Судя по времени прорезывания зубов и формирования зубной эмали, темпам роста мозговой полости и ряду других антропологических признаков, характер и «расписание» онтогенеза (индивидуального развития) неандертальцев были довольно близки к тому, что наблюдается у современных людей (Guatelli- Steinberg 2009). Им, как и нам, требовалось много времени для роста и созревания, и у них было такое же, как у нас, долгое детство. Беременность у женщин длилась те же 9 месяцев, первые коренные зубы у детей прорезывались примерно в 6-7 лет, а половая зрелость наступала примерно в 13-15 лет. Если все это так, то, значит, период, в течение которого дети оставались несамостоятельными и их выживание прямо зависело от опеки взрослых, был довольно продолжительным. Следовательно, требовались длительные и стабильные связи между родителями и потомством, а также постоянная связь между самими родителями. Однако о том, как именно, в каких формах эта связь поддерживалась, можно лишь гадать.
Территория
Судя по площади палеолитических поселений вообще и неандертальских стоянок в частности, можно не сомневаться в том, что количество проживавших на них людей не превышало нескольких десятков. Эта оценка находится в полном соответствии с этнографическими данными. Группы охотников- собирателей редко насчитывают более 50 человек, а чаще всего на их поселениях одновременно проживают 20-30 человек. Впрочем, даже и такому числу жильцов при всей их неприхотливости было бы, пожалуй, тесновато во многих из тех пещер, что служили неандертальцам квартирами.
Конечно, неандертальцы не проводили всю жизнь на одной стоянке, в одной пещере. Будучи охотниками и собирателями, они вынуждены были периодически переходить с места на место, перенося свои лагеря из районов с истощившимися ресурсами, туда, где дичи и съедобных растений оставалось еще много и где добывание пищи требовало меньших усилий. Кроме того, охотникам порой приходилось уходить далеко от дома, преследуя животных, а время от времени они отправлялись в длительные экспедиции за сырьем, необходимым для изготовления каменных орудий. Подвижный образ жизни отразился и на анатомии неандертальцев, о чем упоминалось выше.
Но насколько велико было пространство, в котором протекала жизнь «среднего» неандертальца? На этот счет есть масса предположений, но достоверных фактов очень немного. Ну, во-первых, коль скоро мы знаем, что значительную долю в рационе неандертальцев составляло мясо, то можно утверждать, что плотность населения была довольно низкой. У этнографически зафиксированных охотников-собирателей умеренной зоны, также питавшихся в основном продуктами животного происхождения, она редко превышала 15 человек на 100 км2, а обычно была много ниже. Однако даже при плотности 1 человек на 100 км2 и численности сообщества в 50 человек получается, что мир каждого отдельно взятого члена такой группы был очень мал. Радиус его не превышал нескольких десятков километров. Конечно, отдельные люди могли при большом желании «повидать свет», переходя из группы в группу, но для целых сообществ возможность неограниченно перемещаться в пространстве крайне маловероятна. Да и необходимость в дальних перемещениях в том стабильном, почти не менявшемся за время жизни человека мире, тоже возникала, видимо, нечасто.
О том, что географический горизонт неандертальских сообществ был довольно узок, свидетельствует и характер использовавшегося ими каменного сырья. Оно, как правило, местное, собранное в радиусе 5 км от стоянки. Гораздо реже встречается сырье, происходящее из источников, расположенных дальше 5 км, и лишь немногие орудия могут быть изготовлены из пород, ближайшие выходы которых находятся в нескольких десятках, а тем более сотнях километров. При этом нужно еще учитывать, что экзотические материалы могли попадать на стоянки, где они найдены, не вследствие их транспортировки обитателями этих поселений, а путем обмена, проходя при этом через множество рук.
