учащихся едва исполнилось 16 лет. Но в 1913 году большинство учащихся колледжа деноминации стали старше, опытнее и более зрелыми. Елена Уайт, давая общий совет Церкви в целом, приняла во внимание изменившиеся обстоятельства.
Ответ У. К. Уайт Ирвину проливает свет на важность времени и места в наставлениях Елены Уайт.
«Одной из самых трудных проблем при подготовке трудов матери к публикации, — писал ее сын Уильям, — являются материалы, в которых ей представлены условия семьи, церкви или учреждения, а предостережения и увещевания даются с учетом этих условий. В таких случаях мать пишет ясно и убедительно, не изменяя своего изложения представленной ей ситуации, и для нас — великое благословение изучать это увещевание, когда мы сталкиваемся с подобными обстоятельствами. Но когда мы берем написанное ею и публикуем материал без какого–либо описания ситуации и особой ссылки на условия, при которых были даны свидетельства, всегда существует вероятность применить наставление совершенно в других обстоятельствах.
В нашей работе возникает очень много затруднений; когда мы используем материалы, написанные матерью по поводу диеты или употребления лекарств, а также на многие другие темы, о которых вы знаете сами. Если появляется необходимость дать наставление какой–нибудь личности, семье или церкви, — наставление, показывающее, как нужно действовать правильно, но условия при этом отличаются от тех условий, при которых совет был дан первоначально, делается исключение или предлагается другой совет ввиду изменившихся условий, что зачастую представляется неожиданностью для людей, считавших первое изучаемое ими наставление, универсальным»
(Письмо У. К. Уайта С. В. Ирвину, 1913, 18 февраля; курсив мой. — Дж. Н.).
Никогда не будет лишним подчеркнуть, что время и место являются решающими факторами для нашего понимания произведений Е. Уайт. В связи с этим г–жа Уайт писала:
«Что касается свидетельств, то ничего не следует игнорировать, ничего нельзя отбрасывать, но необходимо учитывать время и место. Ничего не надо делать несвоевременно. О некоторых материалах следует умолчать, потому что кое–кто может неправильно использовать посланный свет»
(Избранные вести, т. 1, с. 57; курсив мой. — Дж. Н.).
Единственный способ неверно использовать ее произведения — это не принимать во внимание время и место их написания, а значит считать каждый совет применимым при всех обстоятельствах.
Учет времени и места также важен при толковании Библии. Например, большинство христиан не разуваются, входя в церковь, хотя Бог Сам повелел Моисею делать это при встрече с Ним (см. Исх. 3:5).
Такие, к примеру, вещи, как советы включить в школьное воспитание приобретение девушками навыка «запрягать лошадь и ездить на ней», чтобы «они были лучше приспособлены к превратностям жизни» (Воспитание, с. 216, 217), или предостережение, данное в 1894 году молодым и пожилым, избегать увлечения «велосипедным безумием» (Свидетельства для Церкви, т. 8, с. 51, 52), или совет, данный в 1902 году администратору не покупать автомобиль для доставки пациентов от железной дороги до санатория, потому что это будет ненужной тратой средств и может явиться «искушением для других делать то же самое» (Письмо 158, 1902) — все это, ясно, обусловлено временем и местом. Однако есть другие высказывания, тоже обусловленные временем и местом, но не столь явно (особенно в тех областях, где мы склонны чувствовать себя сведущими). И все–таки нам никогда не следует терять из вида подобную возможность.
Вопрос времени и места в произведениях Елены Уайт имеет еще один аспект: исторический контекст для многих ее советов является сугубо личным, поскольку она писала человеку, учитывая определенные условия его жизни. Всегда помните, что за каждым наставлением стоит специфическая ситуация с ее особенностями и человек с его личными возможностями и проблемами. Таким образом и ситуация может или не может соответствовать положению, в котором вы находитесь, и совет может или не может применяться к нам в данных обстоятельствах.
Иллюстрацией сказанному вполне послужит дело М. Л. Андриасена, ведущего адвентистского богослова 1930–х и 1940–х годов. Опыт Андриасена иллюстрирует положение человека, откровенно признающего, что он зашел в крайность в вопросе санитарной реформы, а затем усугубил свою проблему, применив к себе высказывание о переедании. Пусть Андриасен сам расскажет свою историю.
«Я познакомился с санитарной реформой в начале столетия. Мы приняли реформу всерьез и, причем, в ее крайнем значении. Я жил практически только на граноле (подслащенная овсянка, подсушенная в духовке) и воде… Я не употреблял ни молока, ни яиц, ни масла (в течение ряда лет). Моей старшей дочери было десять лет, когда я впервые попробовал масло. Конечно, мы не ели мяса, молока, масла, яиц и почти не употребляли соли и сахара. У нас не было никаких запасов, кроме гранолы. Я был помешан на граноле. Я никогда не принимал приглашения на обед. Я носил свою гранолу с собой в мешочке, продавал гранолу. Это была часть санитарной реформы. Я ел свою гранолу и запивал ее водой три раза в день. Затем кто–то мне подсказал, что лучше есть два раза, и я стал употреблять гранолу дважды в день…
Но через какое–то время я устал от овсянки и подумал, что хорошо было бы есть ее с изюмом. И поэтому с некоторой тревогой и беспокойством я купил немного изюма. Теперь это была гранола с изюмом, но совесть бичевала меня, и я отказался от изюма. Затем я купил ананас и съел его. В итоге мой рот покрылся болячками. Я решил, что это было наказанием за то, что я ел ананасы. Я вновь вернулся к граноле. Затем я прочитал в произведениях сестры Уайт, что люди в целом едят слишком много. Я отнес это к моему ежедневному двухразовому питанию гранолой. Само по себе это высказывание было верным, но оно относилось к другим обстоятельствам. Я сократил употребление гранолы и с тех пор жил, в основном, на граноле и ел немного простых овощей и арахиса. Это продолжалось не день, не месяц или год, а в течение десяти лет.
Делая это, мы были серьезны и честны. Мы полагали, что поступаем правильно, следуя свидетельству — не свидетельству в его широком применении, а только в его узком смысле, в котором немногие следуют ему в настоящее время. Принципы Свидетельств, относящиеся к санитарной реформе, верны и применимы теперь, как и тогда при подобных обстоятельствах. Пусть никто не пренебрегает Свидетельствами. Они даны Богом. Но пусть все проявят осмотрительность и не применяют советы Елены Уайт в обстоятельствах, которые отличаются от тех, при которых эти советы были даны»
(М. Л. Андриасен. Неопубликованная рукопись, 1948, 30 ноября; курсив
