А пока, со второй половины XIII в., в центре внимания соперников, бесспорно, оказались английские владения на юго-западе Франции. Английский король сохранял титул герцога Аквитанского, статус пэра Франции и вассала Капетингов. Это была, безусловно, большая победа централизаторской политики французской монархии. Юридическое положение английского короля во Франции стало теперь примерно таким же, как у крупнейших французских феодальных землевладельцев. Однако его фактические возможности были гораздо значительнее. Плантагенеты, безусловно, обладали несравнимо большей независимостью и материальными ресурсами. Это превращало их владения на континенте в наиболее важную опору сепаратистских сил Франции. Поэтому ликвидация английской власти на юго-западе оставалась непременным условием завершения централизации во Французском королевстве.
Для Англии же сохранение этого последнего фрагмента «Анжуйской империи» первых Плантагенетов было важно сразу в нескольких отношениях. Это был вопрос политического престижа английской монархии, которая, несмотря на большие территориальные потери на континенте, все же не превратилась пока в островное государство. По мере укрепления товарно-денежных отношений и усиления значения торговых связей возрастало экономическое значение юго-западных земель. Расположение последнего английского владения среди французских областей и на границе с Пиренейским полуостровом придавало ему важное военно-стратегическое значение.
Причудливое переплетение обстоятельств и событий прошедших ста лет сделали именно обломок приданого Алиеноры Аквитанской последним владением Плантагенетов на континенте. Любое возможное движение к возрождению обширных английских земель за Ла-Маншем неизбежно должно было опираться на английскую Гасконь – родину таких знаменитых Плантагенетов, как королева Алиенора и ее венценосный сын Ричард I Львиное Сердце. А новые времена и новые реалии середины XIII в. лишь усилили интерес к этой области, присоединив к славе «края трубадуров» многие вполне материальные соображения.
Объективная ценность этого английского владения на континенте увеличивалась благодаря его выгодному для морской торговли географическому положению, наличию прекрасных водных артерий, высокоразвитому сельскому хозяйству и ремеслу, богатым городам. Немалое значение имели также наличие крупных торговых и военных портов (Бордо, Байонна, Дакс) и стратегически важное соседство со странами Пиренейского полуострова. Все это превращало вопрос о принадлежности Аквитании в ключевую проблему англо-французских противоречий (в исторической литературе ее обычно называют «гасконской проблемой»).
Конфликтный характер вопроса об английской власти на юго-западе был заложен в условиях Парижского мира. Уже через несколько месяцев после подписания договора, в январе 1260 г., Людовик IX именовал Генриха III в официальных документах своим вассалом (fidelis noster) без каких-либо оговорок относительно, так сказать, частичного характера вассального статуса правителя одного из крупнейших государств, которое менее столетия назад претендовало на лидирующую роль в Европе. Английский король Генрих III находился в начале 60-х гг. в крайне сложном положении. Многолетнее внутреннее недовольство его политикой, неудачами на международной арене и тесно связанными с этим финансовыми вымогательствами вылилось в политический кризис, который по масштабам превзошел события конца правления Иоанна Безземельного и вступления Генриха III на престол. Выступление возглавленной крупными феодалами политической оппозиции и разгоревшаяся затем гражданская война 1263—1265 гг. в Англии сделали английского короля в первые годы после подписания Парижского мира не просто вассалом Людовика IX, но вассалом, по необходимости покорным. Перед лицом надвигавшейся гражданской войны Генрих III не только панически умолял французского короля о сохранении с таким трудом достигнутого мира, но и рассчитывал на его поддержку. Военную помощь обещал английскому королю после некоторых колебаний его брат Ричард Корнуоллский, германский император. По-видимому, Генрих III ожидал от французского короля прежде всего политической поддержки. Особый международный авторитет Людовика IX был настолько признанным фактом, что английский король был вынужден прибегнуть к нему. В течение 1261—1262 гг. Генрих III неоднократно обращался к своему давнему политическому сопернику в письмах, а затем прибыл в Париж для личной беседы. Во время встречи в Париже английский король демонстрировал свою преданность Людовику IX, определенно стремясь подготовить его благоприятную позицию во внутреннем конфликте в Англии. Третейский суд Людовика IX («Амьенская миза» 1264 г.) действительно оказал Генриху III реальную политическую помощь, признав «неправоту» его мятежных подданных.
