Однако и государственные крестьяне подвергались притеснениям как со стороны отдельных дворян-помещиков, которые получали от государства поместья в долгосрочный кредит и держали крестьян на так называемом хозяйственном положении, так и со стороны феодально-крепостнического государства в целом. Они выполняли ряд повинностей, но, кроме того, обязаны были платить государству значительные налоги. Об обнищании и разорении государственных крестьян свидетельствует неуклонный рост их задолженности по подушным налогам и различным земским сборам.
Генерал-губернатор Одессы и Новороссийского края писал в феврале 1814 г., что крестьяне не в состоянии выплатить недоимку. Задолженность государственных крестьян Левобережной и Южной Украины составляла в 1831 г. около 22,3 млн. руб. На Правобережье задолженность по налогам в 1844 г. превышала 344,6 тыс. руб. Огромные суммы недоимок по разным видам платежей, непрерывно возрастая, тяготели над хозяйствами государственных крестьян, вели их к обнищанию и разорению.
Государственные крестьяне нередко терпели также различные притеснения со стороны помещиков. Об этом, в частности, рассказали в 1858 г. жители слободы Боровая Славяносербского уезда Екатеринославской губернии. Они писали в своей жалобе, что местный помещик, не обращая внимания на их протест, самовольно захватил участок мирской земли с лесом, отбирает у них скот, накладывая чрезмерные штрафы за случайные потравы посевов.
К этому следует добавить, что крепостные крестьяне отбывали рекрутскую повинность, а государственные, кроме того, пребывали под постоянной угрозой перевода на положение военных поселенцев, подвергавшихся наиболее тяжелым формам крепостнической эксплуатации и солдатской муштры. По поводу военных поселений руководитель Южного общества декабристов П. И. Пестель писал: «Одна мысль о военных поселениях… наполняет каждую благомыслящую душу терзанием и ужасом. Сколько пало невинных жертв для пресыщения того неслыханного зловластья, которое с яростью мучило несчастные селения…»[57].
Не знали границ жестокость и своеволие помещиков. Выделялся своей жестокостью помещик Верхнеднепровского уезда Екатеринославской губернии Засимович, который принуждал крепостных выполнять непосильные работы, бил их оголенной саблей. А помещик Херсонского уезда и губернии Шевляков заковывал крестьян в железные нашейники, ножные или ручные кандалы. В поместье помещицы Свирской дворовых кормили гнилыми продуктами. Один из помещиков Екатеринославской губернии заставлял крестьян ходить на работу на противоположный берег Днепра по тающему льду. Многие из них проваливались под лед и погибали.
Упомянутый выше Самарин, характеризуя положение крестьян на Украине, писал: «Там господствует самое ужасное сочетание бесчувственности и беспорядочности в помещичьем хозяйстве; требования помещиков непомерны… В имении, которым управляет Т… ежедневно секли от 10 до 60 баб, в том числе и беременных»[58].
Бесправное положение крепостных, их тяжелый труд и нищету ярко охарактеризовал во многих своих произведениях великий украинский поэт Т. Г. Шевченко. В стихотворении «Сон» он писал:
Гляди, в этом рае, что ты покидаешь,
Сермягу в заплатах с калеки снимают,
Со шкурой дерут, чтоб одеть и обуть
Княжат малолетних. А вон — распинают
Вдову за оброки, а сына берут, —
Любимого сына, последнего сына, —
В солдаты опору ее отдают, —
А вон умирает в бурьяне под тыном
Опухший, голодный ребенок! А мать
Угнали пшеницу на барщине жать[59].
Антикрепостническая борьба крестьянства. Тяжелый феодальный гнет, жестокость помещиков, произвол и насилие со стороны царских чиновников — все это было причиной волнений, происходивших в украинских селах в течение первой половины XIX в. Эти волнения являлись составной частью антикрепостнической борьбы крестьянства всей России. Борясь за волю и землю, крестьяне объективно выступали против господствующей феодально-крепостнической системы и наносили ей ощутимые удары.
Проводы рекрутов. Художник И. И. Соколов. 1860 г.
Антикрепостническая борьба крестьян проявлялась в различных формах. Крепостные поджигали помещичьи усадьбы, портили орудия труда, убивали помещиков, их управляющих и приказчиков, отказывались подчиняться землевладельцам и отрабатывать барщину, нередко оказывали вооруженное сопротивление помещичьей администрации, местным властям и царским войскам.
