На несколько месяцев правления самозванца клан Романовых попросту затих. В результате Романовы проспали роковую ночь с 16 на 17 мая 1606 г., во время которой сторонники Шуйского и Пафнутия свергли и убили Лжедмитрия I. Ни Романовых, ни их родственников не было среди тех, кто ворвался в Кремль вместе с Василием Шуйским. Этот переворот был им явно невыгоден. Лишь через два часа после убийства Отрепьева к Кремлю подъехал Иван Никитич Романов с несколькими десятками дворян и боевых холопов и присоединился к победителям. Митрополит Ростовский Филарет 17 мая находился в Москве, но весь день из дома не выходил и никого не принимал.
На следующий день Романовы сумели договориться с Голицыным, Куракиным и Мстиславским и решили собрать 19 мая народ на Красной площади, чтобы выбрать патриарха, а затем провести Земской собор под его руководством. Нетрудно предположить, что патриархом должен был стать Филарет.
Рано утром на Красной площади собралась огромная толпа. Бояре — конкуренты Шуйского — вышли на площадь и предложили избрать патриарха, который должен был стоять во главе временного правления и разослать грамоты для созыва советных людей из городов. Но сторонникам Шуйского удалось перекричать конкурентов. Специально подобранные добрые молодцы горланили, что царь сейчас нужнее патриарха.
Толпа, ведомая сторонниками Шуйских, вошла в Кремль. Откуда-то появился и сам князь Василий. Шуйского ввели в Успенский собор, где митрополит Пафнутий нарёк его на царство. Он отслужил молебен, и князь Василий Иванович стал считаться царём. Злые боярские языки говорили, что Василий Шуйский был не избран, а выкликнут царём.
Итак, царя выбрали без патриарха, но долго ни церковь, ни вся страна не могли обойтись без него. Тем более что в монастыре в Старице томился годуновский патриарх Иов, а в Чудовом монастыре — отрепьевский патриарх Игнатий. Ни тот ни другой ни Шуйским, ни Романовым, ни остальным боярам даром не был нужен. Первоначально Шуйские хотели пропихнуть в патриархи Пафнутия, но это была столь одиозная личность, что против него ополчилось большинство бояр и высшее духовенство. Голицын, Куракин, Мстиславский и другие бояре горой стояли за митрополита Филарета, в котором видели противовес Шуйским. Их нимало не смущало, что Филарет год назад был простым монахом и никогда не интересовался делами церкви.
Неожиданно царь Василий уступил оппонентам и объявил Филарета патриархом, о чём даже было сообщено польским послам. Но первоначально он должен был съездить в Углич, чтобы обрести «нетленные мощи» царевича Димитрия, которого Шуйский предложил канонизировать. Противники Шуйского объявили его уступку трусостью. На самом деле царь Василий, видимо, не без подачи Пафнутия, задумал хитрый ход. Канонизировав погибшего в Угличе царевича Димитрия и перевезя его мощи в Москву, он достигал сразу нескольких целей: компрометировал династию Годуновых и таким образом снимал с себя обвинения в предательстве царя Бориса; прекращал все слухи о чудесном спасении царевича и, главное, удалял из Москвы опасных ему людей — Филарета, Ивана Михайловича Воротынского, Петра Фёдоровича Шереметева и других.
Филарет уже организовал заговор против Шуйского и хотел иметь алиби на случай провала. Итак, желания царя Василия и Филарета совпадали. Сборы были недолгие, и Филарет с большой помпой отправился в Углич.
Филарет выполнил задачу блестяще. 28 мая 1606 г. при большом стечении народа был вырыт из земли гроб, сняли крышку, и все увидели пятнадцать лет назад похороненного царевича, «яко жива лежащаго всего нетленна, точию некую часть тела своего, яко некий долг отдаде земли». Замечу, что в XX в. на московских кладбищах через 20 лет после погребения в могиле разрешали делать новое захоронение.
Народ, увидев царевича, в единодушном восторге стал славить нетленные мощи, как явное знамение святости Димитрия. Затем последовали новые чудеса: больные, с верой и любовью касаясь мощей, исцелялись. Затем духовенство и бояре под колокольный звон всех церквей Углича вынесли святые мощи из Спасо-Преображенского собора. Процессия направилась прямо по Московской дороге, пролегавшей в то время близ Николосухпродской церкви. Но, не пройдя и ста метров, процессия остановилась, по углическому преданию, вследствие чудесного события: святые мощи нельзя было никакой силой сдвинуть с места.
Надо ли говорить, что чудеса сами по себе не происходят, просто Филарету была какая-то надобность заехать в Ростов. Полупатриарх, полумитрополит ростовский заявил, что мощи желают добраться до Москвы не Московской, а большой Ростовской дорогой. В результате процессия сделала большой крюк через Ростов и Переяславль-Залесский.
