братьями, детьми и племянниками; чтобы они, едучи из Сибири в Москву, не могли провозить тайком дорогих мехов и чтобы торговые люди также этих мехов не провозили, записывая их на свое имя. Сию «мягкую рухлядь» семьи и родственники воевод, отправляясь в Москву, провозили в санях, каптанах, сумах, коробьях, чемоданах, в платье, постельях, подушках, винных бочках и даже в печеных хлебах, именно: соболей, лисиц, бобров и пр. Велено их выводить из саней и каптанов и накрепко осматривать даже в пазухах, штанах и в платье, куда зашивали меха. У торговых людей вещи и даже деньги заранее должны быть расписаны в так наз. проезжих грамотах, и что окажется на Верхотурской заставе лишнего, то отбирать на государя. Точно так же воеводам и дьякам запрещается привозить с собою в Сибирь какие-либо товары и торговать ими; особенно преследовалась тайная торговля вином и табаком. Кроме соблюдения царских таможенных доходов, при запрещении вывозить воеводам и дьякам мягкую рухлядь из Сибири, имелось в виду обуздать их ненасытное корыстолюбие и выжимание лишнего ясака от инородцев в свою пользу. Но подобные меры, очевидно, мало достигали своей цели. Относительно сбора ясака характеристичны слова служившего в Тобольске дьяка Третьяка Васильева в челобитной царю: «а до нас и после нас николи с Тобольских ясачных людей ясаку сполна не сбирывали; славен был Сибирскою службою (на воеводстве) боярин князь Юрий Яншеевич Сулешов, а и при том ясаку сполна не сбирывали». (Времен. Об. И. и Д. Кн.9. Смесь, стр. 4.) Ко времени тобольского воеводства Сулешова, к 1622—23 гг., относятся любопытные книги, приходная и расходная Туринского острога, помещенные в Актах относ, до юрид. быта. T. II. №№ 142 и 143. Дополн. к Актам Ист. TII. №№ 67—101. (Разные сибирские дела). См. также Оглоблина «Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа». Ч. I. (Чт. О. И. и Д. 1895. II.).
Пособия: Фишера: «Сибирская история». СПб., 1774. Буцинского: «Заселение Сибири». Харьков, 1889. «Записки к Сибирской истории служащие». Др. Рос. Вивл. III. «Летопись Великоустюжская», изданная Трапезниковым под редакцией А. А. Титова. М., 1889. Здесь под 1630 г. говорится об отсылке из Вологды, Тотьмы, Устюга и Сольвычегодска в Тобольск поселенцами 500 мужчин и 150 женщин. В 1639 г. вновь несколько семейств послано в Тобольск, а в 1644 г. тоже несколько семей отправлено в Туринск; но, неизвестно почему, они поселились в Пермском краю на месте Екатеринбурга. Для Верхотурья см. исследование А. Дмитриева: «Верхотурский кремль и подчиненные ему крепости в XVII–XVIII вв.». Пермь, 1885. Грамоты XVI и XVII вв., относящиеся к городу Верхотурью. (Времен. О.И. и Д. Кн. 25.) Наказная грамота Соликамскому воеводе о владениях Ортемки Бабинова, проведшего и расчистившего Сибирскую дорогу, 1617 г. (Ibid. Кн. 20).
С.Г.Г. и Д. III №№ 108, 112, 113 (Земский собор по вопросу об А зове), 114, 114. Акты Моск. Гос. II. №№ 188 и 190. Тут донесение из Валуек воеводы Голенищева о вестях, которые приносили ему рассыльные станичники-казаки из-под Азова, осажденного турками, в июле и сентябре 1641 года. Число осаждавшего войска, преувеличенное до 250 и до 300 тысяч по «Сказанию», здесь показано таким образом: «стоит под Азовым крымских людей 40000, да Турских людей 40 каторг, акроме мелких судов. Да идут под город под Азов крымские мурзы с крымскими людьми 20 000, да турских людей идут под Азов морем 20 каторг» (№ 188). Войсковым атаманом при обороне Азова был Наум Васильев; во время приступа он смертельно ранен; на его место казаки выбрали Тимофея Лебяжью шею (№ 190). А в ближайшем к Азову Черкасском городке атаманствовал в то время Степан Иванов; из этого городка посылались в Азов подкрепления и партии лазутчиков для добывания языков, т. е. пленных неприятелей, которых расспрашивали под пытками; эти языки и были главным источником получавшихся в Москве, сведений о турецко-татарских войсках, стоявших под Азовом. Акты Ист. III. № 296. (Грамоты 1643 г. донских казаков, хотевших уйти на Яик. Тут упоминается Раздорный городок на Дону.) Взятие Азова и оборона его казаками послужили предметом особого сказания, которое вошло и в Летопись о мн. мятежах, и в хронографы. (Третья редакция. Изборник А. Попова. 392–394.) См. также «сказание об Азовском сиденьи, как Донские казаки сидели в осаде от турок во граде Азове, пять тысяч человек против триста тысяч человек». (Рус. Архив. 1898, № 8. Сообщено А. А. Карасевым.) Рассказ ведется несколько былинным тоном; написан, по-видимому, каким-то московским книжником, который риторично прославляет Михаила Феодоровича и Московское государство. Расспросные речи Донских казаков, Азовских сидельцев см. в Неофиц. части Донских войск. Вед. 1861 г. № 10. «О посольстве Ильи Даниловича Милославского и дьяка Леонтия Лазаревского в Турцию в 1643 г.». «Наказ» ему и «Статейный список» сего посольства — С. Смирнова: Временник Об. И. и Д. Кн. 6, 8 и 9. Посольство было отправлено после очищения Азова казаками для восстановления мирных сношений с Турцией.
Об атамане Ивашке Каторжном упоминают в 1643 году указанные выше грамоты воеводам на Корочу. По его словам, он был казак белогородской; взятый в плен татарами, продан в Царьград на каторгу, и был на ней 12 лет; но вместе с товарищами побил сторожей и ушел из полону. Однако далее один короческий обыватель оспаривает его показание. (№№ грамот 4 и 9. Чт. О. И. и Д. 1859. II.) По-видимому, это одно и то же лицо с Ивашкою Семеновым Мошкиным, который в челобитной царю, в 1643 г., называет себя калужским стрельцом и рассказывает о том, как во время Азовского сидения под его предводительством 280 русских пленников на турецкой каторге возмутились и побили 240 турок, а 40 взяли живыми, и на этой каторге ушли в Сицилию. Вместе с Ивашкою и некоторые другие освободившиеся пленники бьют челом о вспоможении и призрении. Один из них, Якимка Быков, терпевший 40 лет то в литовском плену, то в татарской и турецкой неволе, просит постричь его в Новоспасском монастыре «без вкладу», т. е. без взноса какой-либо суммы или имущества. (Чт. О. И. и Д. 1894. Кн.2.) Происшествие с русскими пленниками на каторге подтверждается рассказом одного очевидца, итальянца. (Киев. Стар. 1883. Июнь. И тот, и другой рассказ перепечатан в «Мемуар. относ, к Ист. Южной Руси». Вып. 2. К., 1896.) В указанной книге «Чтений О. И. и Д.» напечатан сообщенный Зерцаловым, любопытный «сыск» про грамотку одного из детей боярских к его отцу в то время, когда в Москве шел Азовский вопрос. Из нее видно, что здесь было какое-то недовольство служилых людей боярами и пущена какая-то молва о намерении землею побить бояр. Грамотка эта, случайно попавшая в руки правительства, повела к большому розыску.
