поручено срочно расследовать сообщения о том, что несколько валлийцев проживающих в городе незаконно собираются по ночам, предположительно намереваясь поднять восстание в знак солидарности со своими соотечественниками по ту сторону границы [172]. Обязанностью Генри было организовать поимку и арест нарушителей и обеспечить в Оксфорде порядок. Королю меньше всего хотелось, чтобы один из его важнейших городов был разграблен в результате внутреннего мятежа. Вмешивался ли епископ в это дело лично или просто делегировал полномочия своим комиссарам, неизвестно, но конечная ответственность лежала на нем, как показало то, что он был признан ответственным за побег тринадцати клириков из тюрьмы в Ньюарке в сентябре — проступок, за который он был помилован 8 августа [173]. Тревога, буквально пронизывавшая королевский двор, несомненно, заставляла Бофортов быть начеку.
Валлийцы оставались проблемой для короля на протяжении всего 1402 года, и 15 августа он отреагировал на это, назначив Томаса Бофорта капитаном замка Ладлоу в Уэльских марках, что стало его первым значительным назначением [174]. Хотя в мирное время эта должность была жизненно важной, поскольку была центральной в управлении большими территориями в Уэльсе, летом 1402 года роль капитана приобрела еще большее значение, поскольку валлийское восстание набирало обороты.
22 июня армия Глиндура одержала ошеломительную победу над английскими войсками у холма Брин-глас в Поуисе, примерно в двадцати милях от Ладлоу. Англичане во главе с сэром Эдмундом Мортимером потерпели поражение благодаря хитроумной стратегией Глиндура, который разделил свою армию: одна часть расположилась на вершине крутого холма, а другая скрывалась от глаз противника в долине. Мортимер послал своих лучников вверх по холму навстречу валлийцам, но в то время как их стрелы не попадали в цель, валлийские стрелы неустанно находили свою. То ли от безысходности, то ли по предварительному уговору часть армии Мортимера внезапно перешла на сторону противника, заставив остальную часть его охваченной паникой армии бежать. Мортимер попал в унизительный плен, но когда король Генрих отказался заплатить за него выкуп, двадцатипятилетний внук Лайонела Антверпена также перешел на сторону противника, да еще и женился на дочери Глиндура Екатерине.
Именно эта череда тревожных событий — серьезное поражение и измена доселе верного командира — послужила причиной назначения Томаса Бофорта. Королю нужен был кто-то в регионе, кому он мог бы полностью доверять, и кто мог бы лучше справиться с этой ответственной ролью, поэтому, Томас получил приказ немедленно занять свой пост. Тем временем король "со ста тысячами человек и более, разделенными на три части, вторгся в Уэльс с войной"; [175] но, как и предыдущие кампании, это мало что дало, и валлийские повстанцы вместе со своим союзником Мортимером остались не покоренными.
К 1403 году Бофорты, несомненно, стали главными в окружении Генриха IV, который отчаянно боролся за сохранение узурпированной короны. Генрих понимал, что его единокровные братья должны быть довольны своим положением, в то время как Бофорты понимали, что занимают свои должности лишь по милости короля. К обоюдной выгоде обеих сторон, такие отношения сохранялись и в обозримом будущем.
В начале нового года Сомерсет снова был призван своим братом-королем сопровождать королевскую невесту на ее новую родину — на этот раз для того, чтобы доставить новую супругу короля Жанну Наваррскую из Бретани и исполнить брачный договор, заключенный в предыдущем году. Граф в сопровождении своего брата епископа Генри уже пытался пересечь Ла-Манш 28 ноября 1402 года, но, выйдя из Саутгемптона, они попали в яростный шторм, из-за которого их корабли пробыли в море одиннадцать дней. Их мучения закончились, 9 декабря, когда они причалили в Плимуте, так и не добравшись до бретонского берега [176]. Однако, епископ написал в Совет письмо с просьбой заплатить морякам, которые честно пытались переправить их через море, несмотря на неудачу плавания [177].
Вторая попытка переправы оказалась более удачной, и в начале января Бофорты прибыли в Камаре-сюр-Мер. Небольшой бретонский порт располагался на полуострове Крозон на противоположном берегу залива напротив Бреста, и именно здесь братья устроили пир со своей новой невесткой. Сообщалось, что для этого случая было закуплено более ста бочек вина на сумму 384 фунтов и 16 шиллингов — астрономическая цифра для и без того истощенного английского бюджета [178]. Неизвестно, стали ли такие щедрые траты причиной выговора братьям по возвращении ко двору, или же подобные пирушки были одобрены королем Генрихом. Учитывая растущие финансовые проблемы в Англии, кажется вероятным, что такие беззаботные траты не остались бы незамеченными теми, кто питал недоброжелательность к Бофортам и их растущей значимости.
Возможно, с больными головами англо-бретонская компания отплыла из Камаре-сюр-Мер 13 января и прибыла в Фалмут шесть дней спустя. Джон и Генри Бофорт благополучно довели всех в Эксетер, где и встретились с королем и его двором, что послужило поводом для новых торжеств, когда жених встретился лицом к лицу со своей будущей супругой. Свадьба состоялась в Винчестерском соборе 7 февраля, а торжественную службу провел Генри Бофорт, который в качестве епископа Линкольнского замещал престарелого епископа Винчестерского Уильяма Уайкхема. С самого начала король Генрих привлек своих братьев к решению вопросов, связанных с его вторым браком; весь процесс бракосочетания был делом деликатным, и из большого количестве дворян, он выбрал в помощь, сыновей своего отца. Это произошло не только из-за братского отношения со стороны короля, но и потому, что Бофорты уже доказали, что являются лучшими людьми для выполнения самых деликатных задач.
Со свадьбой короля деятельность Сомерсета на континенте не закончилась. К апрелю были разработаны планы, согласно которым граф в качестве капитана Кале должен был пересечь Ла-Манш и лично принять командование гарнизоном. Поэтому 5 апреля Джону Бримбуллу, капитану королевского корабля Godegrace de la Toure, было передано распоряжение набрать необходимое количество моряков для подготовки к предстоящему отплытию Сомерсета. К первой неделе мая он был в Кале, а 9 мая ему было поручено расследовать сообщения о том, что судно под названием La Marie of Lescluse, "груженное различными товарами и товарами из Руана", направлявшееся в Нормандию, было выброшено на берег недалеко от Кале и захвачено какими-то англичанами, которые впоследствии эти товары пытались распродать [179]. Подобные инциденты не лучшим образом отражались на авторитете Сомерсета и его короля, и виновные в них злоумышленники, предположительно, были наказаны.
Хотя первые три года своего правления король провел, отбиваясь от врагов внутри и за пределами Англии, летом 1403 года проявилась самая серьезная угроза. Семья Перси, возглавляемая графом Нортумберлендом, его сыном Генри Хотспуром и братом Томасом, графом Вустером, была недовольна тем, что земли и ренты, обещанные за их важную поддержку в 1399 году, так и не были королем пожалованы. Перси также были разгневаны благосклонностью, недавно проявленной королем к своему зятю Ральфу Невиллу, графу Уэстморленду, чья экспансия на земли, традиционно принадлежавшие их семье, была расценена как оскорбление их чести.
После нескольких попыток убедить Генриха IV уплатить их долги и сдержать устремления Уэстморленда, Перси резко отказались
