25-го атаковал центральный XVI корпус генерала Саввича{53}, опрокинув 6-й неприятельский, а 27-го — и XXII корпус барона Бринкена, где финляндские стрелки разделались с корпусом Гофмана. 7-я армия форсировала Стрыпу всеми своими тремя корпусами. Преследовать разбитого врага был брошен II конный корпус — и тут 9-я кавалерийская дивизия прославилась геройской атакой укрепленной неприятельской позиции у Порхова. Эта атака — на мощную позицию и 15 рядов колючей проволоки — довершила разгром 13-го корпуса. 2-я австро-венгерская кавалерийская дивизия, дравшаяся в пешем строю, была изрублена не изменившей коню русской кавалерией. Киевские гусары захватили 2 орудия. За Порховское дело командир 9-го уланского Бугского полка полковник Савельев награжден орденом святого Георгия 3-й степени, а командир 9-го драгунского Казанского полка полковник Лосьев помимо ордена святого Георгия 4-й степени получил еще небывалую для штаб-офицера награду — французскую военную медаль, которой по статуту награждаются только командующие армиями.
С 28 мая противник, воспользовавшись выдвинутым положением XVI армейского корпуса, повел сильные атаки на открытый его правый фланг у Бучача. 41-я пехотная дивизия понесла большие потери и отошла. В последовавших боях это встречное наступление графа Ботмера было генералом Щербачевым отражено. Правофланговый XXII армейский корпус, продвинувшись за Стрыпу, атаковал 3-й Финляндской стрелковой дивизией прорывавшегося неприятеля во фланг, тогда как 47-я пехотная дивизия XVI корпуса опрокинула его встречными ударами у Гниловод и Бобулинцев. К 4 июня положение в 7-й армии было полностью восстановлено, но генерал Щербачев прекратил дальнейшее продвижение, не желая зарываться с недостаточными силами. Австро-германцы очень искусно выбрали момент своей контратаки, используя оплошность штаба XVI корпуса. Вся артиллерия этого корпуса меняла позиции, и стрелять могли только три пушки из общего числа 103.
В боях 2-го по 4 июня у Гниловод и Бобулинцев прославился 4-й полк 9-й кавалерийской дивизии — 1-й Уральский казачий полк полковника Бородина, блестящей конной атакой у Гниловод 2 июня захвативший 24 офицера и 1600 нижних чинов (в том числе 400 германских егерей), 3 орудия и 2 пулемета. Полковник Черноярский со 185-м пехотным Башкадыкларским полком взял 126 офицеров, 4423 нижних чинов, 4 орудия, 2 миномета и 30 пулеметов, а 188-й пехотный Карский полк полковника Петрова — 80 офицеров, 4500 нижних чинов, 3 орудия и 6 пулеметов. В XXII корпусе отличились 9-й и 10-й Финляндские стрелковые полки. Всего за всю операцию генералом Щербачевым с 24 мая по 4 июня взято 900 офицеров, 37000 нижних чинов, 41 орудие, 25 минометов и 180 пулеметов
* * *
В 9-й армии генерал Лечицкий влил XII корпус, не имевший пока командира, в XI корпус графа Баранцева{54}, доведя его состав до 4 дивизий. Усиленный XI корпус на левом фланге армии должен был нанести главный удар в черновицком направлении, Х1Л корпусу генерала Бельковича{55} в центре надлежало способствовать ему энергичной демонстрацией на Онут, а правофланговый XXXIII корпус генерала Крылова в долине Днестра оставлялся пассивным. Всего в 10 пехотных и 4 кавалерийских дивизиях 9-й армии насчитывалось до 180 000 бойцов при 489 орудиях.
Защищавшая Буковину VII австро-венгерская армия генерала Пфланпер Балтина насчитывала 7 пехотных и 41/2 кавалерийских дивизий — в общей сложности до 130000 строевых и 548 орудий. Нашему XXXIII корпусу противостояла группа генерала Ходфи{56} (1 пехотная и 1 кавалерийская дивизии), ХЫ корпусу в центре — группа генерала Бенигни{57} (3 пехотные и 3 кавалерийские дивизии), а против нашего XI корпуса был 11-й же австро-венгерский корпус генерала Корда{58} (3 пехотные и 1/2 кавалерийские дивизии).
22 мая 9-я армия перешла в наступление. ХЫ корпус имел большой тактический успех при Онуте, а XI корпус — при Черном Потоке. Но в боях 23-го и 24-го наступление захлебнулось: высота 458 — ключ Буковины — осталась в руках неприятеля. В боях 22-го и 23 мая особенно отличилась 3-я Заамурская дивизия, взявшая Онут и Окну, а в XI корпусе 11-я и 32-я пехотные дивизии у Баламутовки и Ржавенцев. Было взято 12 800 пленных (из них 7000 заамурцами), 14 орудий и 18 пулеметов. Неприятель лишился до 25 000 человек, но и наш урон составил 98 офицеров и 12 300 нижних чинов убитыми и ранеными. Приостановив наступление и произведя перегруппировку, Лечицкий рванул неприятеля 28 мая, введя в дело и XXXIII корпус.
