После обеда - второе погружение; нейлоновый линь закреплен не на катере, а на "Калипсо". И чтобы он не слишком провисал в течении, балласт "ныряющего блюдца" удвоен. Другой конец линя привязан к носовому бамперу подлодки, чтобы она шла иллюминаторами вперед.
Спуск на воду в 21.35, через два часа после захода солнца. В 22.25 лодка достигает максимальной глубины - 270 метров. В 23.15 возвращается на поверхность.
Погружение было интересное, хотя мало что дало для съемок. Я надеялся обнаружить, что рассеивающим слоям отвечают скопления организмов. И лодка проходила где один, а где и два пласта кальмаров, часто попадались акулы.
А ведь "ныряющее блюдце" спускается наудачу, и поле зрения его сильно ограничено. Десятки тысяч кальмаров, по-видимому, образуют пастбище для таких крупных животных, как дельфины и киты.
Пищевая цепь начинается с плавающих у поверхности микроскопических водорослей, и, чтобы поддерживалась связь между звеньями, масса, продуцируемая в отдельных слоях, должна быть в воде относительно больше, чем на суше.
Возможности для этого налицо. Ведь почти все организмы в этих звеньях холоднокровные, им не надо тратить калории для поддержания температуры тела (в отличие от человека, рогатого скота, дельфинов). В воде они невесомы, значит, не нужна энергия и на то, чтобы поддерживать тело в том или ином положении. Калории расходуются только на движение (а конструкция тела предельно облегчает его) и на рост.
Так это или не так? Вылазки "ныряющего блюдца" обогатили нас неожиданными наблюдениями, и мой взгляд на морскую фауну стал другим, более широким. Сдается мне, это и более логичный взгляд, ведь мы видели и сняли огромного головоногого и стаи кальмаров, составляющих пищу кашалота, и присутствие здесь кальмаров вполне согласуется с общей картиной. Похоже, мы все-таки получили в руки ключ к пастбищу, который я так долго разыскивал...
ТАИНСТВА ЛЮБВИ
Кто-то сказал, что любовь приводит в движение мир. Уж китов-то она совершенно точно приводит в движение. Любовь, а если не любовь, так, во всяком случае, зов пола побуждает китов покидать арктические воды и идти в теплые бухты Калифорнии. Ведь эта миграция венчается брачным ритуалом.
У разных видов китообразных полово зрел ость наступает в разном возрасте: у голубого кита - в 5 лет, у морской свиньи - в 7 лет. Большинство усатых китов способно к воспроизводству с 2 - 3 лет. Однако половая зрелость еще не означает конец физического роста; исполины моря продолжают расти и дальше.
В стаде серых китов, за которыми следовал на юг Филипп с его отрядом на "Поларисе III" и которым предстояло бракосочетание, были также беременные самки. Почти год они носили плод в своем чреве, но вот подошло время рожать, и они спешили к месту назначения, в тихие воды мексиканских заливов. (Продолжительность беременности тоже зависит от вида. У серых китов - 12 месяцев, у кашалотов - 16.)
В открытом море китихи не могли родить, требовалось мелководье, закрытая бухта с теплой водой. Беременные самки знали, где есть такая бухта, и они составили авангард мигрирующего стада, торопясь, как всегда, первыми достичь Калифорнийского полуострова. Остальные плыли помедленнее, им незачем было спешить.
"Поларис" следовал за второй группой. Вдоль всего калифорнийского побережья отряд, консультируемый нашим другом Тедом Уокером, прилежно метил и снимал членов этой группы, и вместе с ней Филипп и его товарищи пришли к берегам Мексики.
Берег полуострова Калифорния оторочен голыми серыми дюнами, изрезан лабиринтом проливов и проходов. Места дикие, глухие, но по-своему красивые. В общем идеальные условия для китов, которые стремятся к уединению и не жалуют посторонних. Прозвище "пустынные киты" пристало к серым китам за пристрастие именно к таким уединенным уголкам среди безжизненных песков.
По поведению китов, рассказывал потом Филипп, присутствовавший на финише их перехода, было видно, что они прекрасно знают этот район. Много лет подряд приходя сюда, они помнили "потайной ход", ведущий в залив, а приплывшие сюда впервые следовали за старшими, более опытными. Так или иначе, все члены стада знали совершенно точно, что здесь, за узким проливом, помещается их частный рай, приют для родов и для любви.
Уголок этот укрыт так хорошо, что самые ретивые китобои не знали о нем вплоть до середины прошлого столетия. Только в 1852 году он был открыт капитаном Чарлзом Мелвиллом Скаммоном на бриге "Мери Хелен". Издали увидев фонтаны, он решил войти в залив, чтобы выяснить их происхождение, и обнаружил такое скопление китов, какого прежде даже не представлял себе.