Лояльность французской монархии в отношении внутриполитического кризиса в Англии не означала, однако, реального смягчения англофранцузских противоречий. Их основной болевой точкой была английская Гасконь. Здесь политика Франции носила явно антианглийский характер. Выполнение условий Парижского мира встречало прямое сопротивление крупных землевладельцев, церкви и горожан. Представители различных социальных слоев из Лимузена, Перигора и Керси не торопились принести присягу своему новому сюзерену – королю Англии. Они стремились прежде всего извлечь из факта перемены власти максимальную пользу для себя, требуя новых прав и привилегий. Это было следствием давнего глубоко укоренившегося сепаратизма, который опирался на историческую, этническую и культурную самобытность французского юго-запада. Во второй половине XIII в. политика французской короны способствовала резкому обострению этих тенденций. Произвольное решение о передаче под английскую власть новых областей с крупными городскими центрами Лимож, Перигё и Кагор и установление сюзеренитета Франции в Гаскони должны были всколыхнуть и без того не угасавшие сепаратистские настроения. Действия Людовика IX активно способствовали их усилению. Уже в 1262 г. он начал отдавать Генриху III распоряжения как любому из своих вассалов (конечно же при этом принималась во внимание критическая ситуация в Англии и невольная «покорность» нового вассала). В Парижском парламенте – курии сеньора для английского короля как вассала – с того же 1262 г. охотно принимались жалобы на герцога Аквитанского (т. е. английского короля) и представителей его администрации на юго-западе Франции. Архиепископ Бордоский принял участие во всеобщем и явно одобряемом авторитетным французским королем нажиме на английского правителя Гаскони. Он направил жалобу на наместника короля Англии принца Эдуарда непосредственно римскому папе.
Удержать в условиях гражданской войны в Англии такую трудно управляемую область, как Гасконь, казалось почти невозможным. Однако объективно в пользу английского короля действовал тот высокий дух независимости, который был присущ населению юго-запада Франции. Те слои общества, от которых в этот критический момент существенно зависела судьба английской Гаскони (бароны, духовенство, городская верхушка), еще менее желали оказаться под властью французской короны. Успехи централизации во Франции недвусмысленно показывали, что дух независимости юго-западных областей едва ли может сохраниться в случае включения в состав домениальных владений невиданно усилившихся за последние полстолетия Капетингов. В результате английская Гасконь при всех сложностях управления ею удержалась в течение трудных для английской монархии 60-х гг. XIII в. под ее властью. Возможно, этому способствовали также некоторые другие обстоятельства.
Людовик IX, заняв в 1264 г. позицию объективного судьи и миротворца, едва ли считал возможным какое-либо открытое проявление враждебности в отношении английской власти на юго-западе. Это могло подорвать его десятилетиями создававшийся международный авторитет и разрушить политическую концепцию укрепления международных позиций Франции в Европе без войны. Кроме того, внимание Людовика IX в течение 60-х гг. было отвлечено «сицилийским делом». Начиная с 1261 г. папа вел переговоры с Францией о передаче короны Сицилии Карлу Анжуйскому, брату Людовика IX.
В течение следующих семи лет претендент воевал за сицилийский трон в Германии и Италии на деньги французской монархии и при помощи ее войск. Сам же король Франции, сохраняя верность своей традиционной политике, остался в стороне. Он продолжал расширять династические связи со странами Пиренейского полуострова. Наваррой правил его зять, а дочь после долгих переговоров была выдана за кастильского инфанта Фердинанда. Во время Восьмого крестового похода Людовик IX умер. Его преемником на французском престоле стал Филипп III (1270—1285).
В 70-х гг. XIII в. внутреннее положение в Англии полностью стабилизировалось. Годы долгого правления Эдуарда I (1272—1307) стали временем заметных достижений королевской власти в Англии, которая после преодоления болезненных политических кризисов максимально использовала преимущества относительно централизованного государственного аппарата и возможности опоры на авторитет сословного представительства. Эдуард I уделял огромное внимание английскому владению на континенте. Важно отметить, что при нем Англия начала осуществлять целенаправленные меры по обеспечению максимальной финансово-экономической эксплуатации этой области. К концу столетия английская корона получала из Гаскони до 50 тыс. фунтов стерлингов ежегодного дохода – сумму, близкую к общим среднегодовым поступлениям в казну Англии. Средства, поступавшие из Гаскони, складывались из доходов от обширных домениальных владений английского короля, многочисленных пошлин, доходов от продажи должностей и откупов. Особую ценность представляли пошлины на вино, поскольку виноградарство, виноделие и виноторговля были основным занятием населения этого края. Английский король, бдительно следивший за максимальным использованием каждого источника дохода в Гаскони, добился двойной выгоды от виноторговли. Гасконские вина дважды облагались пошлинами в пользу королевской казны: при вывозе вин из Бордо и при ввозе их в Англию. Это давало около 12 тыс. фунтов стерлингов ежегодно.
