Жил-был Садко, богатый гость. Все-то у Садка по-небесному: На небе солнце, во тереме солнце, На небе звезды, во тереме звезды, На небе месяц, во тереме месяц, — Все-то у Садка по-небесному.
Потом Садко купец, богатый гость, Зазвал к себе на почестен пир Тыих мужиков Новогородскиих, И тыих настоятелей Новогородских, Фому Назарьева и Луку Зиновьева. Все на пиру наедалися, Все на пиру напивалися, Похвальбами все похвалялися: Иный хвастает бессчетной золотой казной, Другой хвастает силой-удачей молодецкою, Который хвастает добрым конем, Который хвастает славным отечеством, Славным отечеством, молодым молодечеством. Умный хвастает старым батюшкой, Безумный хвастает молодой женой.
Говорят настоятели Новогородские: «Все мы на пиру наедалися, Все на почестном напивалися, Похвальбами все похвалялися. Что же у нас Садко ничем не похвастает, Что у нас Садко ничем не похваляется?»
Говорит Садко купец, богатый гость: «А чем мне, Садку, хвастаться, Чем мне. Садку, похвалятися? У меня ль золота казна не тощится, Цветно платьице не носится, Дружина хоробра не изменяется. А похвастать не похвастать бессчетной золотой казной: На свою бессчетну золоту казну Повыкуплю товары Новогородские, Худые товары и добрые!»
Не успел он слова вымолвить, Как настоятели Новогородские Ударили о велик заклад, О бессчетной золотой казне, О денежках тридцати тысячах: Как выкупить Садку товары Новогородские, Худые товары и добрые, Чтоб в Новеграде товаров в продаже боле не было.
Ставал Садко на другой день раным рано, Будил свою дружину хоробрую, Без счета давал золотой казны, И распущал дружину по улицам торговыим, А сам-то прямо шел в гостинный ряд, Как повыкупил товары Новогородские, Худые товары и добрые На свою бессчетную золоту казну.
На другой день ставал Садко раным рано, Будил свою дружину хоробрую, Без счета давал золотой казны, И распущал дружину по улицам торговыим, А самт-то прямо шел в гостинный ряд: Вдвойне товаров принавезено, Вдвойне товаров принаполнено На тую на славу на великую Новогородскую. Опять выкупал товары Новогородские, Худые товары и добрые, На свою бессчетную золоту казну.
На третий день ставал Садко раным рано, Будил свою дружину хоробрую, Без счета давал золотой казны, И распущал дружину по улицам торговыим, А сам-то прямо шел в гостинный ряд: Втройне товаров принавезено, Втройне товаров принаполнено, На ту на великую на славу Новогородскую Как тут Садко пораздумался:
«Не выкупить товара со всего бела света:……………………………………. Подоспеют товары заморские. Не я, видно, купец богат Новогородский, Побогаче меня славный Новгород». Отдавал он настоятелям Новогородским Денежек он тридцать тысячей.
На свою бессчетную золоту казну Построил Садко тридцать кораблей, Тридцать кораблей, тридцать черленыих; Корму он строил по-гусиному, А нос он строил по-орлиному, В очи выкладывал по камешку, По славному камешку по яхонту. На ты на корабли на черленые Свалил товары Новогородские. Поехал Садко по Волхову, Со Волхова во Ладожско, А со Ладожска во Неву реку, А со Невы реки во сине море.
Вспомним: «бе путь из Варяг в Греки, и из Грек по Днепру, и верх Днепра волок до Ловоти, по Ловоти внити в Илмер озеро великое, из него же озера потечет Волхов, и втечет в озеро велико Нево, того озера внидет устье в море Варяжское».
Как поехал он по синю морю, Продавал товары Новогородские, Получал барыши великие, Насыпал бочки сороковки красна золота, чиста серебра, Поезжал назад во Новгород, Поезжал он по синю морю. На синем море сходилась погода сильная, Застоялись черлены корабли на синем море. А волной-то бьет, паруса рвет, Ломает кораблики черленые, А кораблики нейдут с места на синем море. Говорит Садко купец, богатый гость Ко своей дружины ко хоробрыя:
«Ай же ты дружинушка хоробрая! Как мы век по морю ездили, А морскому царю дани не плачивали: Видно, царь морской от нас дани требует, Требует дани во сине море. Ай же братцы, дружина хоробрая! Взимайте бочку сороковку чиста серебра, Спущайте бочку во сине море».
Потом поезжали корабли по синю морю, Полетели как черные вороны. Говорит-промолвится Садко богатый гость: «Это, братцы, жеребья на жеребья! Вырежем-те жеребья из красна золота, Из того из чистого из серебра, А кинем-ка жеребья на верх воды, Нам кому итти да во сине море: Чей жеребей на дно пойдет, Тому итти во сине море». Вырезали жеребья из красна золота, Из того из чистого из серебра;
Кинули оны жеребья на верх воды: Все-то жеребья пловут на верх воды, — А купца Садко-то на дно идет. Тут Садко купец, богатый гость, Садился на дощечку на дубовую: Пошла тая дощечка во сине море, Приходила дощечка во сине море, Ко царю пришла ко морскому.
