Найденные до сих пор основания домов в Средней Европе в большинстве случаев несколько углублены в землю, иногда до полуметра, а в некоторых местах и более. Чаще эти постройки были четырёхугольными. Вдоль длинной оси по краям дома находились два деревянных столба на расстоянии около четырёх метров друг от друга, которые, по–видимому, служили опорой основания крыши. У одной из стен, обычно более длинной, оставлялся небольшой земляной выступ — нечто вроде лавки. Примеров подобных построек достаточно (латенское поселение у Тухловиц в окрестностях г. Нове Страшеци, в Собесуках и Тршисколупах в районе г. Жатец, в Гостомицах у г. Билина в Чехии и др.). В большинстве случаев это небольшие дома, основание которых, как установлено, обычно достигает в длину 5—7 м. Но в Чехии пока ещё очень трудно отличить жилые постройки поселившихся здесь позже кельтов от построек исконного местного населения.
В позднелатенское время чаще всего начинают появляться постройки на каменном фундаменте (террасообразной кладки без раствора; последний применяется в кельтской области благодаря римскому влиянию лишь в конце последнего столетия); они известны и в Средней Европе, особенно в южной Чехии (Кбельнице у г. Страконице — хижина 6хЗ м с каменным фундаментом). Иногда жилища углублялись в землю до каменистого основания (Куржимены у г. Страконице). Некоторые позднелатенские постройки довольно длинны (до 13хЗ,5 м), с глинобитным полом, отчасти выложенным камнями; стены из кругляка скреплены железными гвоздями и скобами, иногда оштукатурены, двери уже снабжены хорошими замками с железными ключами (Карлштейн у Рейхенгаля, Верхняя Бавария). Очаг помещался внутри жилища часто в небольшой нише. То же наблюдается и в некоторых оппидумах. Дома и хижины эдуев в Бибракте стояли на каменном фундаменте сухой кладки, а иногда также частично углублялись в землю, так что внутрь вели каменные ступени. Встречаются однако и свайные постройки и хозяйственные пристройки с кольцевым основанием, способы возведения которых были различными (использовались, например, плетни).
В некоторых областях четырёхугольные постройки с каменным фундаментом соединены стенами, образующими двор, а несколько дворов составляют деревню (Вассервальд у Цаберна в Вогезах). Внутреннее устройство домов различно; чаще всего они состоят из одного помещения, но иногда насчитывают несколько помещений, даже четыре. Система дворов встречается также в некоторых оппидумах, например, в Гразанах в Чехии.
В Шотландии и Ирландии кельты строили жилые дома сухой кладкой, с двойными стенами, промежуток между которыми заполнялся мелкими камнями. В болотистых низменностях Ирландии они воздвигали большие избы и на искусственных островах, укреплённых деревом и камнем (сrаnnоgs). Кроме того в Ирландии существовало много тысяч «rаths», укреплённых кельтских поселений, в большинстве случаев на возвышенных местах, защищённых земляным валом и рвом; в областях, богатых камнем, им соответствуют «саshеts».
Земледелие и землевладение
Экономической базой кельтского общества были земледелие и скотоводство, которыми на западе кельты занимались сами. На востоке, особенно в Средней Европе, где кельты составляли лишь верхний слой, они отчасти опирались на сельскохозяйственное производство местного населения.
Земледелие в Галлии приносило значительные доходы, и в последнем столетии до нашей эры страна считалась богатой. Сам Цезарь в течение почти восьмилетней войны получал для своей многочисленной армии провиант, главным образом хлеб, непосредственно в Галлии. Там возделывались все виды зерновых — пшеница, ячмень, рожь и овёс. Ирландские кельты долгое время из зерновых возделывали главным образом ячмень, из которого варили кашу, пекли хлеб и приготовляли пиво; по–видимому, такое же положение было и в других местах. Кроме того, культивировались свёкла и репа, лён, конопля, затем лук, чеснок, некоторые виды овощей и растения, необходимые для получения красителей. Главным образом использовался колос, зерно. Зерно хранилось в особых складских ямах, вырытых в земле (silos) по соседству с домом или прямо во дворе; мы находим большое количество таких ям в оппидумах позднего времени (см. ниже), например, в Манхинге в Баварии. На юге современной Франции (оппидумы в Анзерюн, Сауlа dе Маilhac) складские ямы выкапывались в известковой почве, а позже в лангедокской области были заменены большими глиняными сосудами. Помол зерна в латенское время производился уже на ручных мельницах, состоящих из двух круглых жерновов того же типа, который в некоторых частях Европы сохранился до нового времени.
