1331
П. Симони. Оклады…, табл. II.
Ввиду того, что целость оклада нарушена, трудно сказать, была ли басма при первоначальной монтировке и когда она появилась. По характеру рисунка указанные выше правая и верхняя полосы относятся к XIV в.
Ю.А. Олсуфьев. Опись древнего серебра, табл. II.
«Вестник Общества древнерусского искусства», М., 1875, № 6-10, стр. 53. Сообщение Г.Д. Филимонова.
Н. Кутепов. Великокняжеская и царская охота на Руси. т. I, СПб., 1896, стр. 142; А. Жизневский. Описание Тверского музея. Оружие и доспехи. — «Древности», М., 1886, табл. XI, рис. 977.
Выше, в разделе кузнечного дела, мы высказывали предположение, что рогатина датируется ранними годами княжения Бориса Александровича и может быть связана с поездкой его на коронацию Витовта в 1430 г.
В Музее гор. Калинина хранится костяная рукоять кинжала, отнесенная издателем к XV в. (А. Жизневский. Ук. соч., стр. 192). Там изображены люди, животные, птицы.
Фигуры и композиции на рогатине отчасти напоминают инициалы рукописей XIV–XV вв., но отличаются от них большей четкостью рисунка. Отдельные сцены, изображенные на рогатине, повторены на некоторых монетах Бориса Александровича и Ивана Михайловича Тверских (А.В. Орешников. Русские монеты до 1547 г., табл. II, № 46, 47, 48, 49, 50, 51, 53, М., 1896, стр. 27). На монетах изображены различные охотничьи сцены. Изображения на рогатине долго не привлекали внимания исследователей. Лишь недавно Я. Лурье в статье «Роль Твери в создании русского национального государства» («Ученые записки Ленинградского гос. университета», Л., 1939, № 36, вып. 3, стр. 104–107) впервые подошел к расшифровке изображений. Автор считает, что на рогатине даны иллюстрации к былине о Щелкане Дудентьевиче. Для доказательства своей мысли он произвольно располагает рисунки в определенном порядке, нарушающем их последовательность на рогатине. Принимая нумерацию Я. Лурье, рисунки оказываются на самой рогатине в таком порядке: 8, 2, 4, 3, 1, 7, 5, 6. Рис. № 1 (по месту расположения — 5) — Щелкан пьет кровь сына перед Озвяком Тавтирьевичем; рис. № 2 — Озвяк передает Тверь Щелкану; рис. № 3 — сцена наказания иллюстрирует управление Щелкана; рис. № 4 — мужики посадские несут жалобу двум удалым Борисовичам; рис. № 5 — Борисовичи несут злато, серебро и жемчуг Щелкану; рис. № 6 — двое Борисовичей разорвали Щелкана наполы.
Приведенное объяснение вызывает несколько возражений, которые мы расположим по порядку рисунков, принятому Я. Лурье:
Рис. № 1. Принимающий чашу без царского венца, лицо его в струпьях. Ордынский царь не мог быть изображен в таком виде. Во всех миниатюрах XVI в. ордынский царь изображался в зубчатом венце.
Рис. № 2. Признать этот рисунок изображением инвеституры совершенно невозможно, так как слева находится женская фигура в длинной одежде с длинными волосами, а не хан Узбек. В пользу знатного происхождения говорит венец, но было бы весьма странно изображать Узбека один раз в коротком платье с непокрытой головой, а другой раз — в женской одежде с широкими рукавами и в короне.
Рис. № 4. Если изображены посадские мужики, приносящие жалобу Щелкану Дудентьевичу, то в высшей степени странно то, что Щелкан сидит полуголый, в струпьях, а тверичи с ведром также обнажены до пояса.
Рис. № 5. Вместо двух Борисовичей со златом и серебром изображен одна мужчина с ведром. Щелкан босой, но уже без струпьев. (По всей вероятности, рис. 1, 4 и 5 передают распространенный сказочный сюжет врачевания «живой водой»).
Рис. № 6. Вторично вместо трех действующих лиц — только двое, из которых один полуобнажен, а второй (Щелкан) совершенно наг.
Суммируя все несообразности, получаемые при сближении рисунков со стариной о Щелкане Дудентьевиче, мы должны отказаться от остроумной попытки Я. Лурье.
Предпринятые мною поиски литературных соответствий изображениям на рогатине не привели к окончательным результатам.
Просмотр сказок не дал ни одной, в которой сочетались бы все сюжеты (см. Н.П. Андреев. Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне, Л., 1929). Больше материала оказалось в былинах и повестях русского происхождения. Повесть о Петре и Февронии знает баню и особую целебную воду, приносимую князю, заболевшему язвами на теле. Есть там и сцены охоты. Охота и баня есть в былине о Добрыне и Маринке. В былине о сорока каликах есть упоминание охоты, беседы княгини Апраксии с Касьянушкой-атаманом, о передаче чаши и наказании атамана за мнимую кражу чаши.
Эти же сюжеты повторяются в житии Касьяна Учменского (см. М.Н. Сперанский. Русская устная словесность, М., 1918, стр. 315). Былина о молодце и худой жене знает охоту, разговор с королевской дочерью, кабак, наказание и др. В тверской литературе есть интересное сказание «О зачатии во граде Твери отроча монастыря» («Тверские губ. ведомости», 1865, № 36 и 38). Сказание в редакции XVII в. повествует о женитьбе князя Ярослава Ярославича в 1265 г. на дочери пономаря Ксении. В сказании говорится и об охоте (дважды), и о разговоре юноши-слуги с невестой князя, и о свадьбе.
Как видим, полного совпадения нет нигде, но совпадение многих элементов позволяет предполагать, что гравированные на рогатине композиции дают неясную уже для нас комбинацию элементов, обычных для русского былинного и литературного творчества XV–XVI вв. Мы потому так подробно остановились на рогатине, что она является единственным для этого времени светским произведением искусства.
Фигуры четырех евангелистов по углам интересны изображением ряда деталей книгописного дела: подвесная чернильница, рожок для перьев, разлинованный пергамент, процесс письма и т. д. — П. Симони. Оклады…, табл. II к стр. 938.
М.И. Михайлов. Памятники русской вещевой палеографии, СПб. 1913, стр. 50–53, рис. 22. — Единственное издание этой интересной вещи грешит, к сожалению, множеством ошибок, начиная с даты (1382 г. вместо 1383 г.) и кончая текстом надписи.
Дионисий, крупный церковный деятель XIV в., был одним из кандидатов в митрополиты и после назначения Митяя отправился в Царьград. Был арестован, отпущен на поруки и, в конце концов, бежал в Царьград, откуда возвратился в 1382 г. На следующий год (1383) он вновь едет в Царьград и в этом же году, в январе месяце, возвратился в Русь в сане архиепископа с различными святынями и с грамотой против стригольников (Е. Голубинский. История русской церкви, т. II, М., 1900, стр. 251–252). Суздальский князь Дмитрий Константинович, упоминаемый в надписи на ковчеге, умер 5 июля 1383 г. (А.В. Экземплярский. Великие и удельные князья…, т. II, СПб., 1891, стр. 416). Все эти хронологические сведения нужны нам для решения задачи: где
