описывал смерть Грозного: «Несколько дней он ничего не говорил, не ел, не пил, не издавал ни звука, как будто бы немой. По прошествии нескольких дней к нему вернулась речь. В это время, видимо находясь в беспамятстве, он звал к себе сына Ивана…»
* * *
…«Странное, с виду бесполезное, а на самом деле весьма и весьма важное занятие — разгадывать, разыгрывать несбывшиеся исторические варианты», — писал историк Н. Я. Эйдельман. Как бы развивалась отечественная история в том случае, если бы царевич Иван остался в живых, сегодня даже трудно себе представить. Возможно, иными были бы результаты Ливонской войны: Россия могла сохранить часть завоеванных земель. Не пресеклась бы династия Рюриковичей, а значит, не наступила бы Смута, страна избежала бы гражданской войны… О том, какие надежды связывал народ с молодым великим князем, можно догадываться: в русских сказках Иван Царевич всегда воскресает. Но ведь это возможно только в сказках…
Из опричнины — на престол.
Богдан Бельский: величайший авантюрист
Смутного времени
Этого человека историк Н. М. Карамзин не любил, писал о нем предельно жестко: «…служил шести царям, не служа ни Отечеству, ни добродетели…». Действительно, Богдан Яковлевич Бельский начал делать свою карьеру при Иване Грозном, а умер незадолго до провозглашения российским государем Михаила Федоровича Романова. И при каждом правлении был фигурой заметной, ключевой, даже если формально не занимал первых мест у трона. «Человек, славившийся умом, досужеством ко всяким делам, беспокойный, честолюбивый, склонный к крамолам» — такую характеристику нашему герою давали иностранцы.
Племянник Малюты
Начал он свое продвижение к вершинам власти с низов — с простых опричников, как и многие в ту нору представители незнатных родов. В 1570 году он был спальником Ивана Грозного. Стремительному возвышению молодого дворянина в немалой степени способствовали родственные связи — его дядей был знаменитый любимец Ивана IV Малюта Скуратов.
Богдан Бельский попал к царскому двору уже на «излете» опричнины, когда его дядя готовил кровавую расправу с организаторами «черною братства» (Алексеем и Федором Басмановыми, Афанасием Вяземским и др.), ему позарез нужны были люди, в преданности которых он мог бы не сомневаться.
Когда 1 января 1573 года Малюта Скуратов погиб при штурме замка Вейсенштейн в Ливонии, его место рядом с Грозным занял Богдан Бельский, которому на тот момент было чуть больше двадцати лет.
Последующие десять лет до смерти Ивана Грозного стали периодом высочайшего могущества Богдана Яковлевича.
Он вошел в Ближнюю думу Ивана IV, возглавил удел московского государя, на территории которого были реставрированы опричные порядки. Полученный в это же время пост главы сыскного ведомства давал фавориту возможность распоряжаться судьбами своих противников. В 1581 году Бельский становится главой Аптекарского приказа (Министерство здравоохранения и социального обеспечения считает это учреждение своим предшественником). В условиях, когда «провинившихся» перед царем бояр часто травили ядом, это назначение было выражением полного доверия грозного царя.
Во время успешного похода русской армии в Северную Ливонию в 1577 году Бельский зарекомендовал себя и как талантливый военачальник. Особенно он отличился, взяв и разорив город Вольмар (Володимерец), за что был награжден золотым «португалом» (эти монеты были выпущены в очень малом количестве португальским королем Эммануилом в память путешествия Васко да Гама в 1499 году) и золотою цепью.
Грозный умел награждать за заслуги, но более всего ценил преданность. Бельский очень скоро становится одним из крупнейших землевладельцев в России. Выходец из бедной семьи, он окружил себя неслыханной роскошью. Историк П. Е. Забелин в «Истории города Москвы» писал: «Двор Богдана Бельского находился в Кремле и своею обширностью… превосходил все остальные другие дворы. Он занимал более половины Житинцкой улицы и почти половину Троицкой улицы, немного не доходя своею межою до улицы Никольской».
С начала 1580-х годов Богдан Бельский становится единственным фаворитом Ивана Грозного. «Он был больше всех любим царем за угождение. Сердце царя всегда к нему жадно стремилось, и глаза свои он неуклонно всегда обращал на него, раненный срамной стрелой любви» — так описывал отношение государя к Бельскому Иван Тимофеев. Видимо, не стоит искать в этих словах какого-то дополнительного смысла. Стареющий монарх не мог уже обходиться без услуг своего любимца. Помимо того что Бельский руководил личной охраной царя («полных тринадцать лет был у государя в фаворе и спал в его комнате», — писал Антонио Поссевино), он еще отвечал за его здоровье — только из его рук Грозный принимал лекарства.
18 марта 1584 года царь Иван IV скончался. Надо сказать, царь умер при довольно странных обстоятельствах. Ничто не предвещало скорой развязки. Всего за день до своей смерти царь отправил в Швецию послов свататься к шведской принцессе. На этот же день, как явствует из посольских книг, «царь и великий князь Иван Васильевич веса Русин… велел литовскому послу Льве Санеге… быти к Москве», собираясь дать ему аудиенцию. Была ли естественной смерть изможденного болезнями и психическими расстройствами монарха или его устранили в результате заговора?
Предоставим слово очевидцу событий Джерому Гореею. В своих «Путешествиях…» он так описывал происходящее:
«Царь… приказал доставить с Севера множество кудесников и колдуний, привезти их из того места, где их больше всего, между Холмогорами и Лапландией. Шестьдесят из них были доставлены в Москву, размещены под стражей. Ежедневно им приносили пищу и ежедневно их посещал царский любимец Богдан Бельский — единственный, кому царь доверял узнавать и доносить ему их ворожбу или предсказания о том, что он хотел знать. Этот его любимец, утомившись от дьявольских поступков тирана, аг его злодейств и от злорадных замыслов этого Гелиогабалуса, негодовал на царя… Чародейки оповестили его, что самые сильные созвездия и могущественные планеты небес против царя, они предрекают его кончину в определенный день… царь впал в ярость и сказал, что очень похоже, что в этот день все они будут сожжены. У царя начали страшно распухать половые органы: признак того, что он грешил беспрерывно… он сам хвастал тем, что растлил тысячу дев…
…В полдень он пересмотрел свое завещание, не думая, впрочем, о смерти, так как его много раз околдовывали, по каждый раз чары спадали, однако на этот раз дьявол не помог. Он приказал главному из своих аптекарей и врачей приготовить все необходимое для его развлечения и бани. Желая узнать о предзнаменовании созвездий, он вновь послал к колдуньям своего любимца (Бельского), тот пришел к ним, и сказал,