Важную роль играло скотоводство, которое в некоторых областях, в зависимости от их характера, например, в гористых районах Рейна или в Ирландии, имело первостепенное значение. Большую часть года стада паслись на лугах и пастбищах, летом перегонялись на более высокие места. Разводились главным образом свиньи, крупный рогатый скот, овцы и лошади. Свиноводство базировалось на наличии дубовых зарослей. Однако и охота на диких вепрей, кабанов (наряду с охотой на оленей и других диких животных), была весьма распространена; зубы кабанов, обычно окованные и обработанные в виде подвесок, являлись гордостью и украшением знати и клались в могилу. Уже начиная с гальштаттского времени мы находим в погребениях части скелета вепря, в захоронениях знатных лиц и целые костяки; в могиле женщины в с. Горни Ятов–Трнов на Ваге в Словакии, окружённой четырёхугольным рвом, находилось больше половины приблизительно годовалого домашнего кабана, как и в могиле воина №362. Кабан или по крайней мере его окорок является обычным приношением в латенских захоронениях; но голова всегда отсутствует. Реже там находят и кости крупного рогатого скота, весьма редко встречается коза и гусь (в четырёх могилах в Гурбанове в Словакии).
Сравнительно широко в Галлии было распространено овцеводство. Шерсть кельтских овец славилась даже в Риме. Выращивалось также много лошадей; согласно Тациту, галльская конница высоко ценилась ещё в римскую эпоху. Галлия снабжала римские армии на Рейне как тягловыми, так и верховыми лошадьми. Эпона, галльская богиня — покровительница лошадей, почиталась не только на западе, но и в восточных областях, например, в Паннонии.
В некоторых областях до настоящего времени сохранились следы древнего первобытного разделения земли на отдельные поля и клинья. Эту полевую систему часто считают кельтской, но она может быть и древнее, так как встречается и в тех областях, которые не были заселены кельтами: не только в южной Британии, но и в северо–западной Германии и Дании. В кельтской среде, конечно, полевая система была связана с представлением собственности на землю. Некоторые поля были точно определены или огорожены, другие оставались открытыми; размеры их различны. В особенности в Британии и Ирландии был распростанен обычай окружать земельные участки рвами или различными заборами.
Кельтское понятие собственности на землю во время экспансии означало, собственно говоря, коллективную оккупацию вновь занятой земли. Эта завоёванная земля делилась между племенами, а затем внутри племени. Границей между племенами (особенно в Галлии) были пустопорожние земли, понятие границы отождествлялось с понятием пустыря или леса. Такие пограничные области между племенами служили также местом общих собраний или торговых сделок.
Французский учёный Г. Губерт, прекрасный знаток кельтского прошлого, предполагает, что на западе существовали два типа собственности: пахотная земля, принадлежащая семье, и пахотная земля, принадлежащая общине в целом. В Ирландии земля долго принадлежала племени, которое и разделяло её между семьями. В Галлии незадолго до римского завоевания большая часть земли принадлежала знатным собственникам; частная собственность там была известна и весьма развита. Во время экспансии право собственности на землю вытекало из права, основанного на победе отдельных групп или частей племени, которые и давали территории своё имя. Однако в стране имелось коренное население, и кельтский слой, как нам прекрасно показывают захоронения, вынужден был держать значительную часть мужского населения в состоянии боевой готовности, хотя, как кажется, регулярных воинских частей в виде гарнизонов не было. Действительное соотношение между собственностью на землю кельтов, с одной стороны, и коренного населения, с другой, нам не известно. Однако несомненно, судя по археологическим материалам, что коренное население продолжало вести хозяйство на своей прежней земле, хотя результаты его труда, по крайней мере частично, служили экономической базой господствующего слоя. Можно сделать заключение, что пришлые кельты на части земли вели хозяйство сами; об этом свидетельствуют и признаки перемещения населения внутри страны.
