Кстати, именно Ельцина, а не Горбачева некоторые часто обвиняют в развале Советского Союза, тем самым обеляя Михаила Сергеевича. Полноте. Да, формально Беловежские соглашения были инициированы Борисом Николаевичем, но если бы не Горбачев, не было бы и Ельцина, вернее, не было ты того Ельцина, которого мы знали в конце 1980-х – начале 1990-х: прущего, словно танк, на бастион под названием «целостность страны». Сегодня Михаил Сергеевич кокетливо сокрушается, что не отправил в свое время первого секретаря МГК КПСС Ельцина послом в далекую страну, а сделал министром, а потом и вовсе допустил в Председатели Верховного Совета РСФСР. Знал бы, мол, чем все обернется, упек бы раздухарившегося партийца куда Макар телят не гонял. Не будем, однако, спешить верить вдруг «прозревшему» Горбачеву. Юрий Прокофьев, бывший партийный босс Москвы, расскажет в этой главе, как на собраниях партийного актива горкома генеральный секретарь пугал столичных коммунистов тем, что, если они будут плохо себя вести, он вернет опального Ельцина. Вот вам и разгадка, почему Борис Николаевич, поднявший партийный голос аж на самого Михаила Сергеевича, не уехал послом в Гвинею-Бисау или на Острова Зеленого Мыса, а занимался партийным диссидентством.
Но если в 1987–1988 годах Ельцин был более-менее под контролем Горбачева, то отчего же Михаил Сергеевич терпел Бориса Николаевича во власти в 1990—1991-е годы, когда партийный диссидент уже откровенно подсиживал властолюбивого генсека? Автор уверен, что ответ на этот самый интересный с точки зрения развала СССР вопрос дает читателю Леонид Гозман: «Мы стали брать политически связанные кредиты. А политически связанные кредиты, которые вынужден был брать Горбачев, связали ему руки, естественно. И он не мог уже отстаивать ни Восточную Европу, ничего другого». «Ничего другого», конечно, имеется в виду ниспровергатель самого Горбачева – Ельцин. Собственно говоря, в этих словах господина Гозмана, подробнее ознакомиться с которыми читатель сможет в этой главе, и лежит разгадка самогубительного бездействия Горбачева: Европа и Америка дали Горбачеву денег штаны поддержать, но за это потребовали не трогать Ельцина, позволить развалиться Варшавскому Договору, не мешать незаконному обретению независимости Прибалтикой и, наконец, не препятствовать подписанию Беловежского соглашения, то есть сняли штаны с самого Михаила Сергеевича. Обвели вокруг пальца, словно деревенского дурачка.
Вполне укладывается в эту версию и вялая попытка Горбачева руками приближенных ввести чрезвычайное положение в августе 1991 года, то есть попытаться вырваться из-под американского ига. Правда, когда США заняли в отношении ГКЧП резко негативную позицию (на словах, впрочем, а не посредством крылатых ракет), покорный Горби разом слил соратников и до конца своих дней отныне вынужден вымаливать снисходительное к себе отношение заокеанских покровителей. Посмотрите, как ведет себя Горбачев после развала СССР: сплошная демагогия на тему «я все делал правильно, да коммунисты мешали». Такая «отмазка» экс-генсека, конечно, прежде всего важна для Запада, минимизирующего таким образом свое участие в гибели Советского Союза. Но что она дает самому Михаилу Сергеевичу, утратившему в конце концов самое главное – власть?
Для маленького человека, каким, как мы помним, является Горбачев, она дает многое. Прежде всего, конечно, свободу. Никто из руководителей России, гражданином которой является бывший генеральный секретарь, к нему теплых чувств, мягко говоря, не испытывал и не испытывает, а повысить свой электоральный рейтинг, отдав Горбачева под суд в условиях тотальной ненависти к нему российского народа, соблазн, согласитесь, большой. В этой ситуации покровительство дяди Сэма, заработанное Горби на потворстве агонии Советского Союза, как нельзя кстати. Горбачева, будто затравленного зверя, приманкой и грозными окриками загнали в ловушку, а в клетке, понятное дело, качать права не пристало.
Так и живет последние 20 лет отставной президент СССР, мотаясь от подачки к подачке в виде лекций или рекламных ролей, за что клетка у него не с Бутырской ржавчиной, а с американской позолотой. Разумеется, Горбачев никогда не признается в том, что его вели американцы, а кроме него, по словам еще одного героя нашей книги тележурналиста Алексея Пушкова, это, в принципе, могли знать пара человек в Америке да Ельцин. Но последний уже в могиле, а американцам раскрывать главную загадку XX века, конечно, никакого смысла нет.