Среди разнообразных форм борьбы значительное распространение на Украине получила подача крестьянами жалоб. И хотя царское правительство под угрозой сурового наказания запрещало крепостным жаловаться на помещиков, они все чаще и чаще обращались к земским исправникам, предводителям дворянства, губернаторам и другим царским чиновникам с просьбой защитить их от гнета и произвола крепостников. Ожидая рассмотрения в правительственных органах жалоб, крепостные прекращали выполнение барщины, а в ответ на предпринимавшиеся против них управителями имений репрессивные меры оказывали открытое сопротивление.
Боясь вооруженных выступлений крестьян, царские власти вынуждены были создавать видимость объективного рассмотрения жалоб, как правило, заканчивавшегося обвинением крестьян.
Среди крестьянских масс, жестоко преследовавшихся за подачу жалоб, постепенно нарастало недоверие к «справедливости» различных органов царской власти, полицейских и жандармских чиновников и духовенства. Поэтому, жалуясь царю, они часто писали, что органы власти и чиновники, к которым они обращались ранее, всячески защищали угнетателей и что лишь он, царь, может спасти их от неминуемой гибели. Эта наивная вера крестьян в «доброго царя-батюшку» была еще довольно распространенной и стойкой.
Не получив удовлетворения своих справедливых требований, крестьяне переходили к более решительным действиям. Особенно часто они совершали поджоги помещичьих усадеб. В одних, случаях поджоги были прямым ответом крепостных на произвол и зверские издевательства со стороны помещика, в других — связывались с наивной надеждой освободиться от барщины и получить волю после того, как огонь поглотит помещичье имущество, уничтожит усадьбу, а то и всю семью ненавистного феодала-крепостника.
Значительно участились поджоги помещичьих усадеб в 30 — 50-е годы, когда борьба крестьян особенно обострилась. В одной только Подольской палате уголовного суда в период с 1832 по 1860 г. было рассмотрено 53 дела о крепостных крестьянах, обвинявшихся в поджогах помещичьих строений, промышленных предприятий и урожая. В некоторых помещичьих имениях почти каждый год и даже несколько раз в год возникали пожары. Так, в имении, расположенном в с. Бескосковка Каменецкого уезда Подольской губернии, поджоги имели место в ноябре 1842 г., в марте и сентябре 1843 г., в апреле 1845 г.
Царские власти жестоко преследовали крестьян за поджоги или уничтожение помещичьего хозяйства. Чтобы запугать крестьян, наказания «поджигателей» проводились, как правило, в присутствии всех жителей села, насильно согнанных на место «преступления».
Каждый год из великорусских, украинских и белорусских губерний органы царской власти отправляли под конвоем в ссылку и на каторгу десятки и сотни крепостных. По далеко не полным данным, только с 1822 по 1833 г. с Украины в Сибирь было сослано за поджоги 176 человек. Сосланных в Сибирь крестьяне почитали как пострадавших за общенародное дело, называли их героями.
По соглашению и при поддержке сельского общества, а иногда и при непосредственном участии большинства жителей села устраивались расправы над наиболее жестокими помещиками. Так, в мае 1831 г. в убийстве местного помещика принимали участие многие крепостные с. Прусы Черкасского уезда Киевской губернии. В течение 1800–1825 гг. на Украине было подвергнуто избиению или убито 18 помещиков и управляющих их имениями. Подобные явления наблюдались в дореформенный период по всей стране. Например, в России за 1835–1854 гг., по неполным данным, совершено не менее 144 убийств помещиков и 29 — управляющих. Защищая интересы помещиков, царское правительство и его органы на местах жестоко расправлялись с крестьянами, посмевшими поднять руку на представителей «благородного» сословия.
Усиление феодально-крепостнической эксплуатации и жестокие репрессии царизма вызывали многочисленные массовые побеги крестьян. Бежали в одиночку, отдельными семьями, большими группами, целыми селениями. Количество беглых из года в год возрастало. Только по Киевской губернии на март 1816 г. «в бегах и неизвестном отсутствии» состояло до 25 тыс. человек.
Сельская улица. Художник В. И. Штернберг. 1837 г.