Девять лет гарпунеры Скаммона сотнями били китов и наполняли тысячи бочек китовым жиром. Естественно, они строго хранили тайну своей сокровищницы, никто, кроме них, не знал о проходе, ведущем в самую благодатную бухту Калифорнийского полуострова, ныне известную как залив Скаммона.
На десятый год конкуренты Скаммона, снедаемые завистью и полные решимости урвать кусок от роскошного пирога, наладили слежку за судами удачливого капитана. Вскоре тайна была раскрыта, после чего промысел серых китов достиг такого размаха, что к началу XX века вид был на грани полного истребления. Его спасли международные соглашения, проводимые мексиканскими властями в жизнь с похвальной строгостью. Но и то почти полвека понадобилось, чтобы популяция серых китов начала восстанавливаться после расправы, учиненной капитаном Скаммоном и другими китобоями; лишь в середине XX века эти киты стали вновь появляться в значительных количествах.
Ныне большинство членов стада моложе 35 лет, средняя длина составляет 15 метров. Если оставить их в покое, они проживут еще лет пятьдесят или больше и достигнут 16 - 18 метров.
Капитана Скаммона отличало то, что страсть к китобойному промыслу он сочетал с интересом к зоологическим курьезам и неплохими писательскими способностями. Из-под его пера вышла книга о предмете, который он знал лучше, чем кто-либо из его современников: "Морские млекопитающие северо-западного побережья Северной Америки".
Серый кит под водой в одной из бухт Калифорнийского полуострова
Скаммон отметил, что для родов самки выбирают наиболее глухие уголки бухты, а она вдается в глубь материка миль на тридцать. По моим наблюдениям, будущие мамаши ищут уединения там, где повышенная соленость воды обеспечивает большую плавучесть и обилие пищи гарантирует нужное количество молока для детенышей. Правда, многие китихи рожают вблизи пролива.
Впервые попав в бухту, я, наверно, был поражен нисколько не меньше, чем в свое время капитан Скаммон. Куда ни глянь - всюду к пасмурному небу вздымались фонтаны. Всюду было видно неподвижно лежащих - очевидно, спящих - китов. Я насчитал сразу не меньше сотни.
БУХТА УЕДИНЕНИЯ
За проливом открываются огромные просторы бухты Скаммона. Ее не так-то просто исследовать, потому что берега сильно изрезаны. Обнажающиеся в отлив песчаные отмели затрудняют навигацию. Когда Филипп первый раз обследовал побережье полуострова Калифорния с воздуха и с моря, он остановил свой выбор на другой бухте - Матансита; она показалась ему более подходящей для нашей работы. Речь идет об узкой полосе воды, отгороженной от моря песчаными дюнами. Единственный удобный вход в бухту - Бока-де-ла-Соледад, пролив Уединения. Есть другой пролив, извилистый и длинный, но к нему надо идти через бухту Магдалены.
Сами киты ходят только через Бока-де-ла-Соледад, и "Поларис" направился за ними. Он заходил в разные протоки, огибал мангровые заросли, обследовал бухту Магдалены. Осадка "Полариса" - 1,5 - 1,8 метра, и он нередко царапал килем дно. К счастью, грунт был песчаный или илистый, так что обошлось без повреждений. Однако команда судна, непривычная к навигации на грани риска, все дни пребывала в страхе.
Есть и в здешней глухомани небольшой городок Матансита, давший название бухте. Консервный завод, горстка рыбацких домов, посадочная площадка - вот и все, чем он может похвастаться. И всюду царит страшный смрад, до того резкий, что несколько членов экспедиции, решившие было ночевать в поселке (на борту "Полариса" было тесновато), никак не могли уснуть. Источник смрада - консервный завод; он производит главным образом анчоусы, а все отходы сбрасывает в бухту.
ПЕРВОЕ ПОГРУЖЕНИЕ
Когда наши аквалангисты впервые погрузились в воды Матансита, их ожидал неприятный сюрприз - нулевая видимость. Песок и ил совершенно замутили мелкую бухту.
Но у Матанситы было одно преимущество, ради которого ребята были готовы мириться с мутной водой. Зажатая между двумя грядами дюн, изобилующая замысловатыми проходами, бухта позволяла "Поларису" незаметно подкрадываться к китам. Первая группа китов была застигнута врасплох. Животные, несомненно, спали, но тут стали просыпаться и одно за другим, колотя по воде огромными хвостами, в туче брызг скрылись под водой.