Новые интересные перспективы для изучения территориального поведения неандертальцев (и не только) открывает анализ изотопного состава костных тканей и, особенно, зубной эмали. Одним из элементов, участвующих в формировании зубной эмали, является стронций, попадающий в организм с пищей и водой. При этом соотношение в эмали двух изотопов стронция (87Sr/86Sr) зависит от того, в каких географических условиях происходило ее формирование, т. е. в каком районе, в окружении каких геологических пород жил человек (или другое млекопитающее) в период роста зубов. Чем больше в данной местности радиогенных (т. е. в основном вулканических) пород, тем это соотношение выше, чем их меньше, тем оно ниже. Эту закономерность можно использовать для выяснения характера мобильности древних людей. Первые исследования такого рода были проведены в конце прошлого века на материалах сравнительно поздних эпох, но в 2008 г. очередь дошла и до неандертальцев. Объектом анализа стал зуб одного из них, обнаруженный в пещере Лаконис на южном побережье острова Пелопоннес в культурном слое возрастом порядка 38-44 тыс. лет назад. Оказалось, что соотношение 87Sr и 86Sr в эмали этого зуба явно выше, чем можно было бы ожидать в том случае, если бы его обладатель провел свое детство (точнее, период примерно между седьмым и девятым годами жизни, когда формировались соответствующие слои эмали) в той же местности, где расположена пещера. Ближайший район с подходящими (т. е. достаточно высокими) показателями индекса 87Sr/86Sr находится в 20 км от нее, и это дает минимальную линейную протяженность «мира» неандертальца из пещеры Лаконис (Richards et al. 2008). Конечно, по современным меркам это просто крохотный мир, но не будем все же забывать, что речь здесь именно и только о минимальном его размере.
Милосердие и забота о ближних
В уже упоминавшемся романе У Голдинга «Наследники» неандертальцы трогательно заботятся друг о друге и искренне друг другу сопереживают. Их небольшое сообщество просто идеально — в нем царят согласие, любовь и взаимопомощь, каждый понимает каждого даже без слов и каждый каждому — друг, товарищ и брат. На самом деле, наверное, все было далеко не столь безоблачно, но в сложных житейских ситуациях неандертальцы, похоже, очень часто действительно вели себя вполне «по-людски». Раненым помогали, о больных и старых заботились, детям отдавали лучшее и куском никого не обделяли.
Обо всем этом свидетельствуют, в частности, находки на ряде их стоянок скелетов физически неполноценных людей, которые не могли бы существовать без посторонней помощи, но, тем не менее, прожили, будучи уже больными, еще несколько лет. Неандертальцы преклонного возраста очень часто страдали, например, артритом, поражавшим голеностопный сустав (Шанидар), позвоночник и таз (Ля Шапелль), плечевые суставы (Ля Кина, Крапина, Фельдгофер), колени и пальцы на руках и ногах. Иногда артрит приобретал крайне тяжелую и болезненную форму, почти полностью лишая человека способности двигать конечностями, как это видно, например, по нескольким скелетам из Шанидара. Не редкостью были и серьезные проблемы с зубами. Например, кариес зафиксирован на двух из восьми неандертальских зубов, найденных в четвертом слое пещеры Бо де л’Обезьер (Франция), а крупный фрагмент (правая половина) нижней челюсти из другого слоя этого памятника показывает, что ее обладатель страдал периодонтитом и потерял вообще все зубы, а вместе с ними и способность пережевывать хоть сколько-нибудь твердую пищу. Тем не менее, от голода он не умер. Такие факты говорят о том, что, по крайней мере, для некоторых неандертальских сообществ была характерна довольно высокая степень сплоченности и взаимопомощи.
Кроме того, многие неандертальские скелеты несут следы прижизненных переломов и иных повреждений костей. Например, человек из грота Фельдгофер сломал левую руку ниже локтя, так что потом она у него почти не сгибалась. Очень часто страдали также ребра (Шанидар, Ля Шапелль), бедренные (Ля Феррасси) и малые берцовые кости (Ля Феррасси, Табун), позвоночник (Кебара) и череп (Фельдгофер, Шанидар, Крапина, Шала). То обстоятельство, что обычно эти травмы заживали без фатальных последствий для пострадавших, свидетельствует, что они получали достаточные для выздоровления уход и заботу в течение периода своей недееспособности.
Встречаются на неандертальских костях и следы колотых ран. Наиболее красноречивый пример тому дает скелет, обозначаемый как Шанидар 3. Левое легкое обладателя этого скелета было пробито остроконечным предметом между восьмым и девятым ребрами, о чем свидетельствует глубокая зазубрина на поверхности девятого ребра. Это могло быть следствием вооруженного нападения, или же несчастного случая в ходе охоты. Так или иначе, после этого человек прожил еще несколько недель, пока не погиб по совсем другой причине, став жертвой обвала, произошедшего в пещере.
