Маршал Конев примчался на командный пункт Лелюшенко и поставил 4-й танковой армии задачу: наступая по обоим берегам реки, нанести удар в северо-западном направлении, чтобы помочь Гордову и совместными усилиями двух армий уничтожить части противника восточнее Одера.
Однако до конца выполнить эту задачу не удалось: хоть и с большими потерями, но немцы ушли на западный берег. Здесь разрозненные подразделения и одиночных солдат отправляли на сборные пункты, «приводили в чувство» и снова ставили в строй:
«Во время отступления было арестовано несколько десятков наших товарищей. На батальонном командном пункте они были построены в ряд и каждый десятый приговорен к смертной казни полевым судом. Для приведения приговора в исполнение приговоренные были отправлены в полк, остальные — снова на фронт. А один солдат, приговоренный к смертной казни за трусость, был тут же расстрелян. Последними его словами были: «Да здравствует Германия, да здравствует фюрер!» Но этим свою голову он спасти не смог. Когда после залпа он упал на колени, но был еще жив, обер-лейтенант, командовавший экзекуцией, сделал контрольный выстрел в висок».
30 января главные силы генерала Гордова вышли к Одеру, 4 февраля пал Штейнау.
Первую неделю февраля общевойсковые армии вели бои за расширение, объединение и удержание захваченных плацдармов, занимались ликвидацией окруженных группировок. Одновременно к Одеру подтягивались тыловые части и учреждения.
В ходе Сандомирско-Силезской наступательной операции войсками 1-го Украинского фронта было взято 43 тысячи пленных и уничтожено, «по нашим», то есть Конева, довольно произвольным подсчетам, свыше 150 тысяч солдат и офицеров: «Среди захваченных трофеев числилось более 5000 орудий и минометов, более 300 танков, 200 самолетов, большое количество иного вооружения и техники». В мемуарах маршал «поскромничал»: в Москву было доложено, что фронт уничтожил до 280 тысяч гитлеровцев и взял в плен 60 тысяч, что с учетом раненых должно означать полную «ликвидацию» группы армий «А».
Собственные потери до 3 февраля составили 116 тысяч человек убитыми и ранеными.
4 февраля генерал Шёрнер рапортовал Гитлеру: «Мой фюрер! Я могу доложить, что первый натиск советского большого наступления на фронте группы армий «Центр» удалось в основном остановить. Фронт все еще испытывает давление на многих участках, но на других мы предпринимаем контратаки местного значения».
1-й Белорусский фронт преследовал противника на познаньском направлении. Попытки германского командования организовать оборону вартовского рубежа не увенчались успехом. Советские танковые армии преодолели его с ходу уже 20 января. Два дня спустя вартовский рубеж преодолели общевойсковые армии. К этому времени подвижные соединения находились в 80–100 километрах впереди.
23 января части 2-й гвардейской танковой армии и 2-го гвардейского кавалерийского корпуса овладели городом Быдгощ.
Войска 1-й гвардейской танковой армии завязали бои за Познань. Но здесь противник успел организовать оборону важнейших направлений и узлов дорог, а силы гарнизона оценивались в 60 тысяч человек. Взять город с наскока не вышло, и генерал Катуков, доложив командующему фронтом о нецелесообразности штурма Познани, получил разрешение, оставив заслоны, двигаться дальше:
«К январю сорок пятого мы накопили достаточно опыта, чтобы усвоить истину — освобождение населенных пунктов отнюдь не главная задача танковых войск. Перерезать коммуникации противника, внести хаос в его оборону, вызвать панику в тылах, перекрыть пути отхода его передовых частей или пути переброски его резервов — вот задача, которую мы ставили в первую очередь…
Познань была типичной танковой «душегубкой». На ее узких, хорошо подготовленных к обороне улицах немцы выбили бы у нас все машины. Я приказал А. Х. Бабаджаняну и И. Ф. Дремову обойти Познань с севера и юга, замкнув кольцо, перерезать все коммуникации и не дать уйти на запад гитлеровскому гарнизону. 25 января бригады обоих корпусов в третий раз форсировали Варту и окружили Познань. Вокруг города танкисты И. Ф. Дремова захватили несколько аэродромов, на которых стояло огромное количество самолетов».
Катуковцы устремились на запад, к городу Кюстрин на Одере. Задача по разгрому познаньского гарнизона была возложена на 29-й стрелковый корпус 8-й гвардейской и 91-й стрелковый корпус 69-й армии. Остальные соединения обеих армий продолжали преследование противника. Взятие Познани было поручено персонально В. И. Чуйкову.
