Из письма императрицы Александры Федоровны Николаю II (апрель 1916 года‚ о встрече в госпитале с раненым евреем): "Будучи в Америке‚ он не забыл Россию и очень страдал от тоски по Родине‚ и как только началась война‚ примчался сюда‚ чтобы вступить в солдаты и защищать свою Родину. Теперь‚ потеряв руку на службе в нашей армии и получив Георгиевскую медаль‚ он желал бы остаться здесь и иметь право жить в России‚ где он хочет. Право‚ которого не имеют евреи... Не следует озлоблять его и давать чувствовать жестокость своей прежней Родины".
Из ответа Николая II: "На прошении раненого еврея я написал: разрешить повсеместное жительство в России..."
8
Положение в Российской империи ухудшалось со дня на день. Расходы на военные нужды возрастали, налоги и займы не могли их покрыть‚ а потому приходилось печатать огромное количество бумажных денег. Ценность рубля падала‚ продукты дорожали‚ в стране не хватало тканей‚ обуви‚ железных изделий, керосина; неумолимо подступал голод‚ и бесконечные очереди за хлебом с ночи становились у булочных. С 1914 года были мобилизованы в армию 15 миллионов мужчин, подавляющее большинство которых составляли крестьяне. Население устало от нескончаемой войны с ее огромными жертвами; повсюду ругали правительство‚ предрекали новые поражения на фронтах, открыто говорили о том‚ что русская императрица предает Россию императору Вильгельму.
Премьер-министры и министры российского правительства сменялись один за другим; по свидетельству генерала А. Деникина‚ эти назначения "поражали своей неожиданностью и казались издевательством". Даже умеренные депутаты Государственной Думы заявляли: "Власть гниет на корню..." – "Бороться надо – правительство дрянь..." В январе 1917 года великий князь Александр Михайлович предупреждал Николая II: "Факты развала и произвола налицо... Недовольство растет с большой быстротой‚ и чем дальше‚ тем шире становится пропасть между тобой и твоим народом..."
В том же месяце председатель Государственной Думы М. Родзянко докладывал царю о возможности скорых "самых серьезных потрясений". Николай II сжал голову руками и сказал: "Неужели я двадцать два года старался‚ чтобы все было лучше‚ и двадцать два года ошибался?.." Когда председатель Думы намекнул о "темных силах" и "предательстве" при дворе‚ царь спросил: "Что же‚ по-вашему‚ я – первый изменник?" Родзянко в смущении ответил: "Ваше величество – помазанник Божий…"
22 февраля 1917 года императрица написала мужу: "Только, дорогой, будь тверд, вот что надо русским. Ты никогда не упускал случая показать любовь и доброту. Дай им теперь почувствовать кулак… Они должны научиться бояться тебя". До отречения Николая II оставалось десять дней.
"А у евреев‚ как всегда в такое время‚ мешанина из горя, надежды и истерической суетливости... – отметил В. Жаботинский. – Подённое ожидание чего-то‚ что должно вот-вот произойти – не то землетрясение‚ не то светопреставление‚ только очень хорошее; и беспримерно яркая вспышка сионистских‚ почти мессианских мечтаний; и выкресты‚ и смешанные браки‚ и древнееврейская речь в каждом вагоне железной дороги‚ и повсюду нерешительный шепот‚ что пора бы уж взяться за подготовку самообороны..."
Монархические организации готовились провести съезд‚ чтобы принять меры против "немецкого и еврейского засилья" в науке‚ промышленности‚ торговле и банковском деле‚ но это было уже не их время. 23 февраля 1917 года начались волнения в Петрограде. Толпы вышли на улицы с красными флагами и плакатами "Долой самодержавие!"‚ "Хлеба!"‚ "Долой войну!", забастовали рабочие и железнодорожные служащие. 26 февраля рота Павловского полка открыла огонь по солдатам‚ разгонявшим демонстрацию. Утром 27 февраля восстал батальон Волынского полка: солдаты убили офицера, вышли с оружием из казарм. Восстали и другие воинские части, к середине дня многие районы Петрограда были в их руках.
На улицах избивали городовых и убивали офицеров; демонстранты братались с солдатами‚ а те ходили по городу‚ стреляли в воздух и кричали: "Довольно‚ повоевали!" Свидетельница петроградских событий вспоминала: "На нашей улице находились казармы гвардейского полка. Вот полк в полном порядке марширует из казарм, – но вдруг солдаты бросают свои винтовки и превращаются в хаотическую толпу. Казалось, что на наших глазах прорвалась какая-то стихия, и что анархия захлестнет всю страну".