Так или иначе, устами героев своей книги автор касается темы: а если не Горбачев, то кто? Большинство людей, знавших политическую верхушку позднего СССР, сходятся в мысли, что идеальным вариантом для нашей страны был бы приход к власти Юрия Владимировича Андропова в середине 1970-х годов. Тогда бы мы сумели пойти по китайскому варианту реформ, то есть сохранили бы и страну, и партию, и рынок бы ввели. Но – не получилось. Андропову на вершине власти судьба отвела слишком мало времени. В этой связи автор не мог, конечно, обойти вниманием сам собой напрашивающийся вопрос о том, почему проницательный экс-председатель всевидящего КГБ не разглядел в претенденте на роль своего преемника, в Горбачеве, те черты, которые сыграют спустя всего несколько лет злую шутку со страной? Мне кажется, что лучше всех на этот вопрос ответил помощник Андропова, известный публицист Федор Бурлацкий: «В тогдашнем политбюро Юрию Владимировичу не на ком взгляд было остановить». В результате получили то, что получили. Остается лишь догадываться, что сказал бы Андропов, узнав об истинном масштабе личности и разрушительной деятельности своего протеже Горбачева.
Что же касается масштаба не политического, а сугубо личного, так сказать, человеческого, то Михаил Сергеевич был (и остается) человеком нелепым, не вписавшимся в образ царя на Руси. Когда народу, наконец, надоело сравнивать Горбачева с Черненко, в глаза сразу бросились и самодовольная неуемная говорливость генсека вкупе с какой-то заморской улыбкой, которую он цеплял на лицо особенно часто за границей, и каракулевая шапка-пирожок – дань партийной моде 1950-х, и беспрестанно мелькающая на телеэкране рядом с мужем первая советская леди Раиса Максимовна, и «друг Жорж», и фонетическая изобретательность генсека, под которую даже подогнали академический словарь, где слово «начать» имело уже два ударения. В общем, и смех, и грех.
В начале книги я уже касался темы, что надо было сделать с Горбачевым, чтобы уберечь от него Советский Союз. Спецслужбам не стоило гнушаться спецметодов, а партийной верхушке, которую Горбачев погубил вместе со страной, конечно же, надо было просто-напросто вовремя отрешить генерального секретаря от должности. Благо пример Хрущева был не за горами. Надо сказать, что политическое поведение Хрущева и Горбачева похожи как две капли воды. «Гласность» – она же «оттепель». Замена старых соратников на молодых и покорных, Молотова на Брежнева – Гришина на Ельцина. Растущее недовольство народа лидером страны. Неуемный зуд «экономических преобразований». Хрущевская кукуруза – горбачевская антиалкогольная кампания. Но вот финалы политических карьер у Хрущева с Горбачевым хоть и сложились одинаково плачевно, были разные. В октябре 1964 года инстинкт самосохранения членов Президиума ЦК КПСС заставил снять волюнтариста Хрущева, а у их коллег в конце 1980-х кишка оказалась тонка. Поэтому-то у Горбачева, в отличие от Хрущева, домашний арест сегодня не подмосковного образца, а немецко-американского.
Кстати, что касается тюремных перспектив мистера Горбачева вообще, да и на сегодняшний день в частности. Автор не случайно открыл эту главу беседой с покойным Виктором Ивановичем Илюхиным. В ноябре 1991 года именно начальник управления по надзору за исполнением законов о государственной безопасности СССР Генеральной прокуратуры СССР Илюхин возбудил уголовное дело в отношении действующего Президента СССР Горбачева по статье 64 Уголовного кодекса РСФСР (измена Родине) в связи с нарушением клятвы Президента и Конституции СССР. Де-факто это была единственная попытка привлечь Горбачева к уголовной ответственности за развал Советского Союза. Одна-единственная попытка с помощью суда разобраться в самой глобальной геополитической катастрофе XX века! В эпоху, когда цивилизованное человечество карает рядовых граждан, к примеру, за устную неприязнь к иностранцам или за нарушение тишины, где-то топчет землю не отведавший тюремной баланды человек, обрекший на несчастья миллионы людей разных народов. Почему США оберегают Горби, а не требуют суда над ним за геноцид в отношении собственного народа, как они его требовали в отношении лидеров суверенных государств, членов ООН Слободана Милошевича и Саддама Хусейна, один из которых умер в тюрьме, а другой был казнен? Ответ очевиден. Выборочная гуманность Америки говорит сама за себя.