3 июня царь Василий и мать царевича инокиня Марфа встретили мощи Димитрия в селе Тайнинском под Москвой. Василий Иванович был несказанно счастлив. Он даже взял в руки фоб и лично пронёс его несколько десятков метров. Напротив, инокиня Марфа остолбенела и не могла произнести ни слова до самой Москвы — в гробу она увидела свежий труп чужого ребёнка.
Молчал и Филарет. Его заранее предупредили о неудачной попытке свержения Шуйского, но здесь, в Тайнинском, рядом с царём и Пафнутием стоял митрополит Казанский Гермоген. Пока Филарет искал святые мощи да возил их по городам, Шуйский вызвал в Москву нового кандидата в патриархи. Гермоген имел непререкаемый авторитет как в церковных кругах, так и в Боярской думе. Выступить против его интронизации в патриархи никто не решался. И бедолаге Филарету пришлось малой скоростью отправляться в свою епархию.
Глава 6
Как панна Марина обрела нового-старого мужа
В истинность царя Димитрия верила только самая тёмная и неумная прослойка населения России. Ни польские паны, ни казачьи атаманы, ни дворяне, примкнувшие к самозванцу, в большинстве своём не задумывались всерьёз о происхождении самозванца. Он им был просто нужен, вот и всё. Я уж не говорю о близких к царю Димитрию ляхах, которые прекрасно знали о его самозванстве. В такой ситуации не могла не сработать старинная формула: «Король умер, да здравствует король!»
Слухи о том, что царь Димитрий остался жив, возникли среди москвичей ещё 17 мая 1606 г. Тем более слухам поверили в отделённых городах, особенно на юго-западе страны. Произошло уникальное в истории явление. Города выходили из подчинения центральной власти и переходили на сторону царя Димитрия, создавались целые армии, встававшие под знамёна спасшегося царя: возьмём того же «царского гетмана» Ивана Болотникова. Но всё это делалось без… самого самозванца. Во всех странах мятежи начинались с явления самозванца, а в России целый год, с мая 1606 г. по май 1607 г., шла кровопролитная гражданская война под руководством «подпоручика Киже», простите, царя Димитрия, «секретного и фигуры не имеющего».
И вот наконец в городе Стародубе объявился царь Димитрий Иванович. Ни современники, ни позднейшие историки не имели никаких достоверных сведений о личности самозванца. По одним сведениям, самозванец был поповский сын Матвей Верёвкин родом из Северской стороны, подругам — сын стародубского стрельца. Некоторые даже утверждали, что он сын князя Курбского. Наиболее распространённая версия, что самозванец был сыном еврея из города Шклова.
Стародубцы собрали деньги «государю» и начали рассылать по городам грамоты, чтобы выслали к ним ратных людей. В грамотах риторики о происхождении государя перемешивались с откровенными призывами к грабежу: «Чтобы вы прислужились государю нашему прирождённому Димитрию, прислали бы служилых всяких людей на государевых изменников, а там будет добра много. Если государь царь будет на прародительском престоле на Москве, то вас всех служилых людей пожалует своим великим жалованьем, чего у вас на разуме нет». Итак, вперёд, на Москву, «а там будет добра много».
Во главе своих войск Лжедмитрий II поставил гетмана Меховецкого. В августе 1607 г. к самозванцу перешёл из Литвы отряд мозырьского хорунжего Будзило. Из-под Тулы прибыл в Стародуб с письмом от Болотникова казацкий атаман Иван Заруцкий, сподвижник Болотникова. Заруцкий, увидев «царя», сразу понял, что перед ним самозванец, но Стародубцев уверил, что это «настоящий царь». Лжедмитрий II поспешил ввести Заруцкого в «боярскую думу», заседавшую в Стародубе.
В сентябре 1607 г. Лжедмитрий II двинулся в поход. В Брянске его встретили колокольным звоном, а всё население вышло навстречу. Трёхтысячное войско самозванца штурмом овладело Козельском. В Козельске поляки взяли большую добычу и решили отправиться домой. Лжедмитрий II испугался мятежа и бежал в Орёл. Однако большая часть войска сумела убедить поляков, что уходить рано и впереди «будет добра много». Послали за Лжедмитрием, которого насилу уговорили вернуться к собственному воинству.
Узнав о первых успехах самозванца, к нему за поживой потянулись сотни польских панов от самых именитых до голозадых «рыцарей». 2 октября подошла тысяча человек пана Валавского, который был послан Романом Рожинским. Затем подошли отряды пана Тышкевича, пана Лисовского, князя Адама Вишневецкого и другие. Заметим, что, к примеру, пан Лисовский был отпетый бандит, приговорённый королевским судом к смертной казни.