"Что бы ни происходило в стране‚ – рассказывал очевидец‚ – какие бы события ни переживались‚ – полиция делала свое дело... Дня за два до февральского переворота‚ когда в городе уже началось сильное брожение... в пятом часу утра я увидел толпу городовых... "Искали евреев‚ – объяснил околоточный. – Мы уж приставу говорили – не время теперь‚ да он приказал". – "Ну и что же‚ удачно?" – "Да искали нехотя. Нашли старика‚ да рукой махнули..." Через три дня этот полицейский участок был сожжен. По странной иронии судьбы комиссаром этой части был назначен еврей‚ за неделю до этого не имевший права жительства".
2 марта 1917 года Николай II подписал манифест об отречении от престола – от своего имени и от имени наследника Алексея‚ после чего пометил в дневнике: "Кругом измена и трусость и обман..." В тот же день лидер кадетов П. Милюков объявил на митинге в Петрограде о создании Временного правительства. "Кто выбирал вас?" – кричали из толпы. Он ответил: "Нас выбрала русская революция..."
Во Временное правительство вошли кадеты‚ эсеры‚ меньшевики‚ народные социалисты. Были провозглашены свобода слова‚ печати и забастовок‚ отменены предварительная цензура и смертная казнь‚ объявлена полная амнистия политическим заключенным‚ расформированы Департамент полиции и Отдельный корпус жандармов‚ смещены губернаторы и градоначальники, запрещена деятельность черносотенных организаций и антисемитская пропаганда.
20 марта 1917 года Временное правительство – "исходя из убеждения‚ что в свободной стране все граждане должны быть равны перед законом" – приняло постановление "Об отмене вероисповедных и национальных ограничений". С этого момента ограничительные антиеврейские законы бывшей Российской империи перестали существовать‚ евреи получили равные гражданские‚ политические и национальные права с остальным населением. Новый закон подписали все министры Временного правительства‚ министр-председатель князь Г. Львов сказал еврейской депутации: "Редко мне приходилось так волноваться‚ как в настоящие минуты. Мы были в мыслях и чувствах братьями‚ но нам не давали соединяться. Давайте забудем страницы прошлого и будем вместе работать для укрепления свободы новой России".
До октябрьского переворота большевиков оставались считанные месяцы.
В начале той войны газеты сообщили: свидетель на процессе М. Бейлиса Файвель Шнеерсон‚ которого подозревали в убийстве А. Ющинского‚ "служил в передовых отрядах русской армии и был убит в бою под Львовом‚ выказав чудеса храбрости в отражении неприятельской атаки". Там же был ранен студент В. Голубев‚ один из инициаторов дела Бейлиса: "во время сражения вывел его в безопасное место и перевязал ему рану еврей-пехотинец".
Перед праздником Песах еврейские общины отправляли на фронт мацу и прочии съестные припасы‚ собирали подарки для солдат без различия вероисповедания – теплое белье‚ перчатки‚ портянки‚ пакеты с табаком. С фронта они получали благодарственные письма‚ и вот два из них с сохранением орфографии и пунктуации.
"От души Вас благодарю всё Ваше Общество‚ за Ваше благодеяние. О‚ Боже Правый‚ и в еврейских сердцах горит страшная любовь к русским воинам. Да здравствует блестящая победа русских над Германией. У-р-ра-а!.. Вас. Козлов".
"Дай Господь вам доброе здоровье намногие лета. Покорнейше благодарю я вас еврейскую общину за ваши подарки получил я Егор Григор. Саломатин брюки теплыя‚ портянки кисет 5 пачек папирос 1 осмушка табаку 1 коропка спичек 1 лист курительной бумаги 8 штук конфет почтовая карточка 2 баранки 5 кусков сахару. Покорнейше благодарю‚ что незабываете нас братьев воинов для памяти записали мы всвои памятныя книжки вас петроградскою еврейскую общину если воротимся народину будем поминать вас погроб своей жизни Егор Саломатин".
***
В 1915 году – по поручению Еврейского комитета помощи жертвам войны – С. Ан-ский создал в Галиции сеть столовых и медицинских пунктов‚ которые спасли от смерти тысячи людей. Он "видел и слышал там много горького и страшного", записывал в дневник рассказы и легенды, включив их в книгу "Разрушение Галиции".
"В Черткове был знаменитый цадик. У него был целый дворец. Война застала цадика в Вене. Когда он узнал, что русские подходят к Черткову, то послал сюда своего главного служку с наказом: "Тебя могут убить, ты можешь сгореть, но ты должен спасти хранящиеся у меня два письма Баал Шем Това". – "А золото и драгоценности?" – "Всё это может погибнуть, только спаси письма".