Вокруг города немцы возвели два оборонительных обвода. Внешний, проходивший в 4–6 километрах от городской черты, состоял из трех линий траншей, развитой системы ходов сообщения и отсечных позиций, многочисленных дотов и дзотов, площадок для противотанковых орудий, эшелонированных в глубину и прикрытых минными заграждениями. Танкодоступные направления прикрывали рвы глубиной 4–5 и шириной 6–8 метров.
На внутреннем обводе насчитывалось 18 фортов и 54 дота, соединенных между собой подземными ходами. Форты существовали здесь с конца прошлого века, но затем подверглись модернизации с учетом новых условий войны. Каждый из них имел форму многоугольника площадью 4500–8000 квадратных метров и представлял собой двух-трехэтажное подземно-наземное сооружение с кирпичными стенами и кирпично-земляными сводами общей толщиной до 4 метров. С внешней стороны форты были обнесены рвами шириной 10 и глубиной до 3 метров с кирпичными стенами, валами и металлическими оградами. В изломах рва размещались казематы со множеством бойниц, из которых ров простреливался кинжальным пулеметным огнем. В так называемом внутреннем дворе каждого из фортов имелось до 5 железобетонных дотов или броневых колпаков, хорошо оборудованные минные позиции и пулеметные площадки. Гарнизон насчитывал от 150 до 600 человек. Все форты и доты были связаны между собой и расположенной за ними старинной Цитаделью единой огневой системой: гарнизон блокированного форта мог вызвать на себя огонь соседних фортов. В жилой части города большинство жилых домов, фабрично-заводские корпуса заранее приспосабливались к круговой обороне.
Над всеми постройками Познани своими массивными равелинами, редутами и башнями возвышалась Цитадель. Пятиугольник крепости был охвачен рвом шириной 10–12 метров и глубиной 8 метров. За рвом поднимался земляной вал высотой 6–7 метров и толщиной у основания 12 метров. Из многочисленных бойниц и амбразур, устроенных в стенах зданий, башен, редутов, равелинов, простреливались все фасы рва и подступы к нему фронтальным и фланкирующим огнем. Главный вход в крепость с южной стороны — железные ворота — прикрывался огнем из трех башен и четырех редутов с многочисленными бойницами. Во внутреннем дворе оборона усиливалась железобетонными колпаками и щитами.
Словом, Познань была крепостью не только по названию.
Правда, боеспособность гарнизона, ядро которого составляли 2000 курсантов школы юнкеров, немецкое командование оценивало довольно низко и не питало больших надежд на его длительное сопротивление, дай бог, продержаться дней пять. Маршал Жуков тоже не воспринял крепость всерьез, ведь немцы везде бежали. Поэтому на взятие Познани он отвел Чуйкову одни сутки. Как вспоминает Василий Иванович: «С запада мы атак не вели. Мы сознательно оставили здесь выход, надеясь, что противник воспользуется им и двинется из крепости». Но расчеты не оправдались: гарнизон, в командование которым вступил «матерый нацист» полковник Гонелл, не собирался покидать город и, отклонив советский Ультиматум, сопротивлялся отчаянно. Штурм с применением артиллерии большой и особой мощности, 1000-килограммовых авиабомб, тяжелых танков, огнеметов, с уличными боями в духе Сталинграда, «изощренно-художественной» матерщиной Жукова в адрес Чуйкова и Чуйкова — нижестоящим адресатам, тяжелыми потерями (только в дивизии Хетагурова погибли три командира полка), длился месяц. Познань пала 23 февраля. Остатки гарнизона капитулировали, Эрнст Гонелл, успевший стать генералом, застрелился.
Овладев рубежом Бьщгощ, Познань, 1-й Белорусский фронт на неделю раньше срока выполнил задачу, поставленную директивой Ставки. Планируя дальнейшие действия, командующий намечал к 30 января выйти на рубеж Берлинхен, Ландсберг, Гродзик, подтянуть тылы, пополнить запасы и 1–2 февраля возобновить наступление, чтобы с ходу форсировать Одер и развить стремительное продвижение на Берлин.
25 января маршалу Жукову позвонил маршал Сталин. Он отметил, что с выходом на Одер войска 1-го Белорусского фронта оторвутся от частей 2-го Белорусского фронта больше чем на 150 километров. Верховный заявил, что нужно подождать дней десять, пока маршал Рокоссовский завершит Восточно-Прусскую операцию и форсирует Вислу. Жуков, уже рисовавший стрелы «стремительных ударов» в обход столицы рейха, обещал развернуть на север правое крыло фронта и просил не останавливать разбег своих армий — противник деморализован, не способен оказать серьезного сопротивления, нельзя давать ему закрепиться.