Садко приобрел благосклонность морского царя своей игрой на гуслях — это прежде было его ремесло, — и получил себе его дочь в замужество, которая и доставила его в Новгород, а по другому варианту былины он отказался от такой невесты.
Куны (деньги)
Гривна серебра весила фунт или около фунта; в Новгороде соответствовала марке, в Киеве соответствовала литре.
Из гривны или фунта серебра выливалось в Новгороде две гривны кун (денег). В гривне кун (денег) было, следовательно, полфунта или около того.
Вот эти гривны=полуфунты и должно разуметь под гривнами кун, которые упоминаются в новгородских документах, то есть ходячей монетой, и сохраняются в наших минц-кабинетах, весом от 40 до 48 золотников.
Представим теперь таблицу мелких денег, составлявших гривну кун, по Карамзину, и переведем ее только с кожи на серебро по нашему исследованию.
Гривна серебра = фунт сер. = 20 р. с.
Гривна кун = полфун. сер. = 10 р. с.
- = 20 ногат,
- = 25 кун,
- = 50 резаней,
Ногата = 2 1/2 резани — 50 к. с.
Куна = 2 резани — 40 к. с.
Резань =….. - 20 к. с.
Это расчет новгородской гривны кун, денег, ходячей монеты, в полфунта.
Смоленская ходячая монета была вдвое легче: в Мстиславовом (смоленского князя) договоре с Ригой 1228 г. полагалось пени за убийство 10 гривен серебра, считая в гривне серебра по 4 гр. кун. Следовательно, ногата равнялась 25 к. с., куна 20 к. с., резань 10 к. с.
Киевская гривна была средней между новгородской и смоленской. Она весила треть фунта по следующему положительному показанию в договоре Ольговом: «по Русскому закону», назначена пеня за удар мечом или каким-нибудь сосудом, 3 литр серебра, а в Русской Правде за эту вину назначалось пени 12 гривен: следовательно, 12 гривен равнялись пяти литрам серебра, а в литре было 72 зол., в 3 литрах, следовательно, 360 зол., следовательно, в киевской гривне кун было 30 золотников, каковые мы, говоря вообще, в киевских так называемых гривнах и находим 30–38 золотников.
Следовательно, киевская ногата 40 к. с.
— куна 30 к. с.
— резань 13 к. с.
Из фунта в 96 золотников в Новгороде выливалось две гривны кун, в Киеве почти три, в Смоленске четыре.
Отсюда счет новгородский, киевский, низовый (смоленский, тверской, московский).
Затруднение и замешательство происходит от разных значений гривны, которые нам трудно разобрать, хоть и сами мы теперь употребляем это слово в разных значениях, но общепринятых и потому легко понятных: гривна серебра, гривна меди, гривна ассигнациями суть различные гривны, точно как и рубль серебра, рубль меди, рубль золота, рубль ассигнациями различные рубли; в гривне меди считается 10 копеек, а в гривне серебра 35 и т. п.
Гривны сперва были весовые, потом весовые и денежные, потом одни денежные, которые ценились сперва по весу, а потом и курсу.
Важный вопрос состоит в том, с какого времени начинаются гривны кун, то есть с какого времени появились у нас слитки денежный гривны в 48, 36, 24 зол.?
Ярослав назначил пени за убийство 40 гривен, — должно разуметь не сорок, кажется, гривен весом, то есть не 40 фунтов, а 40 гривен литых, ходячей монетой.
Части гривны кун — ногаты, куны, резани, встречаются в Ярославовой Правде: они были, следовательно, частью гривны кунной, денежной, а не гривны весовой, следовательно, гривны денежные тогда уже существовали.
Вновь найденные в Нежине монеты должны быть киевские резани.
Кожаные деньги могли существовать только по местам, для домашнего обихода, как существовали и существуют в наше время по местам разные условные знаки. Еще Владимир говорит наемным варягам, требовавшим по две гривны с каждого человека в Киеве: «Пождите, пока куны сберут». Прохожие варяги, разумеется, требовали не кожи, для них никуда не годной, а серебра.
По Правде Ярославичей
(Киевский счет)
В нижеследующих исчислениях, как и выше, принимаются везде круглые числа.
По исследованиям
автора Д. И. Прозоровского
грив. фунт. руб. коп. фунт руб. коп.
За несправедливое убийство огнищанина 80 25 500 — 29 1/6 663 73 1/3
А в подъездном княжи 80 25 500 — 29 1/6 663 73 1/3