В этот день — в Доброноуцком сражении (что для австрийцев Окненский прорыв) — он растерзал Пфланцер Балтина, разорвав его армию пополам и отбросив группу Корда на юг, к Пруту, а Ходфи и Бенигни — на запад, в Заднестровье. Главный удар на высоту 458 повела 32-я пехотная дивизия генерала Лукомского{59}. Саму высоту и Доброноуц взял 126-й пехотный Рыльский полк полковника Рафальского.
Краткая реляция на статутные награды рисует нам картины боев в этот славный день 28 мая. Раненые офицеры 9-го и 10-го Заамурских пехотных полков приказывали нести себя впереди атаковавших цепей и испускали дух на неприятельских орудиях. В 11-й пехотной дивизии полковник Батранец с Охотским полком кинулся на два венгерских полка, разметал их и взял одним ударом 100 офицеров и 3800 нижних чинов в плен. Впереди Камчатского полка шел начальник 11-й пехотной дивизии генерал Бачинский. В 12-й пехотной дивизии раненые офицеры Днепровского полка отказывались от перевязок до победы, иные, получив по три и четыре раны, продолжали идти вперед. Командир Одесского пехотного полка полковник Корольков повел свой полк на проволоку на коне. Одессцы захватили 26-й австро-венгерский полк. Огнем 500 орудий, подготовивших решительную атаку 28 мая, руководил полковник Кирей.
Всего в Доброноуцком сражении 28-го по 31 мая нами взяты 1 генерал, 3 полковых командира, 754 офицера, 37852 нижних чина, 49 орудий, 32 миномета и бомбомета и 120 пулеметов. Урон неприятеля дошел до 70 000 человек — наш составил около 14 000 человек.
Холмы Буковины стали свидетелями бессмертного подвига капитана Насонова, с горстью конноартиллеристов атаковавшего и захватившего батарею врага при Заставне и повторившего подвиг Никитина под Красным и Арнольди при Денневице. Видя уходившую батарею неприятеля, командир 2-й батареи 1-го конно-горного дивизиона полковник Ширинкин посадил всю прислугу и ездовых своей батареи на коней и кинулся преследовать неприятеля. Сам он с 60 конноартиллеристами изрубил остатки неприятельского батальона, пытавшегося спасти свою батарею, а его старший офицер капитан Насонов с 20 остальными взял наперерез, догнал неприятеля, изрубил и перестрелял сопротивлявшихся и взял всех остальных — 3 офицеров, 83 нижних чина, 4 орудия и 6 зарядных ящиков с запряжками. Это была 3-я батарея 5-го австро-венгерского артиллерийского полка.
Что бы тут сделала кавалерия, да еще с таким вождем, как граф Келлер!.. Но генерал Лечицкий упустил драгоценную возможность использовать стратегически свою конницу и дал III конному корпусу пассивную задачу обеспечивать левый фланг армии и всего Юго-Западного фронта. Энергичный граф Келлер пытался на свой риск форсировать Прут и взять сильно укрепленную неприятельскую позицию. Однако предприятие это не увенчалось успехом и стоило напрасных потерь. Один лишь Текинский полк кинулся в шашки у Юркоуц. Текинцами взято 822 пленных. Их водил в атаки ротмистр Ураз-сердар — сын знаменитого Тыкма-сердара, воевавшего со Скобелевым. Командир полка полковник Зыков за эту атаку получил святого Георгия 3-й степени.
В боях 29-го, 30-го и 31 мая довершился разгром южной группы армии Пфланцера. В наших руках осталось 39 000 пленных и полсотни пушек.
Штаб Юго-Западного фронта, как мы видели, сразу не мог дать себе отчета ни в размерах одержанной его армиями победы, ни в степени разгрома неприятеля. Количество пленных, захваченных четырьмя армиями генерала Брусилова, составило в конце первых суток — 24 мая — 41 000 человек. 26 мая их уже было 72 000, к 28 числу — уже 108 000 и к 30 — 115 000, с тем чтобы вечером 1 июня перевалить за 150000!
IV австро-венгерская армия эрцгерцога Иосифа Фердинанда на Волыни и VII армия генерала Пфланцер Балтина в Буковине были совершенно истреблены. I, II и Южная германская — сильно потрясены. Никакой Макензен не смел бы и мечтать о подобных результатах за одну всего неделю!
Луцкий прорыв обещал полную и близкую победу. Его надлежало немедленно развить — искрошить и сокрушить надломленные неприятельские армии и молниеносным ударом 8-й и 11-й армий от Луцка и Сопанова на Раву Русскую — во фланг и в тыл всему неприятельскому расположению — вывести из строя потрясенную и заколебавшуюся
Австро-Венгрию!
Наступил полководческий момент. Но полководца в Ставке не было!
30 мая генерал Алексеев отдал, правда, директиву, в которой указывал армиям Юго-Западного фронта наносить удар на Раву Русскую — в тыл Львовскому району. Сделал он это в своей излюбленной форме советов, уговоров, намеков и недомолвок (что Суворов так образно называл нихтбештимтсагерством), Брусилов и Клембовский могли такую директиву только принять к сведению, отнюдь не к исполнению.
