «Церковный переулок, 3», как полагают археологи, возможно, принадлежал жрецу соседнего храма. В нем ничего не было найдено.
Зато в храме Хендурсанга — «Церковный переулок, 1» — было найдено довольно много документов — находки U. 16566 по U. 16599, а также, видимо, ошибочно отнесенные к «Церковному переулку, 2» находки U. 16100 и U. 16506. Они составляли архив городского (общинного) должностного лица «примирителя» (kakikku[m]) — третейского судьи по жилищным вопросам.
Этот храмик, по-видимому, не был разграблен, и в нем найдено много первоначальной утвари. В глубине целлы (помещение 4) на постаменте стоит небольшая, грубой работы, каменная статуя божества. В том же помещении найдены различные сосуды, от большого пифоса до маленькой курильницы (?), вотивные бусы и булавы, каменные ступки, гирька для взвешивания и т. п. — очевидно, все, что нужно для приготовления жертвенной еды. Здесь же и хранился архив «примирителя».
25. Храмик Ламы (Хендурсанга?) в «Церковном переулке» (участок АН). Реконструкция по археологическим данным. На столбе условно помещена статуя богини Ламы, хотя вероятно, что здесь стояла статуя Хендурсанга
Во дворике (помещение 2) сохранились остатки кирпичного алтаря и прямоугольник из обожженного кирпича, — может быть, остаток жертвенного стола. К столу для разделывания жертв могут относиться хорошо сохранившийся череп буйвола и несколько зернотерок. Найдены каменный жезл с изображением людей и птиц, каменная булава, а за алтарь завалились керамический кубок и гирька. У северо-восточной стены была дыра в мощеном полу, где, по мнению Вулли, находилась база от статуи. Ввиду хорошей сохранности инвентаря предположить преднамеренное выламывание статуи вместе с ее базой трудно. Но, возможно, статуя имела деревянную базу, и та сгнила или сгорела.
Разбитая надвое известняковая статуя богини из-за образовавшейся в полу дыры упала поперек дворика, и ее верхняя часть откатилась на другой его конец; низ статуи сохранил остатки деревянной подставки, в которую была вложена другая, отличной работы, бронзовая фигурка богини.
26. Статуэтка Ламы. Камень. UE VII, табл. 55. U. 16425 (по фотографии)
Из дворика был ход в кладовую (? — помещение 3), где сохранилось немало вещей: много вотивных булав, из них две 84 с надписью «собственность Хендурсанга» (одна мраморная), большая чаша, терракотовая часть колесницы с изображенным на ней богом, две терракотовые модели кроватей (вотивные дары к молитве о плодовитости брака), каменные терки, точило, глиняная погремушка и т. п.
Из храмика имелся выход в соседний дом, «Прямая улица, 1».
Кому был посвящен этот храмик? Л. Вулли, Э. Солльберже и Д. Шарпэн полагают, что божеству Хендурсангу, исходя из надписи на булаве в кладовой, и только Д. Дж. Уайзман считает, что богине-хранительнице Ламе.
Если статуя в храме действительно изображает богиню, то храм не принадлежал Хендурсангу; если раньше высказывалось сомнение, был ли он богом или богиней, то теперь определенно установлено, что это был бог. В работе Л. А. Мочаловой (к сожалению, пока не опубликованной) показано, что это был бог торговых сделок, хранитель ночных путников (возможно, и воров); он постоянно выступал в роли вестника богов. Аккадцы отождествляли его со своим Ишумом, по-видимому, богом огня, но не огня очага или пожара, а скорее факела. Оказалось, что Хендурсанг аналогичен только одному богу из всех мифологий окрестных народов — греческому Гермесу (но не римскому Меркурию). Лишь в III тысячелетии до н. э. Хендурсанга упоминают надписи городских властителей.
В школьно-храмовой мифологии Шумера и Аккада он не имел посвященных ему записанных мифов и выступает в подобных текстах только как вестник других божеств. Но вполне вероятно, что Хендурсанг пользовался популярностью среди путешественников, торговцев и простых людей.
27. Бронзовая вотивная статуэтка из ящичка под статуэткой Ламы. UE VII, табл. 56b, U. 16396 (по фотографии)
Решение загадки может быть различным:
а) храм принадлежал Хендурсангу, но он изображался безбородым юношей, а на грубо сделанной статуе мог походить на женщину (но это маловероятно, так как прическа статуи женская);
б) независимо от происхождения упавшей статуи храм принадлежал одной богине — вряд, ли двум божествам, так как они имели бы па отдельной целле, на богиню указывает не только пол статуи, найденной в целле in situ, но и вотивная «кровать» — как обычно считают, просьба о зачатии детей. Правда, за мужской пол божества говорит множество булав и терракотовое изображение бога на колеснице. Тем не менее при этом предположении надо считать, что обе статуи изображали Ламу; возможно, вход в целлу был завешен от непосвященных. Статуя же во дворике могла иметь специальное назначение — принимать вотивные дары.
